Страница 85 из 178
И все равно, не так, дык эдак, нервы у него сдали, и когда онапосле церкви попыталась от него улизнуть, просто поймал малышку,устав от ее постоянных забегов. Крепко прижал к себе, зарывшисьлицом в волосы, с которых сдернул бесивший его платок. Он уже дажене пытался скрыть свою потребность в ней. Нет, не брал ничего.Просто обнял.
Бусинка не оттолкнула его. Не вырвалась. Но ее руки не обнялиего в ответ. Хотя, мать его так, он точно чувствовал, как сильноона прижалась лицом к его груди. Как вся к нему прилипла.
Боров уже даже рот открыл, чтоб начать разговор. И начхать, чтоони стояли на улице, посреди ее двора. Так нет же, черт принес еесоседку. Агния тут же отошла. А эта бабка, соскучившись за времяпраздников, проведенных у сына, никак не хотела уходить, будто невидя, что он реально готов придушить ее прямо здесь. И Агния, вновьчто-то пробормотав про работу и необходимость торопиться, смыласьот него.
Короче, Боров вполне созрел, чтобы банально закрыть ее в комнатеи наконец-то заставить с ним поговорить. Он подозревал, чтопоначалу она может не прийти в восторг от подобной идеи, но в итогеего малышка расколется, выхода-то другого не будет. Ну а что емуоставалось, чтобы наконец-то прояснить все?
Агния пыталась заплести косу, но волосы не желали слушаться. Илиона устала. И сильно дергала, нервничая и раздражаясь. Надо былопоглубже вздохнуть и успокоиться. Еще раз расчесаться и заплести поновой. Но не хватало терпения. Она все последние дни ходиланастолько нервная и дерганная. Даже однокурсники начали удивленнокоситься в ее сторону, когда она раздражалась от пустячного вопросаили того, когда кто-то садился на ее место в аудитории. И ЗояМихайловна интересовалась, все ли с Агнией хорошо?
Преподавательница, кстати, вообще изменилась в эти дни. Онабольше и не вспоминала о Щуре. Да и поглядывала на Агнию… ну,странно, в общем. Но отношение у нее поменялось. Однозначно. Инельзя сказать, чтоб она вела себя как обиженная ученицейнаставница.
Повернув кран, Агния умылась холодной водой. Прижала полотенце кщекам, вытирая капли.
Она и устала, и одновременно чувствовала себя перевозбужденной.Дожилась - у нее подрагивали пальцы, и петь выходило черезпень-колоду. Ясно, что она не сможет вечно избегать ВячеславаГенриховича, да и обида на него уже утихла, и хотелось вернуть хотьбы то время, что у них было. Только он стал каким-то странным.Напряженным и будто взведенным. И Агния очень боялась того, чтоБоруцкий, определенно, хотел о чем-то с ней поговорить. Онабоялась, что он откажется от нее. Ну, в том плане, что она егодостала своим детским поведением. Или еще что-то. Или что емупросто надело нянчиться с ней. Или что она его раздражает. Или ещетысячи возможных поводов…
Агнии даже в голову не приходило, что в таком случае, он мог быпросто перестать появляться, а не преследовать ее везде, каккакой-то маньяк. Она просто безумно, дико боялась все испортить. Нодаже не представляла, что же надо сделать, чтобы ВячеславГенрихович понял ее. Ведь Агния старалась его и не трогать, темболее не целовала. А он, наоборот, вроде, был вовсе не против, и тои дело обнимал Агнию, касался ее. Может ему не нравилось только то,когда женщина проявляет в этом инициативу? Короче, Агния совсемзапуталась.
Аккуратно повесив полотенце на крючок, она бросила еще одинвзгляд в зеркало. Но в этот момент ее внимание привлек какой-то шумиз коридора. Совершенно не понимая, что бы это могло быть, онавышла из ванной комнаты. И с растерянностью, непониманием инарастающим страхом уставилась на двух мужчин, входящих в открытыедвери ее квартиры. А ведь Агния те закрыла. Она точно помнила.
Первой и единственной мыслью, мелькнувшей в сознании, было то,что это воры. Но у нее даже не получилось развернуться и убежать накухню. Хотя, что она бы там сделала? Отмахивалась ножами? И отелефоне, лежащем в кармане домашних штанов, она забыла. Простостояла и смотрела на незнакомцев, так уверенно входящих в еедом.
