Страница 159 из 178
А потом Боруцкий поднялся и поманил Валентина за собой:
- Я подожду в коридоре, Бусинка, - проговорил он, повернувшись кжене, после чего вышел за двери вместе с Валентином. – Послушайменя, ты, - закрыв двери, Боруцкий глянул на него совсем другимиглазами. Да и тон изменился. Глубоко в душе Валентин сновапосокрушался об исправности своего телефона сегодняшним утром. –Если ты ее хоть словом обидишь, хоть пальцем…
- Послушайте, Вячеслав Генрихович, - Валентин прервал его,стараясь сохранить цивилизованные отношения. – Поверьте, я имеюдостаточный опыт работы. И никогда не причинил ни малейшего вреда,ни одному из своих пациентов. К тому же, Соболев меня предупредил,да и с ним я работал…
Боруцкий усмехнулся. И сделал это так, что Валентин как-то самсобой умолк.
- Соболь предупредил? Не смеши меня. Соболь у насцивилизованный, культурный. Пристрелить, небось, тебя грозил, -Боруцкий прищелкнул языком. И глянул в сторону двери кабинета,которую держал прикрытой. – Я не такой, университетов не оканчивали этикетов всяких не знаю, - намеренно грубовато, похоже, хмыкнулон. – Для меня ничего святого на свете, кроме этой девочки - нет.Так что, если ты ее хоть словом расстроишь, - Боруцкий глянул прямов глаза Валентину, - я тебя живым выпотрошу и заставлю сожрать своиже кишки. И только потом возьмусь за пушку. Усек?
Как-то у Валентина стало сухо во рту. Не то, чтоб он не привык кпостоянной угрозе, работая с Константином. Привык. Но, как верноему только что напомнили, Соболев был разумным, хладнокровным ицивилизованным человеком. Более того, с ним можно было вестидиалог. Стоящий же сейчас перед ним мужчина, определенно, былбешенным. Нет, Валентин не сомневался в здравости его ума. Простореально оценивал темперамент. И то, что Боруцкий, определенно, нешутил. И все-таки, понимая это все, он сумел сглотнуть:
- А с тем, кто довел вашу жену до такого состояния, вы этосделали? – откуда-то нашел силы ровно поинтересоваться Валентин,продолжая оставаться психологом, несмотря ни на что. И желая помочьтем, кто пришел к нему за помощью.
У Боруцкого нерв задергался на виске и глаза потемнели. Онтяжело втянул воздух и так глянул на Валентина… И все же, еще разклацнув языком, ответил:
- Именно это я сейчас с ним и делаю, можешь мне поверить.
Валентин поверил. Вот, ни на секунду не усомнился. Наверное,именно потому у него ослабели колени, когда он все-таки возвращалсяв кабинет, спиной ощущая буравящий его бешенный взглядБоруцкого.
- Не уходите, мне потом еще с вами надо будет один на одинпоговорить, - уже с порога рискнул он обернуться и предупредитьВячеслава.
Боруцкий молча кивнул, глядя при этом на склоненную макушкуАгнии через раскрытую дверь. Девушка же за это время, похоже, дажене пошевелилась.
Глава 41
Наше время (2011)
Когда Валентин сел на свое место, Агния все-таки подняла головуи какое-то мгновение смотрела прямо на него. После чего как-тоневесело улыбнулась:
- Вы не думайте, Вячек очень хороший, просто он за меняволнуется, - очевидно, догадавшись о содержании их разговора вкоридоре, произнесла девушка. – И виноватым себя считает, потому истарается теперь ничего не упустить. Может, чересчур, порой.
Валентин как-то сомневался, что кто-то еще в мире согласится сее мнением о Боруцком. Даже Соболев, звоня сегодня, предостерегалего и рекомендовал не нарываться. Впрочем, наверняка, никто большев мире и не обращается к этому мужчине «Вячек», так что, возможно,со своей позиции Агния не настолько уж не права. Просто смотрит онана своего мужа с иного угла, чем все остальные. Заметил Валентин ито, что Агния вновь уставилась на свои руки. Да и нельзя былосказать, что отсутствие мужа ее как-то раскрепостило или сделалоатмосферу в кабинете более открытой.
- А он действительно виноват? – попытался он хоть как-тозавязать общение и оценивая реакцию собеседницы.
Агния ответила не сразу. Подняла голову, посмотрела в окно заспиной Валентина, словно раздумывая над его словами. Вздохнула.
