Страница 59 из 178
Молчал как партизан и Федот. Если честно, последнему хотелосьопять расквасить нос. Пока он с этим желанием справлялся. Не дотого было. Но если друг достанет его сейчас – Боров может несдержаться.
Через полтора часа, когда Соболь, довольный достигнутымсоглашением, ушел вместе со своими охранниками, Боров велелпринести ему новую чашку кофе. Бросил на стол пачку сигарет, но таки не закурил. И устало прижал переносицу пальцами. Одно дело решил,как бы теперь с другим разобраться?
Федот пошел в бильярдную и его с собой звал, но Вячеслав несобирался здесь теперь задерживаться. Ему еще как-то с Бусинкойсвоей надо все уладить. Взяв одну сигарету, Боров принялся мять еев пальцах. А ведь в последние две недели все шло так гладко, четко.Кроме непонятных эпизодов с Федотом, конечно. Но это так, помелочи, Боров не сомневался, что расколет друга и выяснит, что кчему. А кроме этого, все было даже лучше, чем он мог бырассчитать.
Плавно и ненавязчиво он увеличил количество времени, проводимогос Бусинкой до трех вечеров. И пусть его самого узлом скручивало,Вячеслав пока ограничивался разговорами и простым общением. Затоего девочку, похоже, то ли не задевало это все, то ли ни хрена несдерживало, а может она по детству и простоте своей, даже не думалао подобном, только Бусинка по поводу контакта не заморачивалась. Икасалась его по поводу и без, видно не замечая, до какого состояниядоводит этим «крестного».
Ясно, конечно, что она сирота, и привыкнув к другому, простоистосковалась по близкому человеку, по любому контакту с теми, комубыла бы небезразлична. Боров это понимал. Понимал и использовал. Непотому, что сволочь.
А кто сказал, что он не может стать ей этим самым «близким»?Ближе некуда. И он придушит любого, кто попробует это отрицать.Потому, хоть и сам старался не начинать, ей совсем не мешал егокасаться, и поддерживал даже. А она, похоже, все проще и легчевоспринимала эти касания, почти перестав замечать или смущаться,воспринимая все как норму. Чего он и добивался. И лишний раз увиделэтому подтверждение вчера.
Он реально случайно оказался в ресторане, заскочил по просьбеСемена и нежданно застал свою Бусинку, уже почти на пороге. Дел унего больше не было, и Боров предложил не напрягать Лысого,подвезти ее домой. Малышка не просто согласилась, а ради этого ещеи задержалась, хоть и полноценно отработала перед этим. Но и не отэтого Боров кайфовал всю следующую ночь.
Она уснула по дороге уже минут через пять, видно совсемзабегалась со своей консерваторией, репетициями перед концертом иработой. Он всю дорогу поглядывал на свою девочку. На то, какиграли с ее лицом тени от дорожных фонарей, как она хмурится иличему-то улыбается во сне. Смотрел, не пытаясь понять, что это всевызывает у него внутри. Просто смотрел и все тут.
А она спала. И продолжала спать даже тогда, когда он заглушилдвигатель. Можно было ее позвать, в голос сообщить, что ужеприехали. Вместо этого Боров наклонился и провел костяшками пальцевпо ее щеке. Осторожно. Боясь придавить или причинить боль,прекрасная зная силу своих рук. Он касался ее кожи, балдея от этогоощущения, от тепла, какой-то мягкости, совершенно ему непонятной, иот этого – ломающей, дурманящей. Наверное, такой кайф испытываютнарики от дури до первой ломки.
Провел по волосам, опять заплетенным в косу, снова вернулся кщеке, задев сережку в ушке по пути.
И, похоже, именно это ее и разбудило. Бусинка вздохнула имедленно, с явной неохотой, открыла глаза. Сонные и потерянные, новсе такие же счастливые и радостные, когда она посмотрела на него.И с тем же новым выражением, которое стало все чаще появляться вглазах Агнии в последние недели. Глубоким и неясным, немногонапряженным и словно ожидающим от него чего-то.
- Приехали. – Заметил Боров, делая вид, что нет ничегоненормального или неправильного в том, что он так и продолжаетпоглаживать ее щеку.
И вся ее реакция лишь подтверждала, что это именно так.
Двумя глотками выпив горячий кофе, он сгреб со стола мобилку,сигареты и спички, и поднялся. Сидеть некогда, надо разгребать.
