Возлюбленный мой

Ангел отвернулся, светлые и темные пряди качнулись в воздухе.

— И молчи в тряпку. Опра божественна.

Покачав головой, Джон понял, что улыбается. Лэсситер, может, и был метросексуальной болью в заднице, но он вернул Тора Братству, а это многого стоит.

Через туннель. Сквозь заднюю стенку шкафа. В офис, где все еще спал Тор.

Когда Джон подошел к нему, Брат вздрогнул и проснулся, и поднял голову от поверхности стола. Часть лица была помята, как будто кто-то нанес на него слой клейстера и забыл размазать это дерьмо получше.

— Джон… — произнес он хрипло. — Привет. Тебе что-нибудь нужно?

Джон запустил руку в корзину и достал ветчину и сыр. Положив сэндвич на стол, он толкнул его в сторону мужчины.

Тор моргнул, как будто никогда раньше не видел два ломтика ржаного хлеба с мясом.

Джон кивнул на сэндвич. « Ешь»произнес он губами.

Тор протянул руку и взял бутерброд.

— Спасибо.

Джон кивнул, кончики его пальцев задержались на поверхности стола. Он попрощался быстрым стуком костяшек пальцев. Слишком много ему хотелось сказать, но времени было так мало, и он боялся, как бы Хекс не проснулась в одиночестве.

Когда он подошел к двери, Тор сказал:

— Я очень рад, что ты вернул ее. Чертовски сильно этому рад.

Как только слова достигли его ушей, взгляд Джона застыл на трещинах в стенах коридора. Он мог бы сделать то же самое, подумал он. Если бы Роф и Братья пришли к его порогу с плохими новостями о его женщине, он отреагировал бы точно также как Тор.

Трещины прошли тогда от самого пола, вверх и до потолка. А потом он исчез.

Джон оглянулся через плечо и посмотрел на бледное лицо мужчины, который был его спасителем, его наставником… почти что отцом. Тор набрал вес, но его лицо по-прежнему оставалось запавшим, но, может, это никогда не изменится, и не важно, как много он будет есть.

Когда их взгляды встретились, у Джона возникло ощущение, что они оба прошли через что-то гораздо большее, нежели просто года, что они знали друг друга.

Джон поставил корзину к ногам . «Сегодня ночью мы с Хекс выходим на улицу»

— Правда?

«Собираюсь показать ей, где я вырос»

Тор медленно сглотнул.

— Хочешь взять ключи от моего дома?

Джон застыл. Он всего лишь хотел рассказать парню о том, что происходит в его жизни, что-то вроде пробы воды пальцами ног — чтобы разбить лед, что возник между ними.

«Я не собирался вести ее туда…»

— Иди. Это хорошо, что ты там побываешь. Доджен появляется в доме лишь раз в месяц, может, два. — Тор выдвинул один из ящиков стола, достал связку ключей и откашлялся. — Держи.

Джон поймал ключи и сжал их в кулаке, стыд сковал его грудь. Он очень плохо вел себя с Тором в последнее время, и все же, даже сейчас Брат взял себя в руки и предложил Джону то, что, должно быть, убивало его.

— Я рад, что вы с Хекс нашли друг друга. Это имеет поистине космический смысл, серьезно.

Джон сунул ключи в карман, чтобы освободить руки. « Мы не вместе»

Улыбка, которая на мгновенье отразилась на лице парня, казалась древней.

— Нет, вы вместе. Вы двое созданы друг для друга.

Господи, подумал Джон, наверное, его связующий аромат так очевиден. Но все же, не было причин углубляться во все как-и-почему, что были связаны с их парой.

— Итак, ты собираешься к Деве Милосердной? — Когда Джон кивнул, Тор поднял с пола мешок. — Возьми это с собой. Деньги от продажи наркоты, были найдены в особняке Лэша. Блэй принес их сюда. Полагаю, они могут понадобиться.

Тор поднялся на ноги, положил мешок на стол, взял бутерброд и, развернув бумагу, откусил.

— Майонеза самое то, — пробормотал он. — Не много и не мало. Спасибо.

И пошел к шкафу.

Джон тихонько свистнул, Брат остановился, но не обернулся.

— Все нормально, Джон. Тебе не нужно ничего говорить. Просто береги себя, там, на улице, хорошо?

