Алхимик в Пустыне

— Ну, фигуристая такая краля, — объяснил Хрумп, подходя ближе. Борзая жадно потянулась к новому человеку, обнюхала Карвинтия и недовольно чихнула. — Росту чуть выше среднего, косы темные — она их еще в узел на затылке подворачивает, болтливая, любит поважничать, зовется Далией — не встречал, не? Рядом с ней еще гномка бегает. Молоденькая, еще безбородая.

Алхимик еще активнее помотал головой.

Пелаверинцы почему-то не поверили. Фломмер решительно вошел на территорию покинутого лагеря алхимиков, осмотрелся по сторонам, считая отпечатки тел, оставшиеся после ночевки — одно, второе, третье, четвертое…

Хрумп спустил Сонечку побегать, а сам присел рядом со странным мужичком. Где-то он его видел… А, вспомнил! Пили они как-то за одним столом. Еще, помнится, карманы у мужичка были пустые, как башка гоблина…

— Так что, папашка, — фамильярно приобнял Хрумп алхимика за плечи. — Видел ты давешнюю цыпу, или будем иначе разговаривать?

Фломмер сердито сплюнул в потухший костер.

Этот плевок означал, что, во-первых, Фломмер не верит старику Кадику ибн-Самуму, который поклялся своей эльджаладской мамой, что его волшба видела искомую ученую бабу именно здесь, почти у самого Обрыва. Во-вторых, что Фломмер не верит Хрумпу, которого уже четырежды порывался удушить, но босс каждый раз находил повод продлить удовольствие. И в-третьих, что Фломмеру жарко, он хочет пива и покладистых красоток, а не шипящих змей и скорпионов, которые в этой […] пустыне на каждом шагу…

— Н- ннее… ннее… — промычал Карвинтий.

Хрумп брезгливо отодвинулся:

— Ты что, совсем дурной?

— Ага, — радостно подтвердил алхимик.

За время этого нехитрого диалога Фломмер получил убедительные доказательства того, что какая-то женщина поблизости водится — наемник увидел крупные зеленые бусы, которые Любомарта уложила перед ночевкой на острый выступ, и осторожно, как ядовитую гадину, развернул их кончиком меча.

— Какая га… удача! — закричал Хрумп, прекрасно имитируя восторг. — Именно эти бусы были на мэтрессе Далии, когда я с ней познакомился! Правда, правда! — добавил пройдоха, заметив выражение здорового недоверия, исказившее и без того неровное лицо Фломмера. — Взглянув на эти бусы, я и захотел убить хитроумную мэтрессу… Сонечка, радость моя! Иди, понюхай каку, нам нужна монстра, которая носила их на шее…

Борзая, свесив язык, подбежала и добросовестно выполнила требуемое. Хозяин уверен, что хочет найти данную…э-э… особь? Я поищу, мне не трудно, но вот надо ли…

— Ищи, ищи, — зашептал Хрумп в собачье ухо. — Ищи, а то Фломмер меня придушит!

Карвинтию показалось ужасно смешным, как мордатый пелаверинец бережно подбирает бусы Любомарты, и он затрясся мелким, задыхающимся смехом.

— Тьфу на тебя, — скривился Хрумп, отказываясь от идеи обыскать карманы убогого. Нет, грабить нищих — это он умеет, но грабить сумасшедших? На фига, спрашивается?

Фломмер фыркнул и тоже передумал душить нечаянного свидетеля. Сам сдохнет.

В итоге для Карвинтия визит пелаверинских господ превратился в фантом, вызванный раскаляющимся воздухом Великой Пустыни. Убедившись, что мираж развеялся, алхимик достал красивое колечко — обсыпанное изморозью мелких алмазов, — и принялся, напевая, сочинять приветственную речь, с которой он будет обращаться к подданным своего собственного королевства. Да, именно так: купить собственный город, и каждое утро, надев корону, гулять по предместьям, подробно объясняя, какой нынче ждать погоды…

Если бы сейчас мэтра Карвинтия видел карлик Цогобас — или любой другой подданный таинственной Госпожи, например, ее домоправительница Тия-Мизар, великий специалист по превращению содержимого корзин, мешков, бутылей и баклажек в дивные яства, — он бы мог подсказать, что долго держать артефакт "Холодное Сердце" под палящими лучами полуденного южного солнца не рекомендуется.

Но увы — мэтр Карвинтий оказался совершенно один в Пустыне.

