Страница 59 из 106
III Долго с печалью одна бродив по лесам, Дамаянти Спутников много имела теперь, но была и меж ними Все, как и прежде, с печалью одна. По горам, по долинам Шумным потоком валил караван. Вот однажды с закатом Солнца они очутились у тихого озера; в темном Лесе скрывалось оно; берега облекались зеленым Бархатом свежей травы; как стекло, неподвижно-прозрачны Были воды; и в чистом зеркале их водяные Розы и лилии ярко сияли, и бисером пены Легкие струйки, ласкаяся к ним, осыпали их листья. Берег кругом был излучист, и воды в него то глубокой Бухтой входили, то он в их широкое лоно зеленым Мысом вдавался. Усталые путники, в этом приютном Месте ночлег учредив и снявши с слонов и верблюдов Лишнее бремя, спокойно легли на траве под открытым Небом и скоро заснули. Вдруг в полночь (когда в караване Все как мертвые были от сна) с горы прибежала С страшным храпеньем стая диких слонов, чтоб в потоке Жажду свою утолить, пылая томительным жаром. Но, почуявши близость слонов каравана, с свирепым Бешенством, пенясь и фыркая, кинулись все на заснувших Смирных врагов; никакою силою грозных чудовищ Было нельзя удержать; как в долину, сорвавшись с высокой Горной вершины, катятся скалы, так, ломая деревья, Вдруг слоны ворвались в караван и топтали лежащих Сонных людей. Со стоном и криком все поднялися, Все смешались — слуга, господин, старик и младенец; Ночью, страхом и сном обуянные, сами не зная, Что за беда и откуда, кто в лес, кто к воде побежали. Слыша храпенье и топот, видя во мраке мельканье Черных огромных теней, давимые тяжкой ногою, Острым клыком пронзенные, сжатые хоботом сильным, В диком беспамятстве, люди, верблюды и кони бросались Друг на друга и сами в смятенье друг друга губили, Силясь спастися: те кучей на дерево лезли, цепляясь Низшие за ноги высших, и падали вместе, другие В яму свергались, или набегали на камень, иль в воду Слепо кидалися: разом исчез караван многолюдный. Многих в минуту всеобщей беды корысть обуяла; Голос лукавый шепнул им: «Куда вы бежите? погибель Общая — общим и всякое стало богатство; берите Все, что достанется в руки; вот куча рассыпанных перлов, Вот драгоценные камни, вот золото, смело хватайте; Нищий нынче — завтра будет богач…» И погибли Все, кто, предавшись корысти, замедлили бегством спастися. В это мгновенье, когда, как поток, разливалась повсюду Гибель, проснулась хранима силой богов Дамаянти. Видя очами такой дотоле невиданный ужас, Видя и слыша, как мчалася смерть над ее головою, Вся трепетала она и, готовясь погибнуть, грустила Только о милом, далеком, навек покидаемом друге. Но когда миновалася буря и снова все стало Тихо в лесу, собрались понемногу спасенные. «Чем мы Гнев несказанный такой на себя от богов обратили? — Так рассуждали они. — Позабыли ль почтить мы дарами Бога, сокровищ хранителя? Иль караваном был встречен Кто-нибудь, дерзкий хулитель бога торговли? Иль птицы, Нам враждебные, в эту ночь пролетели над нами? Или то было влиянье зловредных планет?..» Напоследок Вот что сказали они: «Вся беда нам от встречи С этой безумной, нагой, исчахлой и бледной бродягой. Кто она? Чародейка, жена иль дочь великана, Небом проклятая? Если опять на глаза попадется Эта волшебница нам, то ее мы не добрым приветом, Камнями встретим. Она своим колдовством погубила Наш караван». Такие слова в темноте Дамаянти Слыша, с печалью, стыдом и страхом в чащу лесную Скрылась. «О горькая участь моя! — она говорила, Тяжко рыдая. — О счастье, меня обманувшее! снова Целым светом покинута я. Какою виною Я на себя навлекла гоненье такое? Кому я Делом, иль словом, иль мыслию зло приключила? Знать, в прежней Жизни была я преступна; за то и в теперешней должно Мне до гроба страдать, за то и гоненье такое Мне от людей, за то и разлука с супругом, утрата Царства, от милых детей и от милых родных отлученье, Странствие по лесу, полному тигров и змей, бесприютность В холод и зной, нищета, сиротство, и ужас, и горе». Утро меж тем занялось; в небольшую толпу собралися Все, не погибшие в страшную прошлую ночь, и в дорогу Снова отправились, плача о горькой утрате богатства, Плача о мертвых друзьях. Вот снова покинута ими В диком лесу Дамаянти, и горе ее превышало Все их страдания вместе. «О! чем же, чем (говорила, Плача, она) такую беду на себя навлекла я? Злая участь моя и слонов приманила на гибель Этих несчастных, мне давших защиту; за то и должна я Долгим страданьем свой выплатить долг; я чувствую в тяжком Горе моем всю истину древнего слова: без воли Неба никто не умрет,и моей истерзанной груди Хобот слона не коснулся. Так! без судьбы совершиться С нами ничто не может на свете; я за собою С самых младенческих лет никакого не ведаю злого Дела, не помню ни мысли худой, ни виновного слова — В том ли мое преступленье, что я для прекрасного Наля Светлых отвергла богов, и не мстят ли уж гневные боги Мне за земную любовь безотрадной земною печалью?» Так говоря, Дамаянти пошла по следам каравана Издали, в чаще таяся лесной, как в облаке месяц.
