Друзья до смерти

— Как долго вы там пробыли?

— Когда господин Конради закончил с уборкой, мы поехали в нашу квартиру в Зульцбахе. — Она язвительно улыбнулась. — Штаркерадвег, дом 52, четвертый этаж.

— В котором часу точно это было?

— Боже мой! — Марайке закатила глаза. — Я не смотрю все время на часы! Около одиннадцати, наверное.

— Вы перед этим не заезжали еще раз к своему бывшему мужу?

— Нет! Зачем?

— Чтобы вернуть себе деньги с помощью господина Конради.

— Чепуха! — Марайке Граф тряхнула головой.

— Вам уже наверняка известно, что ваш дом на Рорвизенвег сгорел прошлой ночью, — сказала Пия. — Пожарная служба говорит, что имел место поджог. Если деньги все еще находились в доме, от них ничего уже не осталось.

Марайке удивленно уставилась на нее, а потом на ее лице появилась довольная улыбка.

— Ах вот как! — сказала она. — Дом сгорел. Как по заказу!

— Это вы сказали, — согласилась Пия. — Мы сразу подумали, что поджигатель оказал вам большую услугу.

— Вы хотите обвинить меня в том, что это я подожгла дом? — Марайке Граф возмущенно уперлась руками в бока. — Просто неслыханно! Мой муж забрал меня в половине двенадцатого из полицейского участка Келькхайма, после чего я была дома. Я была совершенно разбита.

— Это могло быть спланировано заранее. — Пия внимательно наблюдала за ее реакцией.

— Тогда зачем вообще мне давать деньги Ульриху? Это не имело никакого смысла!

— А вы действительно их ему давали? — усомнилась Пия. — Вы можете предъявить расписку?

Марайке Граф не дала сбить себя с толку.

— Конечно, могу! — ответила она с вызовом. — Разве не так? У меня есть еще копия.

— Да, — сказал Боденштайн. — Вы уже все предъявили в первый раз. Хороших вам выходных, фрау Граф.

— Я как раз получил все результаты экспертизы из лаборатории. — Такими словами встретил Остерман Пию и Боденштайна через полчаса в комнате для совещаний.

— Отлично. — Пия повесила свою сумку на спинку стула. — Новых следов на месте преступления нам уже не добыть. В эту ночь дом Паули сгорел.

Вошла Катрин Фахингер, а следом за ней Франк Бенке, старательно избегавший смотреть на Пию.

Когда все заняли места вокруг стола, Остерман начал зачитывать результаты экспертизы, пришедшие из центральной криминалистической лаборатории земли Гессен. Орудием убийства, вне всякого сомнения, была лошадиная подкова. На ней сохранились кровь и волосы жертвы, но никаких отпечатков пальцев убийцы. Ноутбук Паули был так поврежден, что специалистам пока не удалось извлечь из него никаких данных. Разбитое зеркало и осколки желтого пластика, найденные на дорожке во дворе дома Паули, принадлежат мокику марки «Хонда».

— У Патрика Вайсхаупта есть следы укусов собак на руке и ноге, но нет алиби, — подвела итог Пия. — Конради, Марайке Граф и Штефан Зибенлист имеют довольно серьезные мотивы и довольно сомнительное алиби. Под подозрение попадает и неизвестная девушка на желтом мокике. По всему дому обнаружены следы крови, идентичной той, что на отпечатке руки на воротах. Я думаю, если мы узнаем, чья это кровь, то установим убийцу Паули.

— Девушка отпадает, — возразил Остерман. — Она не могла увезти мертвое тело.

— У нее мог быть помощник, — предположила Катрин.

— Возможно, она потому и сбежала, как безумная, что увидела тело Паули, — подкинул мысль Боденштайн, — а возможно, видела и преступника. Значит, нам надо как можно быстрее найти эту девушку.

Зазвонил телефон на столе. Боденштайн сидел ближе всех и снял трубку. Минуту он слушал, потом кивнул и поблагодарил.

— Это был доктор Кирххоф, — сказал и обвел всех взглядом. — Кровь на отпечатке руки на воротах и в доме Паули принадлежит Патрику Вайсхаупту.

— Я так и знала! — Пия хлопнула ладонью по столу. — И теперь мне очень интересно, как этот немытый паршивец будет выкручиваться.

— Я займусь приказом об аресте, — сказал Остерман.

