Страница 23 из 43
Труба уменьшилась, заставив его идти сгорбившись. С каждым егошагом Флик как будто делала трис.
- Тебе надо идти помедленнее! - крикнул он.
- Тебе надо идти побыстрее! - возразила она, и захихикала.
- Не можешь просто подождать? - потребовал он. Грязная водаподнималась, сначала до голеней, потом до коленей. Она цеплялась заего одежду, утягивая его назад.
- Я не могу, Браяр, - угрюмым голосом сказала она. - Я не могуждать, даже если это твой день рожденья.
- Флик! - крикнул он, сражаясь с водой и одеждой, чтобы нагнатьеё. - Стой!
Девочка пожала плечами, и умчалась вниз по трубе. Браяр в паникенаблюдал, как она удалялась всё дальше и дальше. Впереди ждалочто-то плохое. Если он потеряет её из виду, ей придёт конец. Оннетерпеливо сбросил одежду, и начал с силой отталкиватьсянеожиданно слабыми ногами, пытаясь ускориться. Он был слишкоммедленным; она была слишком быстрой. Она всё уменьшалась иуменьшалась.
- Флик! - закричал он, и она исчезла. Он проснулся.
Если бы его кровать не представляла из себя лежавший на полуматрац, он мог бы выпасть из неё. Вместо этого Браяр, брыкаясь,выкарабкался из покрывал, в которых он запутался. Медвежонокзаскулил, и слизал пот у него с лица. Тяжело дыша, Браяр сидел,унимая дрожь, сжимая руки по мере того, как он вспоминал, как он несмог удержать Флик, ни во сне, ни в Доме Урды. Как он мог позволитьей умереть, имея в своём подчинении всю эту магию? Он не пыталсядостаточно упорно — иначе Флик была бы жива. Он всё равно что самубил её, ибо не сделал для неё больше.
Вошла Сэндри, чего следовало ожидать. Её спальня находиласьнапротив его собственной. На одной из ладоней она несла свою ночнуюлампу, круглый, грязный камень, который Браяр, Трис и Даджазаколдовали в прошлом году, чтобы он удерживал для неё свет. Сэндрибоялась темноты. В ночи вроде этой Браяр ни капельки её невинил.
Она села рядом с ним на матраце, колыхнув своей белой ночнойрубашкой. Её каменная лампа перекочевала на пол перед ними.
Секундой позже Браяр прошептал:
- Может, мне следует выбрать вчерашний день в качестве днярожденья. День, когда Флик … умерла.
- С чего бы? - тихо спросила Сэндри. - Дни рожденья должны бытьсчастливыми.
- Но тогда я буду её вспоминать, верно? Она не будет мёртвой,если я буду вспоминать её в свой день рожденья. Будет не так плохото, что я … что я её упустил.
- Не так её надо вспоминать, Браяр, - серьёзно сказала емуСэндри, с такой же добротой и мудростью, что и Ларк. - Ей бы это непонравилось.
Браяр покачал головой.
- Откуда тебе знать, что ей понравилось бы, а что — нет?
Сэндри потёрла его волосы ладонью.
- Потому что ни один твой настоящий друг не пожелает тебе, чтобыты чувствовал себя скверно из-за того, что вы знакомы.
Это попало в цель. Ему это, конечно, придётся обдумать, но унего было ощущение, что она была права.
Следующей пришла Даджа, с зажжённой палочкой благовония впальцах. Палочка источала благоухающий запахом роз дым, когда Даджапомахивала ею в каждом углу, отпугивая плохой воздух, каковымобразом Торговцы избавлялись от кошмаров. Закончив, она села наполу, скрестив ноги, закрепив благовоние на маленьком держателерядом с лампой.
Последней пришла Трис, закутавшись поверх ночной рубашки вчёрную вязаную шаль. На одном из указательных пальцев она несласонно моргавшую взъерошенную птицу. Остальные в изумленииуставились на птицу. Прошлым летом они помогли Трис выраститьмолодого скворца, названного Криком. Осенью, когда они вернулись изсвоей поездки в северный Эмелан, Крик улетел вместе со стаейскворцов, направлявшихся на юг. Поскольку никакие другие скворцы неприближались к людям, им оставалось верить, что это и был Крик,вернувшийся после месяцев отсутствия.
