Страница 86 из 178
Потому что голос Бусинки… Бл…, кажется, Вячеслав испытывалсейчас что-то, очень близкое к страху. Он боялся за свою девочку. Иготов был пристрелить того, кто довел ее до такого состояния, вкотором она сейчас звонила. Даже если это будут лишь самоуверенныеклуши из опекунского совета.
- Я, нет… Не пускала. Они сами, Вячеслав Генрихович... – он ужесадился в машину.
Боров не очень разобрался, слишком сильно она всхлипывала, иничего не объясняла толком. Но то, что он уловил, ему очень непонравилось. Он уже собрался успокоить малышку, и сказать, чточерез пятнадцать минут подъедет. Но в этот момент в трубке раздалсяеще один голос, отдаленный, словно говорил кто-то, стоящийрядом:
- Слышишь, ты, давай-ка, выметайся! Мне без разницы, с кем тыговоришь! Квартира наша. Ты в нее влезла. Убирайся, пока мы милициюне вызвали! Пошла вон!
А потом прозвучал какой-то непонятный, резкий треск и звукудара, словно бы мобильник упал на пол, подпрыгнув при этом.
Твою мать!
Он не знал, что там происходило. Вячеслав не слышал уже словБусинки. Вообще ничего не было слышно, видно связь разорвалась.Однако, выехав на бешеной скорости с парковки и подрезав какую-тотачку, он точно знал, что кого-то сегодня точно прибьет. И это врядли будет оборотом речи.
Доехал он быстро, хотя Борову казалось, что машина конкретнотормозит, и постоянно матерился, обгоняя и пересекая сплошные. Оннастолько завелся, что даже не понял, откуда взялся Федот, когдамашина друга с визгом затормозила сразу за его авто во двореБусинки.
- Что? – потребовал у него ответа друг, выскочив из машины. –Что случилось? Про малышку узнали? Что? Боров, кто звонил? Малевин?Косяч? Она у них? Да, стой ты, бля! Ты объяснить можешь? Хотьзнаешь, куда мы счас сунемся? Сколько их? Чего хотят?
Вячеслав уставился на Федота, который уже и пушку вытащил, иделовито, внимательно осматривал окрестности. Но ничего не сказал,только головой отрицательно дернул, показывая, что не в том дело,похоже, и заскочил в подъезд.
Блин, ему и в голову не пришло, что Федот такое себе надумал идвинулся за ним, чтобы прикрыть. И ведь, несмотря на постояннуюзлость – приехал же. Вон, готов впереди него лезть в квартиру,спасать Бусинку.
- Боров, что случилось? – Федот шел за ним.
- Без понятия! - проревел он. – У нее кто-то квартиру, по ходу,забрать пытается, или что-то в этом роде… - не особо заморачиваясьобъяснениями, он перескакивал через ступени.
И гнал его вперед больше страх, что его девочку кто-то посмелтронуть.
Видно, Федот решил больше не заморачиваться вопросами, и молчабежал за ним, потому до квартиры они добрались за какие-то секунды.Двери оказались открытыми, а из квартиры доносился разговор наповышенных тонах. И одной из говоривших, точно, была Бусинка.Однако Боров, к своему удивлению, узнал и еще один голос – вместе смалышкой, с кем-то, кого Вячеслав не знал, ругалась и еевечно-во-все-лезущая соседка. И тут не обошлась без АлиныДмитриевны. Но сейчас Вячеслав был даже рад, что с его девочкой былкто-то знакомый и преданный, и она не одна. Он по себе помнил,какой упорной может оказаться эта бабка в защите Агнии.
- Так, я не понял, и чего это тут происходит?
Она не помнила, когда еще была так рада видеть ВячеславаГенриховича. Нет, Агния всегда радовалась ему. Но то, что онаиспытала, увидев Боруцкого в проеме входных дверей сейчас –невозможно было описать словами. За его плечом зачем-то маячилФедот, с таким же напряжением и вниманием, как и Боруцкий,осматривая всех, кто был в коридоре.
Ее захлестнула волна такого облегчения, такой радости, что ногизадрожали. Да, что там ноги, каждая мышца в теле! Захотелосьприслониться к стене и сползти по ней на пол. Вместо этого Агниявцепилась обеими руками в сухонькое плечо Алины Дмитриевны иуставилась на Вячеслава Генриховича.
