Огненный лед

— Напоминает Роки-Пойнт.

— Один в один. Слава богу, жертв и пострадавших у нас поменьше. Есть и еще одно важное сходство. Оба цунами, вероятно, случились из-за сильных оползней на морском дне. В случае с Ньюфаундлендом виной всему точно землетрясение — океанские кабели оказались разорваны в дюжине мест. — Он сделал паузу. — Но есть и отличие. В Роки-Пойнт тоже был оползень, а вот землетрясения, похоже, не было.

— Интересно. А сейсмоданные?..

— Я звонил на Вестонскую станцию. В двадцать девятом году был зарегистрирован толчок магнитудой семь целых две десятых, и теперь мы знаем, что для возникновения цунами нужна сравнимая мощность. В Роки-Пойнт все запутанней. — Дженкинс помолчал. — Толчок был, но на землетрясение он совсем не похож.

— Давайте разберемся. Вы полагаете, что в Роки-Пойнт оползень был вызван не землетрясением?

— Могу утверждать это с полной уверенностью. Но почему он все же случился, я не знаю.

Егер посмотрел на Дженкинса поверх своих древних очков.

— Вечный вопрос — про курицу и яйцо?

— Вроде того. Я читал про залежи метангидратов на материковом склоне и подумал: вдруг оползень вызван какими-то реакциями? Ведь эти соединения нестабильны…

— Вполне возможно, — заметил Рид. — Гидратов хватает у обоих побережий. Скажем, у берегов Орегона и Нью-Джерси. Про Блейк-Ридж слыхали?

— Конечно. Подводная гряда в паре сотен миль к юго-востоку от берега.

— Да, в районе Северной Каролины. Эта гряда — сплошной метангидрат. Ее иногда сравнивают со скороваркой. Все дно там испещрено кратерами — в этих местах гидраты распадаются, и в воду сочится метан.

Дженкинс почесал в затылке.

— Признаться, я мало понимаю в газовых гидратах. Стараюсь, конечно, следить за периодикой, но из-за лобстеров и прочих дел времени почти не остается.

— Область это малоизученная. Вы ведь знаете, что такое газовые гидраты?

— Это кристаллы льда, внутри которых находятся молекулы природного газа.

— Именно так. Их еще называют «огненным льдом». Гидраты открыты в девятнадцатом веке, но исследования с тех пор не слишком продвинулись. Первые месторождения метангидрата обнаружили под слоями вечной мерзлоты в Сибири и Северной Америке. Затем, в семидесятые годы двадцатого века, ученые из Колумбийского университета наткнулись на глубоководные месторождения в ходе сейсмологических исследований на Блейк-Ридж. В восьмидесятые, при погружении на подводном аппарате «Элвин», экспедиция Вудсхолского института обнаружила в толще морского дна каналы, по которым поднимается метан. В середине девяностых я сам участвовал в первом крупном исследовании — именно тогда и были открыты месторождения Блейк-Ридж. Кстати, разведана только малая часть. Общие объемы просто колоссальны.

— А где расположены крупнейшие залежи?

— В основном в нижней части материковых склонов — там, где дно с четырех сотен футов резко уходит на мили вниз. Богатые месторождения тянутся вдоль обоих побережий США. Есть они, как я уже упоминал, и в Коста-Рике, Японии, Индии, а также в зоне вечной мерзлоты. Богатство этих залежей поражает воображение. По последним оценкам, там десять тысяч гигатонн гидратов, что вдвое больше всех разведанных запасов угля, нефти и газа, вместе взятых.

Дженкинс присвистнул.

— На них мы и переключимся, когда кончится нефть.

— Все не так просто, — вздохнул Рид. — Прежде чем браться за добычу гидратов, придется решить ряд технических проблем.

— Слишком опасно?

— Впервые пробурить дно до самого резервуара удалось в семидесятом году. Ничего не произошло, но буровики с тех пор к ним даже не подступались — боялись взлететь на воздух. Наконец выяснили, что поисковые работы вести можно, а вот выкачать гидраты и отапливать ими дом или заправлять машину — совсем другое дело. Месторождения расположены на больших глубинах, условия там тяжелейшие, а при подъеме на поверхность эта дрянь просто распадается. Основные запасы залегают под океанским дном, до них еще сотни футов.

