Избранница горца

Нашлось нечто, на что можно положить Джесси.

А, стол его потомка — прекрасно! Кейон не глядя смахнул вселишнее, не обращая внимания на падающие и бьющиеся предметы. Оннакрыл ладонями ее грудь, укладывая Джесси на гладкую резнуюстолешницу. Она ахнула, опираясь ладонями на глянцевитуюповерхность.

Он хотел оказаться внутри нее. Хотел получить последнеедоказательство того, что Джесси выбрала его своим мужчиной, ничтодругое его не удовлетворит. Кейон неохотно выпустил из рук еетяжелые груди, которые так женственно, так идеально подпрыгивали откаждого толчка его бедер, и начал расстегивать ее джинсы.

— Я собираюсь взять тебя, девочка.

Джесси дернулась и выгнула спину, глядя на него через плечо. Ееглаза были совершенно дикими, как он и ожидал.

— Да, — хрипло ответила она. — Пожалуйста,Кейон.

Пожалуйста, Кейон. Он мог бы внимать ей целуювечность! И умер бы счастливым, слушая, как она умоляет его очувственном удовольствии. Пытаясь удовлетворить любые еежелания.

— Ты уже влажная, Джессика?

Кейон знал, что это так. Он чувствовал запах женского желания.Но он хотел, чтобы она сказала об этом. Хотел услышать о том, чтоон заставляет ее переживать.

— Я всегдавлажная, если ты рядом. — В ееголосе звучало одновременно изумление и раздражение от такогопризнания.

— Это беспокоит тебя, девочка?

— Я никогда не испытывала… ох! — Джесси ахнула, когда он началтереться об нее круговыми движениями, медленно расстегивая верхнююпуговицу на ее джинсах. — …ничего подобного. Я словно всегдана взводе и никак не могу расслабиться.

— И от этого ты чувствуешь, что теряешь контроль?

— Да. — Теперь в ее голосе была, только, обида и почтине осталось изумления.

— Ты и должна терять контроль рядом со своим мужчиной,девочка. Это и называется страстью. Думаешь, страсть подчиняетсяправилам? — Он рассмеялся. — Вряд ли. Не в моейпостели.

— А как насчет мужчины? — требовательно спросилаДжесси. — Он тоже теряет контроль со своей женщиной?

Кейон хмыкнул. Мужчина никогда не должен полностью терять надсобой контроль. По крайней мере мужчина его размеров с такойизящной женщиной, как она. Но это не означало, что он не терялконтроля ни в мыслях, ни в чувствах. Терял. От одного взгляда нанее что-то, живущее глубоко внутри и всегда остававшееся диким,срывалось с цепи.

— Я всегда возбужден, когда я с тобой. С первой нашейвстречи. И, нэй, девочка, я тоже не могу сдержаться. Но, в отличиеот тебя, и не пытаюсь. Я отдаюсь жару. Желанию. И испытываю боль отэтого желания. Я наслаждаюсь тем, что жду тебя, хочу тебя, думаюобо всем, что я собираюсь с тобой сделать. — Он обхватил ееягодицы и сжал их. Его голос перешел в сексуальное жаркоемурлыканье: — Я наслаждаюсь, думая о том, как возьму тебя, познаютак близко, как только мужчина может познать женщину. И я собираюсьузнать каждый дюйм твоего тела, девочка. Ты ведь хочешь этого,Джессика?

— Да, — простонала она.

— А после того, как я с тобой закончу, ты никогда несможешь забыть меня. Я войду в тебя, как клеймо, и твоя кожа будетносить мой отпечаток до конца твоих дней. Скажи, что ты тоже меняхочешь, Джессика.

« И прости меня за грехи, которые я собираюсь совершить, аты о них даже не догадываешься».

— Я хочу тебя… о-о-ох! — Ее ответ прервался вздохом,когда он мощно двинул бедрами.

Горец довольно улыбнулся. Между ними было слишком много одежды.Он хотел почувствовать, как она, влажная, скользкая и жаркая,сомкнётся вокруг его плоти. Кейон расстегнул оставшиеся двепуговицы на ее джинсах и спустил их на бедра Джесси, оголяяягодицы.

И судорожно вздохнул, стягивая джинсы ниже, на лодыжки, но недальше, чтобы ее ноги оказались спутанными.

— Ты хочешь почувствовать меня внутри, Джессика?

— Да!

— Медленно и плавно или жестко и быстро? Чего ты хочешь,Джессика?

—  Да! — вскрикнула она.

Кейон рассмеялся. Он чувствовал себя триумфатором. Любой мужчинамечтал бы о безоговорочном «айе» от такой великолепной женщины.

