Избранница горца

Через пятнадцать дней он умрет.

Ровно через две недели и один день Кейон МакКелтар — мужчина, скоторым она провела самую восхитительную, невероятно страстную,потрясающую ночь в своей жизни, — превратится в тысячелетнююгорстку пыли.

Джесси изумленно повернулась к зеркалу. И уставилась на своеотражение. Кейона не было видно.

Трус.

Ее лицо было бледным, глаза огромными.

— Ах ты сукин сын! — выдохнула она.

И расплакалась.

Quod not cogit amor?

(Чего только не сделаешь ради любви?)

Древняя шотландская поговорка

23

Джесси стояла у открытого окна в Серебряной комнате и смотрелавниз, в сумрачный день, полный горного тумана, накрывшего земливокруг замка.

Кейон шагал по идеально подстриженному газону. Он расплел косы,и теперь его волосы влажно блестели, обрамляя аристократическоелицо длинными темными волнами. Небо было хмурым, горы на горизонтебыли укрыты темными грозовыми тучами. Шел мелкий холодный дождь,клочки тумана клубились то тут, то там, укутывали траву изакручивались мутными завитками от шагов Кейона.

Несмотря на холод, он был одет только в плед, повязанный низкона бедрах, и мягкие кожаные сапоги. И выглядел как потрясающийполудикий лэрд из девятого века, обходящий свои владения.

Господи, как он был прекрасен!

И он был покрыт кровью.

Кровь струилась по его блестящей от дождя груди, скользила порельефным мышцам живота, которые Джесси еще вчера ночью покрывалапоцелуями.

Свежие татуировки были на правой стороне его груди и частично —на правой руке, недавние следы от иголок еще сочились кровью. Ещебольше загадочных рун поднималось по правому плечу, а когда Кейонсвернул на мощеную дорожку, Джесси заметила, что он или один изблизнецов не пожалели красных и черных чернил для того, чтобыпокрыть татуировками его спину.

Защитные руны. « Они защищают от последствий, которые влечет за собойчерная магия», — сказала Хло.

Джесси была так поглощена разглядыванием горца, что не услышала,как открылась дверь, и поняла, что в спальню кто-то вошел, толькокогда раздался голос Гвен:

— Он трансмутирует землю, Джесси. Заметил тебя и послалменя, чтобы я попросила тебя не смотреть.

— Почему? — без выражения спросила Джесси.

Гвен глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Это черная магия, Джесси. После нее бывают мерзкиепобочные эффекты, но даже Драстен согласился, что она необходима, аповерь мне, если Драстен соглашается применять какую угодно чернуюмагию на землях Келтаров, для этого есть действительно серьезнаяпричина.

Губы Джесси сложились в горькую улыбку. Так много любви игордости звучало в голосе Гвен, когда она говорила о муже. Джессизнала, что чувствовала бы то же самое по поводу Кейона — если бы унее было время. Но он с самого начала не собирался давать ейбольше, чем две недели.

— Это нейтрализует силу Лукана, если он придет сюда, —сказала Гвен. — А Кейон уверен, что он придет.

— Если этот ублюдок появится, мы сможем его убить? —злобно поинтересовалась Джесси. — Когда эти охранные барьерыего нейтрализуют.

— Нет. Зеркало дарит ему бессмертие, так же как и Кейону,Джесси. Его невозможно убить. Защита лишь не позволит емуиспользовать темные заклятия на земле Келтаров. Он не сможетприменить магию и пробраться в замок. Кейон собирается усилитьзащиту по периметру стен замка. Именно поэтому он попросил тебя несмотреть. Если в земле под замком окажется нечто мертвое,заклинания заставят это подняться и… э… Кейону придется похоронитьэто в другом месте, соблюдая определенный ритуал.

— Дай угадаю. Не будь защитных рун, этот мертвец мог бынаброситься на Кейона?

— Он не сказал. Но я тоже об этом подумала. А в шотландскойземле чего только не похоронено. У этой страны очень богатаяистория.

Джесси вздрогнула и снова замолчала. Колдуны, заклятия, а теперьеще и ходячие мертвецы. Она помотала головой. Какой странной истрашной стала ее жизнь.