Откроем секрет — ему жутко нравилось его теперешнее состояние.

Борзая резво подбежала к краю обрыва и заскулила, топчась на месте.

— Куда они подевались? — спросил Хрумп. Фломмер грыкнул-хмыкнул, и потому вор был вынужден искать объяснения самостоятельно. — Это что, какая-то магия? Алхимические фокусы?

Сонечка уселась на тот камень, возле которого прекращался запах, и склонила набок голову. Хрумп забежал вперед, убедился, что пропавшая мэтресса не спряталась за выветрившимся обломком, не закопалась в песок, не… короче, нигде ее нету.

Оставался вывод, что искомая дама каким-то образом спустилась вниз.

И Сонечка, Фломмер, Хрумп и их кони с опаской заглянули в ущелье.

Отвесные стены. Пустота. Серый бурлящий туман далеко внизу.

И едва различимые, буквально в ладонь шириной ступеньки, вытесанные в скале.

— Гномы, мать их каменючную с наковальнями, — проворчал Фломмер. Он отпустил коня, проверил, прочно ли держится меч в ножнах, ножи — за голенищами, пистолет — за поясом, и примерился к «лесенке». Хрумп задержал дыхание — ему воочию представилось, как громила вдруг пошатывается, теряет опору, взмахивает руками, тщетно пытаясь найти зарубку на гладком камне обрыва, как тяжело срывается и с оглушительным матом падает вниз… Вор нервно облизнулся.

— Давай-ка первым ты, — решил Фломмер, весомым подзатыльником подталкивая Хрумпа к краю обрыва. — Эх, жаль собаку оставлять… Ладно, сейчас придумаем что-нибудь.

Фломмер срезал поводья, придирчиво изучил остальную сбрую на предмет того, что можно превратить в веревку, и занялся сооружением крепления для Сонечки. Хрумп попробовал протестовать, улестить своего конвоира-товарища, получил в ответ весьма многозначительное ворчание и осторожно начал спуск.

Опустившись на две ступеньки — то есть приблизительно на локоть ниже края обрыва, пелаверинец отважился посмотреть вниз. Там бурлила туманная пелена, иногда разрывающаяся под потоками ветра. В подобные моменты можно было заметить усеянные острыми обломками, почти лишенные песка клочки спекшейся, окаменевшей земли. В один миг Хрумп представил, что вот сейчас его рука промахнется мимо очередной ступеньки, нога соскользнет, наступив на предательски шатающийся камушек, он взмахнет руками, теряя равновесие…

Пелаверинец прижался к скале, как к возлюбленной, и от души проклял всех чрезмерно прытких алхимиков, заманивших его на дорожку, с которой не возвращаются.

Полдень, дом мэтра Вига и прилегающая таверна "Песчаный Кот"

Лотринаэн услышал сбивчивые оправдания мэтра Лео еще до того, как окончательно сработало заклинание телепорта.

— Чему вас учили наставники, Лео! — возмущался инспектор Клеорн. — Почему вы не можете дать мне точной информации, как чувствуют себя существа-претенденты?! Это ж проще простого!

— Да? — оскорбился Лео. — Ну, раз это просто — сами и делайте.

— Вы при исполнении! — сурово напомнил Клеорн.

— Нет, — едким тоном ответил волшебник, присаживаясь за столик рядом с Лотринаэном. — Мы вообще не в Кавладоре, если вы еще не заметили. Может, я вообще решил эмигрировать? Может, взял отпуск для поправки здоровья?

— Нет уж, мэтр! Раз вы оказались здесь рядом со мной… Кстати, — вдруг спохватился сыщик. — А как я здесь оказался?

Лотринаэн и Лео переглянулись, раздумывая, какой уровень откровенности приемлем в данной ситуации.

— Мэтр Пугтакль обратился к вам с просьбой присмотреть за соблюдением законов во время состязаний, — осторожно ответил Лотринаэн. — И обещал направить соответствующую просьбу в Министерство Спокойствия, господину Ле Пле. Так что — не волнуйтесь, вы здесь совершенно официально.

— Вот! — победоносно заключил Клеорн. — Значит, не исполнять моих приказов вы, мэтр Лео, не имеете права!

Прежде, чем волшебник придумал, что ответить, Лотринаэн попросил объяснить ему, что происходит.

— Мы пробежались по лагерю Участников, — объяснил инспектор. — Почти половина животных показывает признаки отравления снотворным зельем; друидские растения вянут почем зря…