Страница 23 из 28
А за спиной уже слышался характерный треск. Дующий в спину ветер донёс запах гари.
Капитан затылком почувствовал опасность, на миг оглянувшись, он еле успел увильнуть в сторону, уступая дорогу громадной туше медведя с тяжёлым сопением пролетевшей мимо. Гора работающих мышц пронеслась вперёд, оставив просеку в зелёных зарослях папоротника и шлейф запаха шерсти и страха. За медведицей, сильно отставая, жалобно крича, косолапили двое медвежат. Местность пошла под уклон, под который, как известно, медведи бегают плохо, медвежата совсем отстали, а парни проскочили рядом с медведицей, успев с опаской покоситься на неё. Однако зверю было не до людей. Впереди блеснула полоса реки, как раз туда и спешило всё зверьё, ведомое инстинктом сохранения.
Жар уже становился нестерпимым. Пожар шёл верхом. Это считается наиболее опасным, в таких случаях при ветре пламя распространяется очень быстро не оставляя шансов медлительным, не способным вовремя и правильно сориентироваться.
Спасительная река была всё ближе. Бросив на берегу пулемёт с коробкой с оставшейся пулемётной лентой, гранатомёт, экипировку, оставив только 'валы' и 'винторез', парни влетели в воду, отчаянно мослая руками, отплывая дальше. Почти сразу за ними с сильным плюхом ухнуло тело медведицы. Торчащая из воды лохматая голова с шевелящимися чёрными ноздрями быстро догнала разведчиков, на крейсерской скорости прошла дальше, а за спиной ревущее пламя, не находя новой пищи, бесновалось у кромки воды, плюясь в неё летящими искрами, горящими веточками, дрожащим раскалённым воздухом, пронёсшимся над самыми головами спасающихся людей и зверей.
Медведица уже выбралась на противоположный берег реки, ширина которой составляла метров семьдесят, энергично отряхнулась и развернулась, высматривая своё потомство, которое сносило несильным течением. Но медвежата исправно выгребали, а мамаша шла по берегу, рычанием поддерживая детишек. Вот они выбрались на берег, тоже отряхнулись, мать обнюхала обоих, и все трое вразвалку заспешили в лесную чащу стеной стоящую метрах в тридцати от реки на невысоком берегу.
Парни на четвереньках выбрались на отмель и без сил попадали, глядя на полыхающую на оставленном берегу тайгу. На их счастье река оказалась не так уж и далеко, к тому же эта часть тайги позволяла передвигаться бегом. Если бы тут были сплошные заросли и отсутствовала достаточно широкая река, способная остановить пожар, разведчики были бы обречены.
– Вот так ни хера пробежались! – немного отдышавшись, прохрипел Негатив.
– 'Мишки' не будет, – выдохнул капитан.
Все понимали это. До условленного места им нужно было топать ещё часа четыре, а пожар пришёл как раз с той стороны. Так что пилоты сделают для очистки совести пару кругов и уйдут на базу, до которой больше трёхсот километров сплошной тайги.
– Дела наши хреновы, – подвёл итог короткого совещания капитан. – Рации нет, наша 'уоки-токи' не в счёт, это вы и без меня знаете. На вертолёт рассчитывать не приходится. И всё же пройти триста километров по дремучей тайге мы сможем, чай не барышни кисейные. Весь вопрос в том, сколько времени у нас на это уйдёт: дело к осени, путь неблизкий, а экипировочка у нас лёгкая. Не успеем выйти – дадим дуба. Ладно, не будем о грустном. Итак, оружие у нас есть, надо сплавать назад, посмотреть, что уцелело из экипировки. Фляжки – наверняка, они нам пригодятся, может, ещё что-то осталось, надо забрать всё, что есть. Гранатомёт и пулемёт с лентой тоже заберём, тащить тяжело, а оставлять глупо. Воду во фляжках придётся экономить. Между обозначенными на карте реками путь неблизкий, наверняка есть ручьи и родники, но не факт, что они попадутся на нашем пути. Всё, возвращаемся за имуществом. Мамба! Прикроешь нас на всякий случай, мало ли чего.
Туда плыли уже без обуви, хоть она и была мокрой и особо беречь её от воды смысла уже не имело, но зачем тащить на себе лишний вес? Переправившись назад с остатками уцелевших вещей и оружием, разведчики занялись приведением его в порядок, а после осмотром, ревизией и укладкой вещей в один более-менее целый рюкзак десантника. Отжали сырую одежду и носки и тронулись в путь с прежними предосторожностями, так как ходить по-другому они уже просто не умели.
Впереди их ждала труднопроходимая тайга, буреломы, бескрайние непроходимые топи болот, холодные реки, озёра, дикие звери и великое безмолвие девственной не тронутой человеком природы.
– Слушайте, мужики, – подал голос Бек. – А может, останемся? Ну её нахрен, эту войну, а?
– Вообще-то мы в армии, Присягу принимали, если что, – строго ответил Янычар, сдержав улыбку.
– Если что, командир, для всех мы заживо сгорели или погибли во время операции, – возразил Бек. – Даю голову на отсечение, искать нас никто не будет.
– А шо, Бек дело гутарит, – поддержал друга Негатив. – Ещё бы баб и вообще можно было бы зажить коммуной.
– Этот всё о бабах, – с показным сожалением вздохнул Бек.
– А как ты без баб тут собрался остаться? – сварливо воскликнул его товарищ. – Тихо сам с собою правою рукою?
– Да пошёл ты, – беззлобно ответил Шахов.
– Я-то пойду. Да вот что ты без меня делать будешь? – завёл свою любимую пластинку Седых. – Пропадёшь ведь без меня.
Янычар мысленно улыбался, представляя их всех этакими бородачами-отшельниками, в лаптях, в рубахах до колен, подпоясанных ремешками. Все живут в избушках на курьих ножках, охотятся, ловят рыбу, собирают грибы, ягоду. И никакой войны.
ГЛАВА II
Чайная ложечка
'(8.8) Человек не властен над духом, чтобы
удержать дух, и нет власти у него над днем
смерти, и нет избавления в этой борьбе,
и не спасет нечестие нечестивого'