Страница 52 из 70
Кейон зашипел.
— Черт побери, Джессика, ты тугая!
— Может, потому, что я никогда… ах!., не делала этого раньше! — выдохнулаона, задыхаясь от невероятных ощущений.
Он замер за ее спиной, так и не войдя.
— Скажи, что ты пошутила, — после долгой паузыпроизнес он.
— Кейон, — вскрикнула Джесси, — не смейостанавливаться!
— Так ты дева? В твоем возрасте?
— Я не такая уж и старая. Двигайся, чтоб тебя!
— По меркам моего времени это немыслимо!
— По меркам моего тоже, — процедила она сквозьзубы. — Так что теперь, когда я решила расстаться сдевственностью, мне бы не помешала п… омощь!
Он двинул бедрами, одним толчком преодолевая последнийбарьер.
И дал ей только миг, чтобы привыкнуть, приспособиться. Остраяболь мгновенно исчезла, сменившись лихорадочным желанием.
Придерживая ее бедра своими большими ладонями, Кейон медленновходил в нее. Безжалостно заполняя ее собой, отвоевывая каждый дюймее сопротивляющегося тела.
— Ты можешь принять больше, Джессика? Я не вошел даженаполовину. Тебе больно?
— Нет! То есть да! То есть да, но нет! Да. Еще!
И он толкнулся еще, растягивая ее, наполняя, длинный, толстый итвердый.
Джесси всхлипнула, хватаясь за стол. Это было совершенно непохоже на все, что она себе представляла. Она была уверена, что низа что не сможет принять его в себя целиком, но потом что-то внутриее жарко подалось, и Джесси не только приняла и охватила его, но ижадно сжалась. Она была как бархатная перчатка, сшитая специальнодля горца. Она была создана для этого человека, подходила ему, какножны подходят мечу.
Кейон вошел в нее финальным толчком, шелковистые волоски на егомускулистых бедрах коснулись ее попки, и Джесси закричала отполноты ощущений. Это была боль — и в то же время удовольствие. Онабыла заполнена им, ее тело обтекало его, удерживало, делало ихединым целым. Это было ясно, примитивно и потрясающе.
А затем Кейон начал двигаться! Медленно, дюйм за дюймом онвыходил, оставляя ее жаркой, пустой и жаждущей.
И так же медленно вернулся обратно, снова заполняя ее влажную ижаркую пустоту.
Кейон смотрел на изумительную попку Джесси, двигая бедрамивперед и назад. Черт побери, Джесси была такой тугой, влажной ижаркой!
И девственной. Он не мог в это поверить. Его ошеломил тот факт,что эта невероятно страстная, красивая, умная женщина никогда неспала с мужчинами. Он ни за что не догадался бы об этом. Сам-то онсчитал ее опытной.
Но Джессика такой не была. Она досталась ему нетронутой. И емуне важно было, как так вышло. Осознание того, что он стал ее первыммужчиной, что она выбрала именно его из бесчисленного множестватех, кто, несомненно, пытался пробраться туда, где сейчас находилсяон, наполняло горца триумфом и невероятным чувствомсобственничества.
Потребность пролить в нее свое семя безжалостной гарпиейвцепилась в него с первого мига, как он вошел в Джесси. Он чуть невзорвался, когда лишал ее девственности.
Кейон смотрел на нее, распластавшуюся на столе, на изящный изгибее спины, на ее полные груди, прижатые к столешнице так, что онвидел их даже со спины, на ее маленькие руки, вытянутые надголовой, пальчики, вцепившиеся в дерево, круглую попку, подающуюсяему навстречу при каждом толчке. Это было самое чувственное зрелищев его жизни.
Кейон начал думать о своей тюрьме, чтобы сохранить над собойконтроль. Он хотел, чтобы Джесси получила удовольствие первой.
Стиснув зубы, он начал мысленно повторять описание своего ада. Пятьдесят две тысячи девятьсот восемьдесят семькамней.
Он хотел доставить ей такое наслаждение, чтобы всякий раз привзгляде на него ее тело вспоминало об этом и жаждало повторения. Двадцать семь тысяч и шестнадцать из них слегка светлеепрочих.
Он хотел, чтобы все ее сексуальные фантазии были только о нем.Хотел так же, как стать ее мужчиной, ее защитником, ее лучшимдругом. Тридцать шесть тысяч и четыре камня скорее прямоугольные,чем квадратные…
Кейон просунул под нее руку, нашел пальцем шелковистый бутончикмежду ее ног и начал играть с ним нежно, поглаживая. Девятьсот восемнадцать камней скореешестиугольные… Кейон стать гладить быстрее и сильнее. Иснова легче, нежнее, двигая пальцем по кругу одним лишь намеком наприкосновение.