— Ладно. — Боденштайн встал. — Фрау Фахингер и Франк, опросите всех в Хоф-Хаузен-фор-дер-Зонне и соседей на Штаркерадвег в Зульцбахе. Я хочу знать, когда Конради и фрау Граф покинули гольф-клуб и появились в своей квартире.

— Прежде чем придет Патрик, я хотела бы еще раз переговорить с Лукасом. — Пия сняла свою сумку. — Кажется, он знает всех в «Грюнцойге», а может, и девушку на желтом мокике.

Парковка перед «Опель-Цоо» была забита до отказа. В хорошую погоду в зоопарке было полно посетителей. Пия шла в толпе людей к нижним кассам и прикидывала, где ей искать в этой сутолоке Лукаса. Она заплатила за билет и прихватила буклет о зоопарке. Минуту Кирххоф в растерянности оглядывалась, а потом подошла к щиту, на котором висел план зоопарка.

— Могу ли я вам чем-то помочь? — спросил вдруг кто-то у нее за спиной.

Пия обернулась, и ее сердце подскочило, когда она увидела темные глаза директора зоопарка Зандера.

— Здравствуйте, фрау Кирххоф! — Он протянул ей руку, приветствуя, в его взгляде читался вопрос. — Вы здесь по службе или как обычный посетитель?

— К сожалению, по службе, — ответила Пия. — Я ищу Лукаса, у меня к нему пара вопросов.

— Тогда вы напрасно пришли, у Лукаса сегодня выходной. Может, я могу чем-то помочь?

— Скорее всего, нет. Но это не так уж плохо.

Она улыбнулась. Зандер улыбнулся в ответ.

— Хотите кофе или мороженого? — предложил он.

На мгновение Пия подумала о Патрике Вайсхаупте, но решила, что, в конце концов, парень может и подождать.

— С удовольствием, — ответила она и отправилась вместе с директором в кафе «Замбези», где на террасе еще оставалось два свободных столика.

Вскоре они сидели напротив друг друга за столиком с кофе и эскимо «Магнум».

— Большое спасибо! — Пия, улыбаясь, сняла обертку с мороженого. — Приятное разнообразие.

— Да! — согласился Зандер и мельком взглянул на свою левую руку, рассеченную глубокой царапиной с запекшейся кровью.

— Выглядит так, будто болит, — сказала Пия. — Что случилось? Опять что-то с сенокосилкой?

Зандер криво ухмыльнулся.

— Пара сурикатов не хотела сидеть в вольере, — ответил он. — Они защищали свое право на свободу.

— Знакомая история. — Пия облизывала мороженое и мимоходом разглядывала Зандера. С самой первой встречи этот мужчина не шел у нее из головы. Что-то в нем понравилось ей с первой же минуты, и она хотела понять, что именно.

— Вы напали на след убийцы Паули? — Зандер спросил вроде бы мимоходом, но лицо его вдруг стало напряженным.

— Не одного, а уже с десяток, наверное. Между прочим, сожительница Паули твердо убеждена, что и вы в этом замешаны. Она заявила, что вы недавно угрожали его убить и скормить волкам.

Зандеру удалось улыбнуться, но глаза его оставались серьезными.

— Это я в сердцах сказал, — ответил он.

— Опасная формулировка, если учесть, что части тела Паули были найдены в корме для зверей. — Пия задумчиво наклонила голову набок. Нельзя допустить, чтобы ее симпатия к Зандеру помешала объективно оценивать обстоятельства. — Все указывает на состояние аффекта. Убийца Паули был вне себя от ярости.

Зандер смотрел на нее, наморщив лоб.

— Вы считаете, что я способен убить человека?

— Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы судить об этом. — Пия положила палочку от эскимо в пепельницу. — Зато знаю, что в гневе люди способны делать то, о чем в нормальном состоянии и помыслить не могут.

Зандер задумчиво разглядывал царапину на руке, затем поднял взгляд. В глазах его не было обычной внешней невозмутимости.

— Возможно, я вспыльчив, но не настолько хладнокровен, чтобы убить кого-то и потом расчленить чуть ли не у себя под дверью. На это я точно не способен.

Пия поставила локти на стол и оперлась подбородком на руки. Зачем он пригласил ее выпить кофе и угостил мороженым? Просто из добрых побуждений или потому, что хотел узнать подробности о ходе следствия? Как бы Пия хотела на время забыть о профессиональной необходимости подозревать всех и каждого!