Страница 8 из 15
Тут мои мысли, к счастью, переключились на другое, так как все королевские величества стали махать мне, чтобы я составил им компанию, невзирая на поздний вечер, когда все дети должны уже быть в постели.
За круглым столом сидели король с королевой, принц и принцесса. Гномик Умпин тоже был здесь. Кроме них, за столом я увидел какого-то важного господина в парадной военной форме.
— Кристоффер Поффер, — произнес король. — Позволь представить тебе нашего королевского маршала.
Строгий мужчина в синей униформе вскочил, щелкнул каблуками и при этом четким движением сделал под козырек.
— Весьма рад, — произнес я как можно более официальным тоном. Мне еще никогда в жизни не доводилось знакомиться с маршалом, но я точно знал, что таким людям нельзя говорить «привет» или там «добрый день», ведь маршал весьма важная персона в королевстве.
— Это я должен благодарить за честь, — скромно произнес он и опустился на свое место.
Король постучал по стакану.
— Теперь, когда замок освобожден от тритонов, весьма подходящий случай отведать лягушачьих лапок, тушенных в масле. Несколько сочных кусочков я уже вложил в меню.
И он указал на большой гриль.
Я был совершенно сбит с толку. Ведь король сам говорил, что есть что-либо лягушачье — это то же самое, что есть королевскую плоть и кровь. Но ведь однажды я уже принимал участие в королевской трапезе, и то и дело попадал впросак, и поэтому я не решился возражать.
— Я протестую! — воскликнул маршал. Он поднялся и указал на меня своим длинным дрожащим указательным пальцем. — Этот принц Поффер только что подумал о том, что не желает есть те блюда, которые готовят и подают у нас в замке.
Я недоуменно огляделся вокруг. У всех сидящих за столом вдруг стали такие серьезные и огорченные лица.
Королева энергично затрясла головой. Она даже не удосужилась накинуть на плечи шаль, хотя уже явно стало холодать.
В разговор снова вступил маршал:
— А теперь он, видите ли, изволит возмущаться, что королева не украсила себя одеянием.
Тогда я решил какое-то время вообще ни о чем не думать, тут заговорила королева:
— Сдается, мне следует обратить всеобщее внимание на то, почему этот маршал получил должность у нас в замке. Он не только видит насквозь все письма, но также умеет читать и мысли, а ведь скверные деяния первоначально совершаются в мыслях.
Я понял, что битва проиграна. Нужно очень долго упражняться, прежде чем научишься управлять своими мыслями. Это гораздо труднее, чем произносить вслух гадкие слова.
— А все гадкие дела, — произнес маршал, — начинаются здесь.
Он наклонился над столом и приложил указательный палец к моему лбу.
Я взглянул на короля. Но он сидел нахмурившись.
— Милый мой принц Поффер, — произнес он. — Королева повелела, что тут, у нас в замке, недостаточно уметь прилично вести себя за столом. Если ты хочешь по-настоящему достойно вести себя в замке, то ты должен научиться управлять всеми своими даже незначительными мыслями.
Оба, и королева, и маршал, строго кивнули. Но тут встал гномик Умпин и постучал по стакану.
— Ваше королевское величество, — начал он. — Прекрасно, конечно, когда человек чист и в помыслах, и в словах, и в деяниях. Но, вероятно, следует дать возможность тому, кто умеет прилично вести себя за столом, постепенно освоить это умение. Этот принц Поффер должен, конечно, научиться управлять своими мыслями, как и все остальные в замке, но он никак не может нести ответственность за все происходящее здесь.
На лице у королевы появилась мерзкая гримаса, и она стала барабанить пальцами по столу.
— Неужели ты действительно полагаешь, что Кристоффер Поффер имеет законное право сидеть тут и в своих мыслях называть королеву мерзкой? — спросил маршал. — А как она распоряжается своими собственными пальцами — это ее сугубо личное дело.
— И совсем неудивительно, что у маленького лесного принца просто голова пошла кругом, когда вокруг он услышал столько странных вещей, — продолжал Умпин. — Осмыслить все премудрости жизни целого замка — это уж чересчур для такого маленького мальчика.
