Женщина без мужчины

— Ва-си-лий… — вслух произнесла Натали.

— Что с тобой? — все больше удивлялась Линн.

— Послушай, я забыла… Я оставила там свои записи. Иди в дом. Я сейчас вернусь…

— Я пойду с тобой.

— Нет-нет, не надо! Ты лучше пошли кого-нибудь из парней за латуком и другой зеленью. У меня есть еда, но нет салата.

— Не беспокойся.

— Но я хочу сделать салат. — Натали уже бежала обратно к амбару, выглядевшему таким массивным и мрачным среди тонких молодых деревьев. — Мы будем работать в столовой. Сбрось там все со стола, чтобы можно было разложить бумаги. Я быстро…

— Могу я заварить кофе?

— Конечно, займись кофе.

Пес с лаем сопровождал ее обратно к амбару. Она вбежала в помещение, захлопнула за собой дверь и устремилась к телефону. На аппарате не был указан номер. Натали уже вставила указательный палец в отверстие диска, чтобы набрать «ноль» и спросить у оператора станции, на чье имя зарегистрирован этот телефон, но взгляд ее задержался на красной кнопке, вмонтированной сбоку аппарата. Она вспомнила, что такие аппараты снабжены запоминающим устройством, который хранит в памяти последний набранный номер. Если она нажмет кнопку, то узнает, какой номер вызывал Уоллеса в последний раз.

Дрожа от возбуждения, она нажала на кнопку. Телефон звякнул, диск стал поворачиваться. Количество набираемых цифр было велико. Казалось, набору не будет конца. Это не был номер в пределах телефонной сети штата Коннектикут. Код был длинным. Наконец линия соединилась. После нескольких гудков женский голос ответил:

— Четыре-шесть-три-пять.

— Кто говорит?

— Дежурная телефонистка. Что вы хотите передать?

Вдруг Натали озарило: четыре-шесть-три-пять.

— Какой ваш код? Начинается с два-один-три? Калифорния?

— Правильно. Что вы хотите передать?

Натали повесила трубку. Этот номер она хорошо знала, слишком хорошо. Это были последние четыре цифры не указанного в телефонных справочниках номера Дианы Дарби в ее особняке в Малибу на океанском берегу.

Теперь она вызвала оператора телефонной станции.

— С какого номера я говорю?

— Четыре-два-шесть, два-пять-четыре-восемь.

— На чье имя зарегистрирован аппарат?

— Я не могу вам сказать этого.

— Он не зарегистрирован?

— Я не имею информации.

— Где я могу получить информацию?

— Вы ее не получите. Телефонная компания не сообщает фамилии владельцев номеров. Если это очень важно, обратитесь в полицию.

Натали повесила трубку и в раздумье уставилась на аппарат. Конечно, она должна сообщить полиции о существовании телефона. Возможно, это как-то связано с убийством Уоллеса. Но полиция тут же начнет разрабатывать версии о любовных увлечениях владельца тайного телефона. Тем более что только что звонила какая-то женщина. Это еще больше укрепит их мнение, что Уоллеса застрелила отвергнутая любовница. А если это дойдет до журналистов, то кричащие заголовки на первых страницах газет, скользкие намеки — вся эта мерзкая возня обольет грязью их брак и пошатнет ее позиции в бизнесе.

И все же обнаруженный в кабинете тайный телефон давал какую-то ниточку, дополнительный шанс раскрыть истинную причину трагической гибели Уоллеса.

Ей пришла в голову идея тут же позвонить Кенни Уилсону, бывшему агенту ФБР, который руководил теперь службой безопасности в «Котильоне». Обычно спокойный, уравновешенный, даже несколько медлительный, Кенни начал разговор взволнованно и нервно. Он сразу же обрушил на себя град упреков. Натали остановила его:

— Не надо бить себя в грудь и извиняться. Я уже говорила тебе тогда ночью, что твои люди были на яхте для охраны ценностей, а не в качестве телохранителей. И полиция с этим согласилась. Я не вижу здесь никакой твоей вины…

Натали уже раскаивалась, что, повинуясь порыву, позвонила Кенни. Никто из людей в «Котильоне», даже из самых доверенных, не должен знать о двойной жизни ее мужа. Ей предстояла битва за руководящее положение в фирме, и нельзя было дать в руки недругов дополнительное оружие.