Он приподнял ее бедра, заставляя Джесси принять позу, в которойон хотел ее взять. Он развел ее ноги, раздвинул бедра так, чтобыколени девушки слегка согнулись, шагнул вперед. И прижал ееспущенные джинсы ботинками, натягивая на лодыжках так, чтобы онаоказалась беспомощной, в ловушке между его большим телом истолом.

Теперь, когда ее ноги были раздвинуты и обнимали его бедра, апопка была вдернута вверх, он мог добраться до самых сокровенных ееместечек. Лежа на животе, Джесси могла только принимать то, что онсобирался ей дать. У нее не осталось возможности контролироватьситуацию. А если она все же попытается сделать это, ему достаточнодернуть ногой ее джинсы, чтобы лишить возможности двигаться.

Позже он позволит ей контролировать все, что онапожелает, — как бы это ни уязвляло его мужское самолюбие. Онпозволит ей связать его хоть девятью разными способами, если оназахочет, — но именно сейчас любая крупица ее контроля ослабилабы его контроль над собой, который и без того был изношен не хужештанов, в которых он был в день своего пленения.

Они распались на лоскуты целую вечность назад.

Джесси ахнула, когда Кейон оказался между ее ног. Она былавлажной и не могла бы пошевелить нижней частью тела, даже если быот этого зависела ее жизнь. Никогда раньше она не испытывала такогобезграничного возбуждения, как сейчас, беспомощно распластавшисьпод ним.

Горец был сзади, ее большой, сильный, невероятно сексуальныйгорец, и она вдруг вспомнила, как впервые увидела его в кабинетепрофессора, жутковатой тенью чьего-то присутствия в зеркале. УДжесси мелькнула мысль, что уже в тот момент как-топредопределилась эта ситуация. Это было неизбежно. И не важно было,куда она пойдет, все равно в итоге она оказалась бы распластаннойна столе и, затаив дыхание, ждала, когда он войдет в нее. Какое-тослово вертелось у нее на языке, что-то по поводу событий, которыескладываются невероятным образом. Это была не «синергия» и не«совпадение», но слово начиналось на букву «с»…

А потом его большие ладони стянули ее свитер через голову,освобождая ее грудь, и у Джесси не осталось ни мыслей, ни слов.Кейон подхватил ее грудь ладонями, пощипывая и перекатывая соскимежду пальцами, потом завел ее руки вперед. Ее соски горели отприкосновения к холодному дереву.

— Держись за край стола, девочка. Пусть руки будут у тебянад головой, вот так.

Она сглотнула и вцепилась в край стола.

Одной рукой Кейон обхватил ее сзади за шею. Повернул ее голову,прижал щекой к столу. Перед глазами Джесси оказалась резьба изкельтских узлов, разделявшая две панели столешницы. Кейон положилладонь ей на затылок, удерживая в таком положении.

А вторую руку горец опустил между ее ног, раздвигая ее мягкиескладки.

Джесси беспомощно захныкала. Ширинка на его джинсах была ужерасстегнута. Она сама ее расстегнула, когда он поцеловал ее вовторой раз, в то время как остальные МакКелтары были в библиотеке.Она ждала, прикусив нижнюю губу, ждала первого обжигающегопроникновения.

И содрогнулась всем телом, когда твердая толстая головка егочлена коснулась ее входа. Кейон терся об нее, размазывая влагу,скользил, поддразнивая, но не входя. Джесси задергалась, отчаянножелая почувствовать его внутри, ощутить толчки, которые успокоятее, выпустят это невероятное напряжение из ее тела. Кейон сновадернул ее за джинсы, сковывая лодыжки и вынуждая лежать смирно.

— Пожалуйста! — ахнула она, пытаясь прижаться к немупопкой, но в той позе, которую он заставил ее принять, у нее неполучалось даже это.

— Ты хочешь именно этого? — промурлыкал Кейон хриплымглубоким голосом, двигая бедрами, чтобы снова почти войти в нее.Почти — он снова ее мучил, останавливаясь на полпути.

— Да, пожалуйста, Кейон! — закричалаДжесси.

Он начал медленно продвигаться внутрь. Джесси так сильновцепилась в край стола, что буквально почувствовала, как оставляетполукруглые лунки от ногтей на полированном дереве. Его член былтаким большим, таким толстым. Ее тело никогда не испытывало ничегоподобного, и внутренние мускулы напряглись, пытаясь сопротивлятьсямужскому вторжению, которого она так хотела. Джесси выгнулась,насколько могла, стараясь приспособиться к нему.