А затем Тор выскользнул из кабинета, оставив Джона окруженным ощущением доброты и достоинства, повисших в воздухе, надеющимся, что когда-нибудь он сам сможет обладать такими же качествами.

Когда дверь шкафа закрылась, Джон подумал о том… что хочет быть похожим на Тора.

Идя по коридору, было забавно осознавать, что одна мысль так и крутится в голове, снова и снова, и ее наличие словно возвращало мир на круги своя: с тех пор, как он впервые повстречал парня, все, начиная с комплекции Брата, его ума, и заканчивая тем, как он относился к своей женщине, как сражается, и даже глубокий звук его голоса… все это заставляло Джона хотеть быть похожим на Тора.

Это хорошо.

Это… правильно.

Спускаясь в послеоперационную палату, он осознал, что не хочет, чтобы наступала ночь. В конце концов, в большинстве случаев прошлое лучше похоронить… Особенно его прошлое, потому что оно смердело.

Но вот в чем дело: теперь у него было больше шансов отвлечь Хекс от того, что с ней сделал Лэш. И ей понадобится еще одна ночь, может, две, прежде чем она полностью придет в себя. И сможет, по крайней мере, еще раз покормиться.

Таким образом, он будет знать, где она и сможет удержать ее рядом с собой весь вечер.

Независимо от того, что думал Тор, Джон не обманывал себя. Рано или поздно, она уйдет, и он не сможет ее остановить.

На Другой Стороне, Пэйн прогуливалась вокруг Святилища, упругая зеленая трава щекотала ее босые ноги, нос наполнял аромат жимолости и гиацинтов.

Она не спала ни минуты с тех самых пор, как мать вернула ее из летаргического сна, и хотя поначалу это казалось странным, она старалась об этом не думать. Просто так было.

Скорее всего, ее тело уже достаточно отдохнуло за последние годы.

Оказавшись перед храмом Праймэйла, она не стала заходить внутрь. И чертоги матери она тоже миновала — еще слишком рано для визита Рофа, а спарринг с ним был единственной причиной, по которой она там появлялась.

Подойдя к изолированому храму, она распахнула дверь, хотя было сложно объяснить, что побудило ее повернуть ручку и ступить на порог.

Чаши с водой, в которые издавна смотрели Избранные, чтобы увидеть предстоящие события, которые произойдут на другой стороне, стояли аккуратными рядками на столах, а рядом лежали готовые к использованию свитки чистого пергамента и перьевые ручки.

Ее взгляд поймал отблеск света, и она подошла к его источнику. Вода в одном из хрустальных сосудов, не замедляясь, двигалась по кругу, как будто чашу только что использовали.

Она огляделась.

— Кто здесь?

Никто не ответил, только сладкий запах лимона подсказывал, что Ноу-Уан была здесь недавно и стирала одежды. Что было, если честно, пустой тратой времени. В храме не встретишь пыль, грязь или сажу, но ведь Ноу-Уан была частью великой традиции Избранных, не так ли?

Оставалось лишь проделывать работу, которая служила не особо великой цели.

Пэйн развернулась и прошла мимо пустых стульев. Неудача ее матери так остро чувствовалась в воздухе, прямо как царившая в данный момент тишина.

Она не любила эту женщину, правда. Но печальная реальность заключалась в том, что все планы, строившиеся долгое время, не увенчались успехом: создать специальный способ отбора, намериваясь отсеять дефекты и сделать расу еще сильнее. Научить встречать врага на поле боя и всегда побеждать. Сделать так, чтобы количество ее детей множилось, и чтобы все они служили ей с любовью, послушанием и радостью.

И где сейчас Дева-Летописеца? В одиночестве. Никто не преклонялся перед ней. Никто ее не любил.

И, скорее всего, будущие поколения все реже и реже будут выбирать ее путь, ведь многие родители теперь отдалились от традиций.

Покинув пустую комнату, Пэйн вышла на яркий свет и…

Внизу, возле сияющего бассейна, двигалась блестящая золотистая тень, танцующая, словно тонкий цветок на ветру.

Пэйн зашагала к ней и, подойдя ближе, решила, что Лэйла, судя по всему, помутилась рассудком.