- Что такое вина? – наконец, уточнила она, глянув Валентину вглаза. – Я не уверена, что знаю ответ. Считает ли он себя виновным?Да. Считаю ли я его виновным? Нет. Вячеслав не всегда поступаеттак, как следовало бы, - тут она снова невесело улыбнулась. – Вы,наверняка, что-то слышали о нем, и можете не согласиться с моиммнением. Посчитать, что это явное преуменьшение. И да, он не раз, ине два шел вразрез с законом, как человеческим, так и Божьим. Но… -Агния снова перевела глаза на окно. – Как можно сказать, виновен ликто-то в том, что случилось? Он ведь не один был все эти годы. Аможет, именно потому, что я когда-то прилипла к нему, доставала,заставила взять меня на работу, что влюбилась в него, сделала егоуязвимым… Может это я виновата в том, что случилось? Мы оба сделаливыбор когда-то. Очевидно, теперь отвечаем за последствия.
Она замолчала. А Валентин не мог не сделать вывод, что так и неразобрался, что собственно у них случилось, и зачем же они к немуприехали.
- Это было желанием вашего мужа, обратиться ко мне? –поинтересовался он, допуская, что этим может быть вызваназамкнутость собеседницы.
- Нет, - Агния покачала головой. – Вчера ночью я попросила егонайти психолога для меня.
И опять замолчала.
Что ж, он мог заключить то, что желания жены, со всейочевидностью, первоочередные для Боруцкого, раз его разыскали такбыстро.
- Я был на нескольких ваших концертах, - попробовал он зайти сдругого бока и хоть как-то разговорить Агнию, может, задействовавее тщеславие или профессиональную гордость. – У вас бесподобныйголос.
- Большое спасибо. – Она улыбнулась чуть более искренно, да итолько.
- Вы в последнее время не выступали, - заметил Валентин,предположив, что дело может быть в карьерных проблемах. – Что-тослучилось?
- Полтора года назад я решила прекратить петь, - Агния казаласьневозмутимой, но он заметил, как судорожно она сжала пальцы. –Впрочем, несколько концертов в течение этого года я была …вынуждена дать. – Он заметил заминку.
Вынуждена? Кто мог принудить к чему-то жену Боруцкого?
Но Валентин задал не этот вопрос:
- Прекратить петь? – удивился он. – Но разве можно прятать такойталант? Почему?
Агния тяжело сглотнула перед тем, как ответить. И Валентин несмог не оценить мужество этой девушки:
- Я забеременела. И это казалось мне более важным. Наш ребенок.Семья.
- Ваш муж думал так же? – нейтрально поинтересовался Валентин,ощущая, что они наконец-то дошли до чего-то.
- Вячеслав очень редко не поддерживал меня, - Агния улыбнулась.– Так что да, он принял мое решение и был согласен с этим, несмотряна некоторые сомнения.
Валентин смутно представлял себе Боруцкого и любого ребенка внепосредственной близости. Хотя, если посмотреть на его отношение кжене... Он мог допустить, что Вячеслав был готов удовлетворитьлюбую ее просьбу.
- Что-то пошло не так, как вы планировали? – осторожно и сподобающим тактом уточнил Валентин, поскольку реакция Агнии на этотразговор не давала ему повода посчитать, что беременностьразрешилась благополучно.
Она ни разу не упомянула ребенка, как родившегося. Агниянервничала, сжав руки в кулаки так, что костяшки побелели, и частоморгала, скрывая подёргивание век. Да и голос ее стал неровным.
Девушка глубоко вздохнула, отвернулась от окна. Казалось, онасобирается с силами, чтобы взглянуть на Валентина и ответить. Икогда Агния это все же сделала, ее улыбка почти ощутимо отдавалагоречью:
- Чуть больше года назад, на моих глазах убили моего мужа, -шокировав Валентина, тихо проговорила она. – Во всяком случае, ябыла на тот момент в этом совершенно уверена. Убили нашего друга иохранника, который охранял меня с пятнадцати лет. Даже нашего пса.Всех. – Она перечисляла это глухо и отстраненно, словно убеждаласебя, что говорит о чужих людях. – После чего, человек, заказавшийэто, изнасиловал и избил меня. Я потеряла ребенка и попыталасьпокончить с собой. Чтобы не позволить мне это, меня заставилипринимать наркотики. – Агния замолчала и облизнула пересохшие губы.– Да, Валентин Петрович, можно сказать, что что-то пошло не так,как мы с Вячеславом планировали.