Вот, все стало неважно. Совсем. И как-то даже сомнений невозникло, что все теперь будет хорошо и понятно. И он все уладит. Ивсе ее обиды забылись, и даже напряжение, что она не знает, чтоделать и как. И совсем не задумываясь, Агния просто улыбнуласьВячеславу Генриховичу:
- Вот, Вячеслав Генрихович! Хоть вы объясните этим извергам, чтоони неправы! И это квартира принадлежит Агнии! – Алина Дмитриевна своодушевлением, вызванным появлением Боруцкого, ткнула пальцем всторону старшего из мужчин. – Объясните им!
Но Агния даже на это не обратила внимания:
- Здравствуйте, - легко выдохнула она, ощущая почти счастье.
И все-таки не удержалась на ногах, привалилась к ближайшей стенекоридора, не заметив, что потянула при этом за собой и соседку.
Взгляд Боруцкого, до этого осматривавший обстановку, тут жезамер на Агнии, его глаза чуть прищурились, будто сосредотачиваясьтолько на ней, отсекая все другое в этот момент. Он смотрел на неекакую-то безумно долгую секунду. Ей показалось, что за это, посути, мгновение, он успел осмотреть ее с ног до головы и заметитьвсе, что только можно было, и что бы он там не искал:
- Бусинка, тобой все в порядке? – не повышая голоса, спросилБоруцкий, все еще глядя на нее.
Она только кивнула, продолжая улыбаться улыбкой, которая ейсамой уже казалась глупой, но у Агнии не хватало силпрекратить.
Боруцкий почему-то сжал зубы, она увидела, как у него дернуласьмышца на щеке. Взгляд Вячеслава Генриховича скользнул дальше, онкивнул Алине Дмитриевне, замер на долю секунды на треснувшемтелефоне, поднялся, проследовав от одного мужчины, к другому. Те снекоторым недоумением и настороженностью смотрели на самогоБоруцкого и Федота. Появление такой поддержки, определенно, былосовсем неожиданным для них. И эти двое выглядели куда менееуверенно теперь, не в пример тому, как при появлении АлиныДмитриевны, прибежавшей на шум.
А потом Боруцкий снова глянул на Агнию:
- Бусинка, иди на кухню, поставь чайник и завари чай, -распорядился он таким голосом… ну, в общем, Агния поняла, что надопослушаться. Обязательно надо. – И двери закрой, чтоб мы теберазговорами не мешали, - добавил он. – Я скоро подойди. Вот толькос людьми решу все.
Он махнул рукой в сторону кухни, явно указывая, чтобы онанемедленно ушла. И Агния пошла. Сама не знала почему, но в этотмомент почти поняв, почему Боруцкого так боялись. Его невозможнобыло не послушать. Серьезно, глядя в глаза Вячеславу Генриховичу,она знала, что ей действительно следует уйти. И почему-то она и неподумала спорить.
- Спасибо, Алина Дмитриевна, - услышала она за спиной, ужеуходя, - мы дальше сами. Правда, не сомневайтесь, уверен, мы быстровсе проясним, - похоже, он и соседку выставил, так, чтоб в коридореостался только он, Федот и эти двое.
Агния подумала о том, что стоило бы оспорить распоряжение, ивернуться. И объяснить… А может просто постоять там, на всякийслучай. Но у нее совсем сил не осталось…
- Вячеслав Генрихович… - не оборачиваясь, позвала она его ссамого порога кухни, упершись рукой в косяк двери.
- Ставь чай, Бусинка, все будет нормально, мы все решим, -Боруцкий не дал ей договорить.
Почему-то ей показалось, что если она даже не послушается, онсам затолкает ее в кухню и закроет. Снаружи. Еще и подопрет дверьчем-то, для надежности. А у нее как-то совсем сил не было сейчас наспоры.
Агния закрыла за собой дверь и, взяв чайник с плиты, включилаводу.
Удостоверившись, что Бусинка ушла, да и Алина Дмитриевна ужезакрылась в своей квартире, Боруцкий еще раз осмотрел двух мужиков,мнущихся перед ним. Струхнули, он по глазам видел. А нечего былолезть. Как ребенку угрожать, телефоны ломать, да на бабок орать –горазды. А как с кем-то нормальным спорить, так уже и на дверь заего спиной поглядывают. А вот фиг вам. У Борова сейчас стольковсего внутри бушевало, что этим двоим не светило мирно уйти,однозначно. Довели его девочку до того, что на ногах не стоит,бледная, как смерть, и перепуганная. Пусть молятся, чтоб невыяснилось, что они ее хоть пальцем тронули. Тогда он их прямоздесь в бетонный пол закатает.