Возлюбленный мой

— А чем ты займешься? — Она зевнула и протянула ему обратно пустую упаковку Баера [62]и стакан.

Он кивнул на свой ​​ноутбук.

— Я возьму его вниз в гостиную и пробегусь по кадрам, которые мы сняли вчера вечером скрытыми камерами. Они уже загрузились с камер.

— Оставайся здесь, — попросила она, пошевелив под одеялом ухоженными пальчиками.

— Ты уверена?

Она опустила голову на подушку и улыбнулась, сверкнув идеальными зубами и… самой сладкой своей частью.

— Да. Мне так спокойнее будет спать, к тому же, ты так хорошо пахнешь после душа.

Боже, в этом ее изюминка: когда она смотрела на него с кровати вот так, целая армия не смогла бы вытащить его из комнаты.

— Окей. Засыпай, детка.

Она улыбнулась, услышав ласковое прозвище, которое он дал ей после их первого секса.

— Так и сделаю. И спасибо за то, что остался со мной.

Холли закрыла глаза, а он подошел к креслу у окна и включил свой ​​ноутбук.

Результаты работы крошечных камер, которые они спрятали в холле, внизу в гостиной и на улице в большом дубе, рядом с крыльцом, действительно загрузились.

Учитывая то, что произошло, Грег чертовски сожалел, что не установил одну в комнате Холли, но в этом вся соль. Если призраки на самом деле не существуют, то зачем совершать лишние телодвижения? Снимки нужны лишь для продажи самой атмосферы этого места… и для легкой фальсификации позднее, когда придет время «вызывать духов этого дома».

Просматривая отснятый материал, он гадал, как долго этим занимается. Два года? И пока он не видел и не слышал ничего такого, что не поддавалось бы объяснению.

И это хорошо. Он не пытался доказать существование духов. Он просто торговал развлечениями.

Единственное, чему он выучился за последние двадцать четыре месяца, так это тому, что у него была хорошая работа: вранье никогда не было для него проблемой. На самом деле, именно благодаря тому, что он никогда не брезговал фальсификацией, он и являлся столь успешным телевизионным продюсером. Для него главным были цель и детали, заслуживающие внимания, — места, люди с необычными способностями, источники информации, владельцы домов — все, что застывало на пленке или киноленте являлось лишь постановочным шоу, созданным им лично. Чтобы сделать свою работу, он лгал о соглашениях, ​​датах, времени, изображениях и звуках. Он сочинял небылицы, вводил в заблуждение и рождал ложные слухи.

Он фабриковал, монтировал и…

Грег нахмурился и наклонился к экрану.

Наведя курсор мыши на кнопку перемотки Windows Media-плеера, он повторно воспроизвел момент, который был записан в коридоре.

Он увидел темный силуэт, который двигался по коридору и… исчез в спальне Холли. Время в нижнем правом углу: 12:11 утра.

Это было почти за сорок пять минут до того, как она пришла к нему.

Грег воспроизводил этот момент снова и снова, наблюдая, как огромная тень идет по середине тускло освещенного коридора, закрывая собой свет, который пробивался сквозь окно в дальнем конце.

В голове звучал голос Холли: «Потому что я занималась с ним сексом».

Гнев и тревога метались у него в голове, он позволил записи длиться, в правом углу мелькали минуты. А потом вот оно: полчаса спустя кто-то вышел из комнаты Холли, снова закрывая собою свет.

Фигура направилась в обратном направлении тому, откуда появилась, словно этот человек знал, где были установлены камеры и не хотел, чтобы в их объектив попало его лицо.

И когда Грег уже приготовился вызвать местную полицию… фигура растворилась в воздухе.

Что. За. Хрень.

Глава 32

Проснувшись, Джон Мэтью почувствовал рядом с собой Хекс и запаниковал.

Сон… это был сон?

Медленно сев, он ощутил, как ее рука скользнула по груди на его живот, и поймал ее прежде, чем она упала на его бедро. Боже, то, что он держал в руках с такой заботой, было теплым и осязаемым…

— Джон? — спросила она в подушку.

Недолго думая, он укрыл Хекс своим телом и поправил ее короткие волосы. После этого, казалось, она снова провалилась в сон.

