Страница 68 из 106
Рустем и Зораб *
Персидская повесть, заимствованная из царственной книги Ирана (Шах-Наме́)Книга первая
Рустем на охоте
I Из книги царственной Ирана Я повесть выпишу для вас О подвигах Рустема и Зораба. Заря едва на небе занялася, Когда Рустем, Ирана богатырь, Проснулся. Встав с постели, он сказал: «Мы на царя Афразиаба Опять идем войною; Мои сабульские дружины Готовы; завтра поведу Их в Истахар, где силы все Ирана Шах Кейкавус для грозного набега Соединил. Но чем же я сегодня Себя займу? Моя рука, мой меч, Могучий конь мой Гром Без дела; мне ж безделье нестерпимо». И на охоту собрался Рустем; себя стянул широким кушаком, Колчан с стрелами калены́ми Закинул за спину, взял лук огромный, Кинжал засунул за кушак И Грома, сильного коня, Из стойла вывел. Конь, наскучив Покоем, бешено от радости заржал; Рустем сел на коня и, не простившись дома Ни с кем, ни с матерью, ни с братом, Поехал в путь, оборотив Глаза, как лев, почуявший добычу, В ту сторону, где за горами Лежал Туран. И, за́ горы перескакав, увидел Он множество гуляющих онагрей; От радости его зарделись щеки; И начал он Стрелами, дротиком, арканом С зверями дикими войну; И, повалив их боле десяти, Сложил из хвороста костер, Зажег его, потом, когда Он в жаркий уголь превратился, Переломил большую ель И насадил Огромнейшего из онагрей На этот вертел, Который был в его руке Как легкая лоза, и над огнем Стал поворачивать его тихонько, Чтоб мясо жирное со всех сторон Равно обжарилось. Когда же был Онагрь изжарен, на траву У светлого потока сел Рустем И начал голод утолять, Свою роскошную еду Водой потока запивая. Насытившись, он лег и скоро, При говоре струистых вод, Под ветвями густого Широкотенного чинара Глубоким сном заснул; А конь его, могучий Гром, Тем временем, гуляя По бархатному полю, Травой медвяною питался. II Но вот, покуда спал Глубоким сном Рустем, А Гром по бархатному полю Гулял, травой медвяною питаясь, — Увидя, что такой могучий конь На пажити заповедной Турана Без седока по воле бродит, Толпой сбежались турки. Замысля овладеть конем, С арканами к нему они Подкрались осторожно; Но конь, аркан почуя, Как лев озлился И не заржал, а заревел; И первому, кто руку на него Осмелился поднять с арканом, Зубами голову от шеи оторвал, А двух других одним ударом Копыта мертвых повалил. Но наконец его Отвсюду обступили; И метко был аркан ему на шею Издалека накинут, и его Опутали, и был он пересилен. Но хищники, страшась, что в их руках Он не останется, немедленно вогнали Его в табун туранских кобылиц, И разом был припущен Гром К двенадцати отборным кобылицам; Но лишь одна из них Плод от него желанный принесла. III Рустем, проснувшись, тотчас о своем Коне подумал; смотрит, но коня Нигде не видит. Никогда Он от него не убегал В такую даль. Он свистнул, но на свист Могучий не примчался конь И не заржал издалека́. Рустем как бешеный вскочил; Весь луг широкий, вдоль и поперек, Весь темный лес, кругом и напролет, Он обежал — напрасно: нет коня. И в горе возопил Рустем: «Мой верный конь, мой славный Гром, Что без тебя начну я делать? Скакать, летать привыкши на тебе, Пойду ль пешком, тащась под грузом лат, Как черепаха? Что же скажут турки, Не на седле, а под седлом меня увидя? Не может быть, чтоб ты, мой Гром, меня Покинул волею; тебя украли. Конечно, хищники здесь целым войском Напали на тебя; никто один С тобой не совладел бы. Но не время охать, Рустем; иди пешком, когда умел проспать Коня». И, конскую с досадой сбрую С доспехами своими на плеча Взваливши, он пошел и скоро Напал на свежий след, и этот след Его привел перед закатом солнца Ко граду Семенгаму, Который вдруг явился вдалеке Среди равнины пышной, Сияющий в лучах зари вечерней. IV Рустем подумал: «В этом Семенгаме Владычествует царь, попеременно друг Иль враг Ирана иль Турана; Конечно, он бы и вдали Рустема на коне узнал; Но где мой конь? Я пеший Теперь иду к его столице. Так и быть; Они коня мне волей иль неволей Отыщут и меня почтут Роскошным угощеньем». Так рассуждал с собой он, подходя К стенам высоким Семенгама; А между тем из глаз не выпускал Следов замеченных; но скоро Они, к реке приблизившись, пропали В густом прибрежном камыше. Тем временем молва достигла до царя, Что в Семенгам великий богатырь Рустем идет, что он в лесу царевом Охотничал и что, утратив На их земле коня, идет он пеший. Услыша то, царь повелел, Чтоб гость великий с почестью великой Был принят. Все его вельможи, И все вожди, и всякий, у кого На голове был шлем, а сбоку меч, Толпой из Семенгама вышли Встречать Рустема. И витязь, витязей светило, Был ими окружен, Как солнце пламенным венцом Вечерних, им блестящих облаков; С такою свитой в город он вступил И к царским подошел палатам. вернуться