Огненный лед

— Ладно, Рой. Сделаю.

— На Мэйн-стрит что-то еще открыто?

— Только кафе. Мальчишка Джейкоби работает в ночную смену. Захвачу его по дороге, потом проверю рыбацкий причал.

— Через пятнадцать минут там никого не должно быть. Вас с Эдом Джейкоби это тоже касается.

— Ладно, Рой. Спасибо тебе. Наверное… Пока.

От напряжения у Дженкинса чуть не закружилась голова. Перед его глазами стоял Роки-Пойнт. Городок с населением в тысячу двести жителей был выстроен наподобие амфитеатра: дома карабкались по склону невысокого холма, откуда открывался вид на круглую бухту. Сама бухта была неплохо укрыта, однако жители после пары ураганов усвоили, что жить лучше подальше от воды. Кирпичные здания старого порта на идущей вдоль самого берега центральной улице отдали под магазины и рестораны для туристов. В самой гавани жизнь кипела на рыбацком причале и в мотеле. Дженкинс дал полный ход в надежде, что еще не слишком поздно.

Шеф полиции Хаус тут же пожалел, что поддался на лихорадочные уговоры Дженкинса, и застыл в нерешительности. Что ни делай — все плохо. Они с Роем вместе выросли, и тот всегда был в их классе самым умным. Рой никогда раньше его не подводил. И тем не менее… Ладно, черт с ним. Все равно скоро на пенсию.

Хаус включил мигалку, дал газу и рванул к набережной, так что из-под колес повалил дым. По пути он вызвал по рации помощника и велел тому выгнать посетителей из кафе, а потом ездить взад-вперед по Мэйн-стрит с включенным громкоговорителем, предупреждая всех, что нужно подняться на холм. Хаус прекрасно знал ритм жизни своего городка: кто уже встал, кто выгуливает собаку. К счастью, большинство магазинов открывается в десять.

Хуже дело обстояло с мотелем. Полицейский остановил два пустых автобуса, которые ехали собирать детей в школу, и велел следовать за ним. Вскоре его машина с визгом покрышек замерла у самого входа, и Чарли бросился внутрь. Сам он еще не определился, что думать об этом мотеле. С одной стороны, портит вид на бухту, зато в городке появились рабочие места — не всем же по душе быть рыбаками. С другой стороны, шефу полиции очень не нравилось, как этот проект протащили через инстанции. Доказательств у него не было, но без взяток в муниципалитете наверняка не обошлось.

Застройщиком был Джек Шрагер — беспринципный делец из местных. Он же строил по берегам впадающей в бухту речушки многоквартирные дома, лишая городок его тихой прелести. Никто из местных у Шрагера не работал — он предпочитал приезжих, поскольку те трудились много и за бесценок.

Шеф полиции ворвался в холл с криком:

— Срочно очистить мотель! Чрезвычайная ситуация!

За стойкой портье сидел парнишка с Ямайки, и его тонкие, смуглые черты исказила недоуменная гримаса.

— Что случилось?

— Мне сообщили, что у вас заложена бомба.

Портье охнул, но тут же схватился за телефон и начал обзванивать номера.

— У тебя десять минут, — объявил Хаус. — У входа стоят автобусы. Все должны покинуть здание, ты тоже. Всем, кто откажется, говори, что их заберут в полицию.

Полицейский бросился в ближайший коридор и стал стучать в двери:

— Полиция! Немедленно покинуть здание! У вас десять минут. В здании бомба. Не тратьте время на сборы.

Он кричал, пока не охрип. В коридор высыпали люди в халатах, пижамах и одеялах. Из одной комнаты появился смуглый мужчина — Джек Шрагер.

— Что еще за черт? — возмутился он, раздраженно хмурясь.

Хаус напряженно сглотнул.

— Джек, мне сообщили, что готовится взрыв. Нужно уходить.

— Что случилось, малыш? — Из комнаты показалась светловолосая головка его молодой спутницы.

— В мотеле бомба, — заявил шеф уже куда определеннее.

Женщина побледнела и прямо в шелковом халате выскочила в коридор. Шрагер перегородил дорогу, но она вырвалась.

— Я здесь не останусь! — взвизгнула женщина.

— А я никуда не пойду, — объявил Шрагер и громко хлопнул дверью.

Хаус расстроенно покачал головой, взял женщину под руку и повел к двери вместе с толпой постояльцев. Видя, что автобусы набиты чуть ли не под завязку, он крикнул:

— Через пять минут уезжайте. Везите их прямо на холм — как можно выше.