За прошедшие сорок восемь часов она взлетела на высоту, окоторой и не подозревала, но лишь для того, чтобы рухнуть вглубокую пропасть. Она, как идиотка, считала, что нашла своюполовинку, но обнаружила, что ее мужчина умрет через две недели, аей уготовано место в первом ряду на спектакле его смерти.

Дэйгис и Драстен заперли ее в замке. Ей было запрещено выходить,пока они не дадут разрешения. Они считали, что стоит ей выйти, и,либо Лукан попытается использовать ее, чтобы добраться до Кейона(Джесси сомневалась, что это сработает: зачем Кейону беспокоиться оее теле, если он наплевал на ее сердце?), либо убьет на месте.Джесси склонялась ко второму варианту, а значит, ей придетсяоставаться в замке, если она хочет выжить.

Что означало — увидеть, как умирает ее горец.

— Дэйгис и Драстен пытаются найти иной путь, Джесси, —мягко сказала Гвен. — Иной путь освободить Кейона из зеркала иостановить Лукана.

— Если Кейон не знает иного пути, то неужели ты думаешь,что это смогут узнать его потомки? Я ничего не имею против твоегомужа и его брата, но Кейон кажется мне единственным, ктодействительно разбирается в темном колдовстве.

— Не смей сдаваться, Джесси!

— А почему бы и нет? — едко спросила она. — Онготов умереть.

Гвен вздохнула.

— Кейон думает, что только это сможет остановить Лукана.Пока что ему известен лишь этот путь. Позволь моему мужу и Дэйгисупоработать над этим. Ты удивишься, узнав, сколько они могутдобиться вместе. Да, Кейон допустил ошибку, не рассказав тебеправду, тут я с тобой согласна. Я тоже была бы опустошена. Излилась. Мне было бы больно. И становилось бы все хуже и хуже. Но ядумаю, тебе стоит поразмыслить о том, почему он тебе не сказал. Иеще кое о чем: тебе ведь двадцать с чем-то лет?

Джесси кивнула. Кейон вошел в небольшую рощицу, двигаясь сживотной грацией в клубящемся тумане.

— Двадцать четыре.

— А Кейон прожил… Давай подсчитаем, в сорок семь и однушестую больше, чем ты. Прожил, заключенный в зеркале. Это было лишьотражение жизни. Больше тысячи лет он пробыл один, беспомощный, втюрьме. Кейон кое-что рассказал нам прошлой ночью, когда ты спала.В зеркале у его тела не было потребностей. Лукан ни слова неговорил ему о его клане с тех пор, как запер его там. Кейон болеетысячи лет считал, что Лукан уничтожил всю его семью, что Келтаровбольше не существует. Вот почему он не стал искать своих потомков ине сразу понял, что Дэйгис его родственник. Единственным чувством,которое он испытывал все это время, было желание однажды убитьЛукана. И вот наконец появилась такая возможность. Ты удивляешься,почему он хочет умереть, лишь бы уничтожить своего врага и непродолжать больше этого адского состояния? А меня удивляет, как онне сошел с ума еще несколько веков назад.

Глаза Джесси стали влажными. А ведь она думала, что вчеравыплакала все слезы. Да, ей тоже было непонятно, как Кейону удалосьсохранить рассудок.

Вчера был самый жуткий день в ее жизни. Если бы Джесси могласобрать все слезы, которые выплакала за свою жизнь, начиная спервого протестующего плача при рождении, детских обид, взрослыхнеприятностей и женских болей, то получила бы всего лишь малуючасть того, что пролила вчера.

Когда Дэйгис объяснил ей, что собирается сделать Кейон, она совсех ног бросилась прочь из библиотеки. И попыталась выбежать иззамка, но Дэйгис поймал ее, остановил и ласково уговорил вернутьсяв комнату, которую для нее приготовили.

Джесси закрылась там и, рыдая, рухнула на кровать. И плакала дотех пор, пока не забылась глубоким сном. А хуже всего было то, чтовсе время, пока Джесси плакала, она ненавидела Кейона за то, что оней небезразличен, и в то же время каждая частичка ее души все равнорвалась обратно, к зеркалу, чтобы не упустить ни секунды. Чтобывернуть ту близость, которая между ними возникла. Коснуться стекла,раз уж она не может коснуться Кейона. Ощутить хоть что-то.

Наслаждаться этими крохами.