Глава шестая
I Вот наконец Дамаянти дошла до города Шедди. Грустно стояла она у ворот, не входя в них, стыдяся Бедной одежды своей, обрезанной Налем, и смятых Долгих волос, в беспорядке ей грудь покрывавших. Жители города Шедди, встречаяся с ней, удивлялись Странному виду ее, а дети за нею бежали С криком; их шумной толпою следимая, скоро к палатам Царским пришла Дамаянти. Там, на площадке высокой Кровли, мать царева стояла. Увидя идущую, старой Мамке своей сказала она: «Поди пригласи к нам Эту жалкую странницу, чистый, дымом затменный Огнь красоты, народом теснимую. Верно, приюта Ищет она. Я вижу в ней нечто высокое; дом наш Светом наполнит она благодатным». Представилась старой Матери царской младая царская дочь. И царица, Ласковым взором встретя ее, сказала приветно: «В самом затменье печали твой образ сияет, как в темной Туче яркая молния. Кто ты? Куда и откуда Путь твой? Лицо твое неземное, хотя и покрыто Нищенским рубищем тело твое; одна, без защиты Странствуешь ты по земле и людей не страшишься, как чистый Ангел. Скажи ж мне, какое званье твое?» Дружелюбной Речью такой ободренная, так Дамаянти сказала: «Я не ангел, царица, я смертный простой человек; но породы Я не простой. Огорченная тяжкой разлукой с супругом, Вслед за ним, чтоб его отыскать, по земле я скитаюсь, Женским себя рукодельем питая; плоды и коренья Пища моя, а пристанище там, где укажут мне боги. Доблестный, мудрый, прекрасный, богатый, сердцем избранный, Милый супруг мой расстался со мною; царица, несчастлив Был он; в игре роковой свои все богатства утратив, Нищим он дом свой покинул и в лес с одною одеждой Скрылся; за ним я пошла, чтоб имел он в печали отраду. Там, изнуряемый голодом, он, на несчастье рожденный, Платье последнее с плеч потерял: кто богами назначен В жертву беде, у того похищает и ветер и птица Платье; и днем и ночью я шла за ним, беспокровным. Раз случилось, что я, утомленная, в лесе заснула… Ах! он скрылся, он бросил меня, он унес половину Бедной одежды моей. С той поры и денно и ночно Вслед за ним, весельем и светом души, я по темным Диким лесам, по широким степям, по долинам Странствую; мне половину одежды моей возвратить он Должен иль взять у меня мою половинную, сердцу Тяжкую жизнь; как одной половине одежды другая Надобна, так и мне другую себя половину Должно найти иль жить перестать». С состраданьем царица, Выслушав жалкую повесть ее, отвечала: «Останься С нами, блаженно-скорбящая; радовать будет мне сердце Светлая близость твоя. Не медля нимало, повсюду Мы разошлем гонцов за супругом твоим; но случиться Может, что он ненароком зайдет и сюда, где его ты Будешь ждать в безопасно-спокойном приюте». На то ей, Горе свое обуздав, сказала в ответ Дамаянти: «Здесь я охотно останусь, если ты мне обещанье Дашь, царица, условье исполнить такое: чтоб низкой Должности я не имела, служа лишь тебе, чтоб объедков В пищу мне не давали, чтоб доступ ко мне запрещен был Всем мужчинам, чтоб каждый, кто мной овладеть пожелает, Смертью наказан немедленно был, — такую дала я Клятву богам, чтоб найти помогли мне супруга; видаться ж Только с одними браминами буду. Когда ты, царица, Примешь такое условье мое, то здесь с благодарным Сердцем останусь». На то отвечала царица: «Исполню Все, и свят для меня твой обет». Потом приказала Вызвать из внутренних царских покоев царевну Сунанду, Дочь свою. Скоро царевна явилась, венком многоцветным Резвопрелестных подруг окруженная. «Видишь, Сунанда (Мать ей сказала), эту пришелицу в бедной одежде? Ей ты летами ровесница; но испытания жизни Дали ей раннюю зрелость. Люби ты ее как подругу; Ласково с ней обходись и ее уважай, чтоб с тобою Сердце ее отдохнуло, чтоб ты в сообществе с нею Пользу нашла для души». Сунанда, с веселостью детской За руку взяв Дамаянти, ее увела. И осталась С той поры Дамаянти подругой царевны Сунанды.