— Похоже, бурить в таких условиях непросто.

— Не то слово. Над этой задачей бьются целые страны и корпорации. Один из вариантов — закачивать в скважину пар или воду. Гидрат при этом распадается, высвобождая метан. Потом сверлят еще одну скважину и выкачивают газ на поверхность дна — но что с ним там делать? Ведь при распаде гидратов дно может обрушиться.

— Проложить очередной дорогущий трубопровод?

— Неплохой вариант. Многие предлагают строить перерабатывающие заводы прямо на морском дне. Выкачиваем гидрат и заливаем его водой, а смесь помещаем в большие резервуары, похожие на дирижабли. Подводные лодки будут оттаскивать их на мелководье, а там из гидратов уже несложно извлечь топливо.

— Какой способ ни возьми — выходит прогулка по минному полю.

— Это еще мягко сказано. Однако вернемся к вашему вопросу.

— Да. Я интересовался, может ли распад метангидратов вызвать землетрясение и цунами.

— Вполне. Есть данные, что их естественное «таяние» приводило к разрушению материковых склонов. Следы больших подводных оползней находили у восточного побережья США, возле Аляски и в других местах. Русские обнаружили месторождения с неустойчивой структурой у берегов Норвегии. Они полагают, что именно распад большого объема метангидратов вызвал восемь тысяч лет назад оползень Стурегга. Тогда по склону континентального шельфа соскользнул кусок породы в тысячу с лишним кубических миль.

— Про Стуреггу я слышал, — кивнул Дженкинс.

— Тогда вы знаете, что оползень вызвал серию страшных цунами, по сравнению с которыми Ньюфаундленд и Роки-Пойнт — просто детские шалости.

— А человек может вызвать оползень?

— Конечно, почему нет. Например, если случится обвал при бурении.

Дженкинс набрал полную грудь воздуха и выпалил:

— Это случайность. А специально его можно устроить?

Что-то в его голосе насторожило ученых.

— К чему вы это, доктор Дженкинс? — поинтересовался Рид.

Дженкинс поежился.

— С того дня я себе места не нахожу. Интуиция говорит одно, а научный опыт — другое. Надо, мол, сначала собрать побольше данных, а потом уже строить умозаключения — особенно такие дикие.

Рид почесал подбородок.

— Я, как ученый, на вашей стороне. Через пропасть между гипотезой и заключением следует проложить надежный мост из фактов.

— Да ты прямо поэт, — вмешался в разговор Егер. — Пусть Макс нам поможет. Ты ведь подслушивала, любовь моя?

На экране вновь возникла рыжеволосая женщина.

— У меня шесть высокочувствительных микрофонов — попробуй тут не подслушать. Что вас интересует?

— Джентльмены, она в вашем распоряжении, — объявил Егер.

Рид немного подумал.

— Макс, расскажи нам коротко о залежах метангидрата у берегов США.

Лицо уступило место трехмерной модели океанского дна со всеми возвышенностями и впадинами к востоку и западу от Америки. На яркой синеве Тихого и Атлантического океанов пульсировали алые пятна.

— Сосредоточимся на Восточном побережье.

На экране появилась береговая линия от Мэна до Флорида-Кис.

— Замечательно. Теперь перейдем к Мэну. И покажи нам континентальный шельф.

Их взгляду предстало изрезанное заливами побережье от канадской границы до Нью-Гемпшира. Вдали от берега шла волнистая линия, а на ней — красные точки залежей метангидрата.

— С вашего позволения… — вмешался Дженкинс. — Не могли бы вы обозначить Роки-Пойнт?

На карте вспыхнул кружок василькового цвета, а в правом нижнем углу экрана появилась панорама его родного города — с бухтой и впадающей в нее речкой.

— Здорово, — отметил эту приятную мелочь Дженкинс.

— Спасибо, — шепнул бестелесный голос.

Дженкинс назвал свои координаты на тот момент, когда впервые увидел цунами, и в море тут же возник силуэт лодки.

— А теперь укажи линии тектонических разломов.

По экрану протянулась сеть белых линий. Лодка оказалась между городом и располагавшимся восточнее разломом.