Беглый взгляд на часы сообщил, что было всего четыре часа дня. Они спали долго, и было невозможно заглушить рычание в его животе, и значит, Хекс тоже проголодалась.

Удостоверившись, что она снова спит, он, двигаясь как можно тише, выскользнул из ее объятий, написал короткую записку и натянул кожаные штаны и футболку.

Вышел в коридор босиком. Вокруг царила тишина, в виду отсутствия тренировок, и это было так печально. Из зала должны были доноситься крики спарринга, из классов — гул лекций, а из душевой — стук дверей гардеробных шкафчиков.

Вместо этого лишь тишина.

Но оказалось, что он и Хекс здесь были не одни.

Подойдя к стеклянной двери офиса, он замер, положив ладонь на ручку.

Тор спал за столом… Вернее, на нем. Его голова покоилась на сгибе руки, а плечи тяжело поднимались и опускались.

Джон уже настолько привык к чувству гнева, который испытывал по отношению к мужчине, что ощутил шок от того, что в данный момент ничего подобного не вспыхнуло внутри. Он чувствовал только… сокрушительную грусть.

Этим утром он проснулся рядом с Хекс.

А Тор никогда, никогда больше не испытает подобного. Он никогда не прикоснется к Вэлси и не погладит ее волосы. Он никогда не пойдет на кухню, чтобы принести ей поесть. Никогда не сможет ее обнять или поцеловать.

Более того — вместе с ней он потерял и ребенка.

Джон открыл дверь с мыслью, что Тор сразу же проснется, но этого не произошло. Мужчина был в отключке. Оно и понятно. Он усиленно занимался тем, что пытался вернуться в форму, питался и тренировался двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и результат не заставлял себя ждать. Одежда больше не висела на нем, но ясно как день, сам процесс восстановления был крайне утомителен.

Где Лэсситер? — подумал Джон, проходя мимо стола к шкафу. Обычно ангел находился неподалеку от Брата.

Нырнув в потайную дверь за полками, он направился в дом через туннель. Пока он шел, ряды флуоресцентных ламп на потолке тянулись далеко, далеко впереди него, создавая впечатление предопределенного пути, учитывая то, как складывались обстоятельства, это было вполне неплохо. Он достиг небольшой лестницы, поднялся по ней, ввел код и прошел еще один пролет. В фойе он услышал, как работает телевизор в бильярдной, и сразу понял, где ангел.

Никто в доме не стал бы смотреть шоу Опры. Если только под дулом пистолета.

Кухня была пуста, без сомнения, доджены ели в своих покоях, прежде чем заняться приготовлением Первой Трапезы. И это хорошо. Ему не требовалась помощь.

Двигаясь быстро, он вытащил из кладовки корзину и заполнил ее до краев. Бублики. Термос с кофе. Кувшин с апельсиновым соком. Порезанные фрукты. Датская булочка. Еще одна. И еще. Кружка. Кружка. Стакан.

Он искал высококалорийную пищу и молился, чтобы ей нравилось сладкое.

На этой ноте, он на всякий случай приготовил еще и сэндвич с индейкой.

И совсем по другой причине, он сделал еще один — с ветчиной и с сыром.

Он переск столовую и направился обратно к двери под парадной лестницей…

— Многовато еды для двоих, — тихо сказал Лэсситер, свойственным ему тоном умника.

Джон обернулся. Ангел стоял в дверях бильярдной, прислонившись к витиевато украшенной арке. Ноги скрещены в лодыжках, а руки на груди. Его золотой пирсинг блестел, создавая впечатление, что у парня повсюду были глаза, которые ничего не упускали.

Лэсситер усмехнулся.

— Так, теперь ты смотришь на вещи под другим углом?

Еще совсем недавно, буквально ночь назад, Джон бы его послал, но теперь просто кивнул. Особенно вспоминая трещины на бетонных стенах коридора, которые возникли от боли, которую пережил Тор.

— Хорошо, — сказал Ласситер, — и чертовски вовремя. Да, сейчас я не с ним потому, что все нуждаются в одиночестве. К тому же, я должен досмотреть Опру.

62

Растворимый аспирин.