И тут один из них поднял голову. И с настоящим недоумениемпосмотрел на нее:
- Ты кто такая? И что тут забыла? – в голосе мужчины слышалосьнепонимание. Но и явно прорезывалось возмущение. – Ты что делаешь внашей квартире, а? Я не понял, ты как сюда вошла?! – он двинулся вее сторону явно не с приветливым выражением на лице.
А Агния пыталась понять, что значит: «в их квартире?».
Спустя десять минут она все так же ничего не понимала. А этилюди, которые продолжали утверждать, что именно они хозяева ееквартиры, кажется, начинали злиться. Один из них, не тот, ктопервым заговорил с Агнией, казался постарше, лет так под пятьдесят.И он, точно, был уже очень зол. Он почти не участвовал в разговоре,в котором второй, Дима, пытался объяснить Агнии, что квартирапринадлежит им. Они ее купили, и у них есть все документы,заверенные у нотариуса.
Она ничего не понимала: как купили? Ведь это ее квартира. И унее все документы есть, и Агния не выставляла квартиру на продажу.Она была готова показать им документы, как доказательство, толькобоялась отойти, оставить этих мужчин одних, хоть и не знала, чемсейчас-то им мешала. Но как же ей было страшно, Господи!
И только тут она вспомнила, что Боруцкий говорил, если что-то поквартире «всплывет» – сразу ему звонить. Она уже полезла в карманза телефоном, когда не выдержал тот, второй мужчина, чтопостарше:
- Да что ты с ней церемонишься, Дим? Мошенница это какая-то,точно тебе говорю, - зло и раздраженно проговорил он повышеннымтоном. – И мозги нам пудрит, под девчонку косит. Выгоняй ее взашей.А лучше, вообще, милицию вызвать и сдать ее. Где она ключи взяла,а? Как сюда влезла?!
- Да это моя квартира! Моих родителей! И я ее по наследствуполучила! – уже не выдерживая, чуть ли не плача, крикнула Агния,достав телефон из кармана. – Это вы что тут делаете?! Вас в милициюнадо, что вломились ко мне! – с трудом сдерживая страх и отчаяние,нахлынувшее от непонимания ситуации, добавила она.
И нажала на дозвон, выбрав номер Боруцкого. Хорошо, что у неебыло записано совсем мало номеров, искать не пришлось.
Увидев, кто ему звонит, Вячеслав искренне удивился. Не то, чтобБусинка так уж часто ему названивала. Особенно после Нового года,как вся эта канитель началась. В последние три недели Боров ее самбольше по телефону дергал, она и два раза не звонила, кажется. Дажелюбопытно стало, что это вдруг на нее нашло? Не дай Бог, еще что-товыдумала. И сегодня попытается от него слинять? Дудки. Все равноведь не отвертится. На долю секунды даже было искушение неответить, чтобы не дать малышке шанса что-то наплести. Но онпрекрасно помнил, как обещал девочке, что она теперь всегда до негосможет дозвониться.
Махнув рукой Федоту, с которым решал вопросы по клубам, Вячеславотошел в сторону, чтобы не так мешала грохочущая музыка новогоди-джей, которого они «тестировали», и ответил на вызов:
- Да?
- Вячеслав Генрихович…
Его будто током прошибло от того, как звучал ее голос.
- Бусинка? Что случилось?! – он сам не заметил, как «стал встойку», будто почуяв что-то недоброе.
Зато увидел, как Федот, наблюдавший издалека, нахмурился идвинулся к нему, с явно читаемым настороженным вопросом вовзгляде.
- Вячеслав Генрихович, извините, что я вас отвлекаю, - как-торобко и чуть ли не плача лепетала она. – Тут какие-то люди, ониговорят…
- Малышка, ты где? – потребовал Вячеслав ответа, уже двинувшисьв сторону выхода из клуба. Чтобы там ни было, а он собиралсяразыскать ее как можно быстрее.
- Я дома, Вячеслав Генрихович, - она словно таилась от кого-то,потому что приглушила голос, но продолжала всхлипывать, - а тутлюди пришли, и они говорят, что квартира – не моя, и документы уних…
Может из БТИ кто приперся, или из опекунского совета?
- А ты спрашивала кто? И зачем пустила? – привычно возмутилсяон, но больше для того, чтобы слышать ее, наверное, а не упрекнуть.Чтобы понять, разобраться.