Он прыгнул за руль полицейской машины и помчался к причалу, где швартовались рыбачьи лодки. Его помощник о чем-то спорил с тремя рыбаками. Хаус прокричал прямо в окно:

— А ну, по машинам и езжайте вверх по Хилл-стрит, не то посажу всех под арест!

— Чарли, что тут за чертовщина творится?

Хаус перешел на нормальный тон.

— Слушай, Бак, ты же меня знаешь. Делай, что сказано. Я потом все объясню.

Рыбак кивнул, и все трое расселись по своим пикапам. Хаус велел помощнику следовать за ними, а сам еще разок проехался вдоль причала и подобрал старика, который искал в мусорном баке пустые бутылки. Промчавшись по Мэйн-стрит, он убедился, что улица совершенно пуста, и поехал вверх по Хилл-стрит.

Утро выдалось холодное, люди дрожали, некоторые даже что-то выкрикивали. Хаус не стал обращать внимание на оскорбления. Он вышел из машины и прошел чуть вниз в сторону бухты. Адреналин схлынул, и теперь ему было страшно. Ничего не происходило. Он посмотрел на часы. Пять минут прошли как ни в чем не бывало — а с ними и мечты Хауса мирно уйти на пенсию по выслуге лет. «Я покойник», — подумал он, обильно потея, несмотря на прохладную погоду.

И тут море на горизонте вздыбилось с громоподобным рокотом. Возмущенные вопли стихли. Небо у входа в бухту потемнело, а вода вдруг отхлынула, обнажив дно, — впрочем, длилось это чудо всего пару секунд. Ревя, как пассажирский лайнер перед взлетом, море вернулось и подхватило лодки у причала, словно игрушечные. Одна за другой, с перерывом в несколько секунд, ударили еще две волны — каждая следующая выше предыдущей. Вода затопила берег. Когда море отступило, от мотеля и причала не осталось и следа.

Дженкинс вернулся — но это был совсем не тот Роки-Пойнт, из которого он отплыл ранним утром. От пришвартованных у причала лодок осталась лишь груда досок и фибергласса. Те, что поменьше, вышвырнуло аж на Мэйн-стрит. Магазины лишились витрин, словно по улице прошлась толпа вандалов. Вода была мутной от мусора и водорослей, а сернистый запах донного ила смешивался с вонью дохлой рыбы. Мотель пропал, от рыбацкого причала остались только сваи — прочный бетон устоял. Дженкинс увидел, что кто-то машет ему с берега, и направил лодку к одинокой фигуре. Хаус поймал причальные концы, закрепил их и шагнул на борт.

— Пострадавшие есть? — спросил Дженкинс, окидывая взглядом бухту и город.

— Погиб Джек Шрагер. Кажется, он один. Остальных из отеля вывели.

— Спасибо, что послушался. И прости, я ведь назвал тебя «старым ослом».

Хаус надул щеки.

— А я не хотел тебя слушать… Старый осел и есть!

— Рассказывай, что видел, — велел Дженкинс, которому больше нравилась роль ученого, чем доброго самаритянина.

Полицейский изложил все очень подробно.

— Мы стояли в верхнем конце Хилл-стрит. С моря как будто шла гроза, а потом бухта вдруг опустела — будто из ванной вытащили пробку. Обнажилось дно, но всего на несколько секунд. Потом вода взревела, как реактивный самолет…

— Очень точное сравнение. В открытом море цунами разгоняется до шестисот миль в час.

— Ничего себе.

— К счастью, на прибрежном мелководье оно замедляется, однако энергия волны остается прежней.

— Я представлял это совсем иначе. Думал, будет стена воды футов пятьдесят высотой. А на самом деле больше похоже на ветровой нагон. Три волны шли по нарастающей. Высота — футов тридцать, наверное. Мотель и причал разнесло в щепки, а Мэйн-стрит затопило. — Хаус пожал плечами. — Слушай, Рой, ты профессор, я знаю, но все же как ты сумел так точно предсказать?..

— Я уже видел такое в Новой Гвинее. Мы проводили там исследования, как вдруг от подводного толчка поднялось цунами футов от тридцати до шестидесяти — нас тогда подбросило над водой прямо как сегодня. Людей предупредили, и большинство успело покинуть побережье, однако все равно жертв было больше двух тысяч.