— Я буду в «Котильоне» через пару дней. Хотела узнать, как идут дела.

— Все в порядке, миссис Невски. Почти…

— Что случилось?

— Небольшое происшествие на дороге. Попытка ограбления. Я намеревался поставить вас в известность, но мы вернули товар.

— Кто-нибудь пострадал?

— Нет. Фургон попал в аварию, и тут же налетели эти молодчики. Но все закончилось благополучно.

— Нам повезло.

— Конечно. Если б водитель был менее опытным, могли бы быть неприятности. Кстати, я побывал с инспектором страховой компании в вашей квартире. Ничего не пропало.

— Они не успели. Бернодетт спугнула их.

— Вероятно. Они рылись в спальнях. Поднимали матрацы. Похоже, они взялись за дело по-серьезному.

— Значит, они что-то искали?

— Не расстраивайтесь, миссис Невски. Я уверяю вас: они ничего не взяли.

— Но ты сказал, что это было похоже на обыск! Я правильно тебя поняла?

— Не совсем так!

— Не хитри со мной, Кенни! Что они могли искать?

— Миссис Невски! Вы живете в престижном районе, и грабители уверены в богатой добыче. Если они не нашли стенной сейф, то лезут под матрацы. Все это, разумеется, неприятно, но могло быть и хуже.

— Да, конечно. Спасибо, Кенни, за информацию. Скоро увидимся.

Она спрятала телефон в ящик, опустила крышку бюро, навела на столе порядок. Она оттягивала встречу с Линн, чтобы хоть как-то прийти в себя от обрушивающихся на нее одна за другой тревожных вестей. Слишком странным было произнесенное слово «искали». Это означало, что вторжение в ее квартиру имело более серьезный повод, чем обычный воровской налет. И кому высылает счет «Белл компани» за этот проклятый телефон? Как это выяснить?

И тут вновь раздался телефонный звонок. Натали вздрогнула и поторопилась вытащить телефон из потайного укрытия. Вновь заокеанские позывные.

— Здравствуйте! — сказала Натали по-русски.

Молчание. Только слышно, как кто-то дышит в трубку.

— Алло! Алло!

— Нельзя ли позвать мистера Невски? — произнесла женщина по-английски.

— Кто его просит?

— Скажите ему, что звонит Люба.

— Могу я узнать, по какому делу?

— Просто скажите, что его спрашивает Люба.

Люба! Сокращенное имя от русского «Любовь». Натали попыталась в воображении представить себе свою далекую собеседницу. Русский акцент. Голос явно молодой и какой-то испуганный. Женщина, вероятно, была в страшном волнении и едва владела собой.

— Скажите, Уоллес Невски на месте? Я не могу долго говорить.

— Я не знаю, как вам сказать… Я не знаю, что он значил для вас. Уоллеса Невски нет в живых.

— Это невозможно…

— Кто вы?

Ей не ответили. Вместо ответа она услышала сдавленные рыдания. На другом конце провода чувствовалось безудержное отчаяние неизвестной женщины, сравнимое лишь с горем и ощущением потери, которое пережила сама Натали.

— Как он умер?

— Его застрелила женщина! — холодно произнесла Натали.

— О боже!

— Уоллес был моим мужем. Кто вы? Молчание затягивалось. Словно невидимый паук оплетал своей паутиной двух застывших у телефонов женщин.

Вдруг с мрачной решимостью незнакомка сказала:

— Мы встретимся завтра.

— Почему завтра? — растерялась Натали.

— Завтра я буду в Коннектикуте.

Натали испугала эта настойчивость.

— Зачем нам видеться?

— Пожалуйста, — умоляла Люба. — Нам необходимо поговорить!

— Я не хочу! — вскричала в неожиданном бешенстве Натали.

Она не хотела видеть эту женщину в своем доме, в их с Уоллесом доме. Пусть Уоллес привозил ее сюда, но она не пустит ее на порог.

— Как вас найти?

Ненависть, только что сжигавшая Натали, стихла. «Она не была в этом доме. Значит, Уоллес не решился осквернить их жилище присутствием любовницы».

— Натали! — послышался со двора голос Линн.

Натали прикрыла ладонью трубку.

— Сейчас иду! — крикнула она.

— Где мы можем встретиться? — настаивала незнакомка откуда-то издалека.