Трис протянула скворца Браяру. Он осторожно взял птицу, покаТрис села, возясь со своей ночной рубашкой и шалью, пока те не былиприведены в удовлетворительное положение. Затем Браяр вернул ейскворца. Крик взобрался по её руке, нырнув в её непослушные кудри,где он тут же снова заснул. Медвежонок тоже устроился, согреваяБраяру спину. Все четверо молчали, каждый думая о своём по меретого, как медленно проходила ночь.
Если Розторн и подумала что-то, войдя в комнату Браяра передрассветом, и обнаружив всех четырёх своих подопечных спящими там,она придержала мысли при себе. Вместо этого она разбудила мальчика,не беспокоя остальных, и жестами показала, что ему следуетсобираться.
Службы Храма Воздуха проводили на рассвете. Вскоре после того,как приветствовавшие солнце гимны окончились, Крэйн вместе сгруппой молодых мужчин и женщин в жёлтом Воздуха, синем Воды, ибелом послушников подошёл к дверям оранжереи, где ожидали Розторн иБраяр. Браяр сощурившись посмотрел на спутников Крэйна. У каждогобыла большая красная точка на лбу, объявлявшая миру о том, что уних не было синей сыпи. Ему также было любопытно. Разве Крэйн несказал прошлым днём, что ему некому было помогать? Кто тогда всеэти люди?
- Розторн, - произнёс Крэйн. Он посмотрел на Браяра, и фыркнул,затем отпер дверь. Она открылась в ту треть оранжереи, которуюБраяр никогда не видел, скрытую за занавесями на её стеклянныхстенах. - Оспрей [4], покажи мальчику нашиочистительным процедуры. Убедись, что он тщателен. Потом познакомьего с окружением, - уже посвящённой Воды и Розторн Крэйн сказал: -Помещения для очистки и одевания освободятся только через некотороевремя. В моём кабинете нас ждёт чай.
Оспрей, ученица Крэйна в жёлтой робе, была пышнотелой молодойженщиной с вьющимися чёрными волосами. Она посмотрела на Браяратакими же тёмно-зелёными глазами, как у него самого, кивнула, идёрнула головой в сторону двери. Браяр последовал за ней вместе состальными рабочими.
Очистительные процедуры вообще-то показали ему мужчины,поскольку женщины мылись в отдельном отделении. Всё было почти какмытьё в палатке прошлым днём, и потому знакомо. Браяр опозналмедицинские травы и масла в воде для ополаскивания и мыле, которыеон хорошо знал. Что лучше, эта комната была теплее палатки. Когдапервые лучи солнца упали на занавешенные стеклянные стены, всёздание начало нагреваться.
Отмывшись, Браяр и молодые люди надели специальным образомобработанные шапки, накидки, маски, перчатки, носки до колен, итуфли. Под табличкой с именем мальчика лежали все вещи, под егоразмер. Он вновь почувствовал Ларк и Сэндри во всём, что надевал.Это придало ему уверенности, так же, как в Доме Урды.
- Не завидую этому парню, - заметил молодой человек. - Емупридётся работать в личной лабораторииМастера.
- Не особо устраивайся, - посоветовал другой человек, повязываясвою маску. - Никто из тех, кого заманили в личное логово егосветлости, не протянул там и дня. Некоторые из нас, подневольныхработников внешнейлаборатории, выдержали неделю илибольше.
Они провели его в большую комнату, заполненную шкафами,жаровнями, стойками, котлами с водой, и большой трубой у стекляннойстены, в которой была исходившая паром вода. Когда он привык кисходившему отовсюду свечения магии и тяжёлому запаху очищающихмасел и растворов, Браяр был заворожён. Все полы и стены были изглазурованной плитки или мрамора, кроме самой длинной стекляннойстены и потолка. Когда Браяр присел, чтобы осмотреть сток в полу,какой-то молодой человек сказал:
- Каждую ночь, когда мы уходим, внутренние и внешние лабораториизаполняют паром. В нём есть специальные химикаты и масла, которыевсё очищают. Все наши шкафы плотно закрываются, чтобы не дать водепроникнуть внутрь, и мы оставляем стекло и фарфор на стойках дляочистки. Это дорого, но его Светлость посвятил этой оранжерее своё личноесостояние.
Оспрей познакомила Браяра со всеми, указывая на каждого, иназывая имя.
- Правда, нет смысла запоминать их, - сказал она, её окаймлённыечёрным глаза плясали поверх её маски. - Большинства из них здесь небудет через несколько дней.
4
англ. «Osprey» - скопа (прим. перев.)