- Давай, уже все переоделись. Тебя ждут. Ты идешь? Агния, ау! Тычто, в этом платье собираешься по улице до бара тащиться? – Аня, ееоднокурсница, стояла прямо перед Агнией и настойчиво пыталасьпривлечь к себе внимание.
Но Агния слабо реагировала на нетерпение девушки.
- Я не хочу. Идите сами. – Она вымучила из себя улыбку. – Что-тоустала сильно, и голова просто раскалывается. Мне сейчас не допразднования наступающего.
- Да ладно, пойдем. Бокал шампанского или вина – и сразу головаотпустит, и веселей станет. Давай. – Аня подошла ближе и дажешутливо попыталась стащить Агнию со стула. Видно, во чтоб то нистало, решила вытянуть сироту погулять в компании.
Но она не поддалась.
- Не надо, Ань, правда. У меня нет настроения. – Отвернувшись отдевушки, она принялась вытягивать шпильки из высокой прически.
- Ну, как знаешь, конечно. – Аня сдалась, похоже. – Но еслипередумаешь, мы в «Антике». – Однокурсница остановилась напороге.
Агния видела неуверенность на ее лице в отражении зеркала.
- Да, хорошо. Празднуйте. – Выдавить еще одну улыбку из себя невышло.
Аня ушла, а Агния осталась одна в комнате, которую сегодняиспользовали как «гримерку». Даже и не комнате, в общем-то, так, вподсобке, небольшом закутке за сценой. Еще пару часов назад здесьстоял гам, творилась суета и неразбериха. Все, кто участвовал вконцерте, старались выглядеть еще лучше, еще больше стать похожимина уже серьезных, «взрослых» артистов и исполнителей. Однокурсникиперекрикивались, толкались и толпились. Подбадривали друг друга.Кто-то тут же распевался, кто-то разминал руки или лихорадочнопытался вспомнить слова, забывшиеся из-за волнений.
И Агния готовилась. Только не нервничала. Ежедневная практикаперед совершенно разной публикой приучила ее спокойно относиться квыступлениям, а может, притупило остроту того самого «первого»раза. Бегая к сцене, она высматривала только одного человека средигостей, заполнявших зал. Чьи-то родители, друзья, бабушки идедушки, знакомые. К каждому, кто сегодня выступал, кто-топришел.
Кроме нее. Вячеслав Генрихович так и не появился. Она ждала, всевремя ждала. Даже тогда, когда уже сама выступила, и простосмотрела, как выступали другие. Даже когда Зоя Михайловна завершалаконцерт словами похвалы и поздравлениями с наступающим Новымгодом.
Только без толку. И дело было не в суматохе и количестве гостей.Агния знала, что все равно бы заметила, увидела бы Боруцкого. Развееще в самый первый вечер знакомства с ним, она не ощутила, что онвсегда выделяется из толпы? Знала она и то, что простопочувствовала бы его присутствие, его взгляд. Не смогла бы описать,как именно, но почувствовала бы. Только его не было.
И радостное предвкушение, с которым она больше месяца ждалаэтого концерта, сменилось опустошенностью. Настолько острымчувством одиночества, что стало по-настоящему больно внутри.Особенно от того, что все вокруг были окружены родными и любимымилюдьми.
Сейчас все разошлись: кто-то домой, кто-то в бар, расположенныйнапротив консерватории, как Аня и многие другие однокурсники,праздновать приближение Нового года. Агния и раньше не планировалатуда идти, теперь же – вовсе никакого желания не имелось.
Если честно, у нее была тайная надежда, что после концерта онасможет еще какое-то время провести с Вячеславом Генриховичем. Можетон отвезет ее домой, как прошлым вечером, и она уговорит егоостаться на чай. Или они могли бы просто погулять немного, она быему консерваторию показала, аудитории, двор с внутреннейстороны…
Но сейчас, судя по всему, у нее имелся лишь один вариант –переодеться и пойти домой, где можно будет почитать книгу илизаняться просмотром телевизора. А что, тоже выбор,разнообразие.
Отвернувшись от зеркала, висящего на стене, Агния спряталашпильки в маленькую косметичку. Провела пальцами по уставшей кожеголовы, растирая ее, разбирая пряди. Все было лень делать, дажерасчесываться или заплетать косу. Она ничего не хотела. Просто воттак сидеть. Еще бы не думать ни о чем, вообще стало бы хорошо.