— О-о-ох… Кейон, это так приятно!
Он медленно двинулся назад, потом резко вошел в нее. Рукой ондразнил ее, чередуя медленные и нежные движения с настойчивыми ибыстрыми, двумя пальцами гладил ее влажный холмик, добираясь дотого места, где входил в нее. Туда, где они становились единымцелым. У девяноста двух камней по поверхности идет бронзоваяжилка. Три камня треснули.
Джесси бешено извивалась от его чувственных ласк. Одна большаяладонь придерживала ее попку, вынуждая оставаться на месте, втораяоказалась между ног спереди и нежно, осторожно и уверенно ласкалаее клитор. Эта рука отстранялась, когда Джесси уже хотела кричать,и возвращалась, как только она была готова ее почувствовать. Джессицеплялась за край стола, ее трясло. Каждое сексуальноеприкосновение шоковой волной пробегало по телу.
Оргазм накрыл ее так внезапно, что она издала дикий полувсхлип,полукрик. Джесси прижала тыльную сторону ладони ко рту и толькобеспомощно всхлипывала, сотрясаясь от волн наслаждения, впитываято, что он дарил ей, содрогаясь от толчков его бедер, которыевыжимали из нее последние капли удовольствия, и от прикосновенийего опытной руки, которая не прекращала ласк.
Ее тело горячо сжималось и пульсировало вокруг его члена, и этиощущения были слишком сильными для Кейона. Он не мог сдержаться,поэтому не стал и пробовать. Он рухнул вперед, накрыл Джесси своимтелом, приподнял ее, прижимая спиной к своей мускулистой груди, ипрорычал у ее уха: « Ты моя, Джессика. Ты понимаешь это? Моя». Ещедва толчка, и он не выдержал и кончил в ее жаркую тугую плоть.
Непостижимое чувство правильноститого, что его семя изливается внее, подчеркнутое поглаживаниями ее сверхчувствительного послеоргазма клитора, снова довело Джесси до пика. « Ты тоже мой, горец», — такой была еепоследняя связная мысль перед тем, как они соскользнули на пол, гдеи лежали некоторое время, не размыкая объятий.
Кейон сидел на полу у камина, оперевшись плечами на оттоманку, изачарованно смотрел на Джессику.
Она сидела, скрестив ноги, на овечьей шкуре возле яркогопламени, в которое он только что бросил сушеный вереск. Ее глазаискрились, короткие черные кудряшки были слегка взъерошены, набедрах было завязано алое бархатное покрывало. Джесси о чем-торассказывала, оживленно жестикулируя. Кейон понятия не имел — очем, потому что не слышал ни единого слова.
Она была обнажена до талии, и ее высокие круглые грудиподпрыгивали от каждого жеста. Розовые соски слегка припухли отлюбовных игр.
Теплый свет камина подчеркивал каштановые прядки в ее волосах,оттенок, которого Кейон не замечал раньше, и слегка золотил нежнуюкожу.
Все, что он мог, это держать руки при себе, потому что знал —если в эту ночь он зайдет слишком далеко, он не сможет заняться сней любовью завтра, послезавтра и послепослезавтра. Ему приходилосьсдерживаться, и это просто убивало его. Ладони зудели от желаниягладить ее тело, вновь и вновь делать ее своей.
Кейон вытянул ноги, завел руки за спину, опираясь на них, чтобыизбавиться от соблазна, и заставил себя некоторое время простонаслаждаться прекрасным видением.
Джессика Сент-Джеймс: полуобнаженная, невероятно женственная,сияющая после любовных игр с ним.
С первого взгляда на нее он знал, что этим все закончится. Чтоон возьмет ее. Джесси была его судьбой, в этом Кейон был уверен неменьше, чем в своем желании отомстить.
После того как они соскользнули со стола и некоторое времяполежали, восстанавливая силы, он поднялся и подхватил Джесси наруки. Отнес сюда, к камину, уложил спиной на светло-кремовую овечьюкожу и снова занялся с ней любовью. Медленно, ласково, показываяей, что может быть не только диким самцом-собственником, что в немживет и нежность. Он хотел, чтобы Джесси узнала его со всех сторон:узнала лэрда из девятого века и колдуна, простого мужчину идруида.