Королева поднялась с кресла, на котором сидела, наклонилась над столом и указала пальцем на меня и Умпина.
— Уф, — вырвалось у нее. — Вся эта чушь начинает просто бесить меня. Проблему можно разрешить очень легко и просто. Обоих — этого принца Поффера и гнома Умпина следует бросить в темницу. Я с самого начала говорила, что такого рода человечки совсем лишние в нашем замке.
За столом наступила тишина, только принцессе все было нипочем. Она подошла к большому грилю, взяла лягушачью ножку и стала облизывать ее на ходу, ей совсем не хотелось сидеть за столом с кислым видом, как все остальные.
Король постучал по стакану своей ручкой.
— Возлюбленная моя королева! — начал он. — Я прошу вас поступать так, чтобы законы справедливости в моем замке не нарушались. А посему гном Умпин и Кристоффер Поффер, какие бы преступления они ни совершили, не могут быть брошены в темницу без суда. Маршал, тебе известно, что в таком случае нужно делать.
Маршал поднялся, щелкнул каблуками и исчез на лестнице замка. Вскоре он показался снова и стал спускаться вниз, неся очень высокое кресло.
Это кресло он поставил на лужайке, на виду у всей компании, и взобрался на сиденье по специальной маленькой лесенке. Таким образом, он возвысился надо всеми.
— Это самое высокое кресло во всем замке, и с высоты его я буду вершить правосудие, и суд будет самый что ни на есть верховный, — начал маршал. — И если кто-либо из присутствующих может выдвинуть обвинение против гнома Умпина или его друга Кристоффера Поффера, я предоставлю ему слово.
Тут королева принялась прогуливаться взад и вперед по лужайке с таким видом, как будто маршал был работником спасательной станции, а весь мир — пляжем.
— Возможно, произносить это вслух было совершенно необязательно, — начала она. — Но ведь никто не станет отрицать, что с появлением данного принца Поффера в замке произошло множество неприятных событий.
— Но ведь никаких доказательств этому нет, уважаемая королева, — попытался вставить свое слово гном Умпин. — Ведь еще нужно доказать, что именно принц Поффер является виновником всех этих неприятных событий.
— Ну ладно, — продолжала королева. — А теперь я хочу выяснить у Кристоффера Поффера, действительно ли он считает меня большой дурой.
— Конечно же, нет, досточтимая королева, — выпалил я, прежде чем успел подумать, а когда начал думать, то в мыслях у меня было, что она не только большая дура, но вообще мерзкая и гадкая тетка.
— Маршал! — сурово воскликнула королева. — Не будешь ли ты столь любезен прочитать мысли Поффера.
Маршал свысока сначала посмотрел на меня, потом на королеву.
— Он думает, что королева не только дура, но и вообще мерзкая, гадкая тетка, — сказал маршал.
— Спасибо, — произнесла королева. — Вот теперь-то у меня есть доказательства того, что Кристоффер Поффер лжет, а тот, кто лжет, тот и ворует, а тот, кто ворует, должен быть немедленно брошен в темницу.
Это высказывание показалось мне вполне справедливым. Поэтому я опустил голову и уперся взглядом в траву. При этом я подумал, что принц или принцесса могли бы замолвить за меня словечко, ведь я уже успел спасти каждого из них по нескольку раз.
Но принцесса продолжала как ни в чем ни бывало сосать лягушачью ножку точно так же, как однажды Камилла ела цыпленка, когда мама рассердилась на меня из-за того, что я написал в штаны, когда Камилла сказала что-то такое смешное, что я прямо чуть не умер со смеху. Тут я понял, что принцесса — трусиха.
— Теперь этот принц Поффер думает о том, что принцесса — трусиха, — отрапортовал маршал.
— Это весьма вероятно, — снова заговорил Умпин. — И, возможно, он совершенно прав. Во всяком случае, совершенно несправедливо судить Кристоффера Поффера только за то, что он считает королеву дурой, прежде чем мы не решим вопрос, так ли это на самом деле.