Страница 58 из 106
Глава пятая
I К северу лесом пошла Дамаянти; три дня и три ночи Шла она; вдруг перед нею явилась чудесно-густая Роща из райских дубов; кругом живая ограда Вся в цвету, и исполнена тихим небесным сияньем Внутренность. Там обитали отшельники, мира отрекшись. Строгие постники, чувств обуздатели, помыслов светлых Полные, чистой душой на земле небожители, в этой Роще жили они, с собою розно, с одними богами В тесном союзе; им пищей роса и воздух, одеждой Листья древесные были. Дивяся, смотрела на этот В дикой пустыне сокрытый эдем Дамаянти; там было Все благовонно; цветы и плоды сияли меж темных Листьев; сверкали ручьи; на их берегах антилопы С легкими сернами прыгали; ветви обвивши хвостами, С криком качались на них обезьяны; по сучьям деревьев Ползали, перьями ярко блестя, попугаи. Свободно Царская дочь вздохнула, святую увидя обитель; Все чаруя небесно-смиренною прелестью женской, Темнокудрявая, сладостно-стройная, тихо, как будто Вея по воздуху, к старцам святым подошла Дамаянти; Ласково приняли старцы ее, и она им сказала: «Мир вам, угодники; трудное дело спасенья успешно ль Вы совершаете? Жарко ль пылает огонь покаянья? Звери и птицы спокойны ль в обители вашей? Самим вам Все ли во благо?» Они отвечали: «Все нам во благо; Будь равномерно во благо все и тебе. Но скажи нам, Кто ты, краса неземная? Чего ты желаешь? Нас светлый Образ твой всех изумил; успокойся у нас и открой нам, Кто ты? Богиня лесов, иль полей, иль потоков?» На то им, Тихо вздохнув, Дамаянти сказала в ответ: «Не богиня Я лесов, полей и потоков, но слабая, тяжким Горем гнетомая, смертная женщина; вам, благодушным Старцам, я все расскажу. Владыка Видарбы, могучий, Славнодержавный Бима отец мой; властитель Нишады, Грозный могуществом, в каждом бою победитель, великий, Светлый душою, неба достойный земли уроженец, Правды защитник, правды вещатель, божественно-царским Блеском сияющий, градохранитель, градорушитель, В светлых очах и солнца и месяца блеск совместивший, Наль, мой супруг, игроком коварно-искусным был вызван В кости играть; и ему все царство свое проиграл он. Имя мое Дамаянти; одна по лесам и пустыням Вслед за Налем скитаюсь, крушимая горем, и ныне, Старцы смиренные, к вам прихожу, чтоб узнать, не встречался ль Где-нибудь вам мой утраченный царь? Не видали ль в эдемской Роще своей вы его, за которым я следуя, этот Полный тиграми лес перешла? Скажите мне, старцы, Встречу ль его? А ежели нет, то не лучше ль покинуть Жизнь? О! на что мне она? одно нестерпимое бремя Жизнь без него, усладителя жизни». На жалобы царской Дочери, с нежным об ней сожалением, так отвечали Старцы, читая пророчески в будущем: «Праведны боги! Веруя им, не смущайся душою, прекрасная; светлы, Тихи и чисты, как очи твои, невинности ясной Полные, будут грядущие дни для тебя; то являет Нам откровение свыше: ты снова увидишь супруга; Снова он будет царем, от вины невольныя чистый, Царски венчанный, грозный врагам, утешение ближним, Скорби твоей исцелитель, жизни твоей украшенье, Прежний твой друг, твой сопутник, советник, защитник — и все то Сбудется, если в тебе не ослабнет терпенье и верность…» То сказавши, тихо исчезли пустынники; с ними Вместе и утвари их, и жертвенный огнь, и молитвы Место, и свежесть эдемски сияющей рощи исчезли… В темном лесе одна Дамаянти осталась, и было Все пустынно кругом. Дамаянти сказала: «Не сон ли Мне привиделся? Где святые отшельники? Где их Роща? Где их живые ключи, их птицы, их звери? Где их цветы благовонные?» Так в изумленье подумав, Снова печали своей предалась Дамаянти; но чудный Призрак ее ободрил, и пошла с упованием дале. II По лесу долго скиталася в горе своем Дамаянти; Вдруг попадается ей деревцо, одаренное чудной Силою душу целить; у людей его называют Дерево Гореуслад,у богов Азока.Царевна К этому дереву, лес оживлявшему запахом сладким, Цветом покрытому, с сенью густою, проникнутой звонким Пением птиц голосистых, тотчас подошла и заводит Речь с ним такую: «Блаженное дерево, чудный, прекрасный Гореуслад,благовонный Гореуслад,услади ты Горе мое; цветущий Азока,скажи, не видал ли Ты моего супруга, царя нишадского Наля? Где он скитается? Помнит ли он обо мне? О! порадуй Сердце мое доброю вестью о нем, цветоносный Азока; Дай мне уйти от тебя с утешением; сам же в приюте Леса цвети, никем не обиженный, чистый, душистый, Сладостный Гореуслад,усладитель всякого горя». Так говоря, сорвала Дамаянти с чудного древа Ветку; потом, с ним прощаясь, примолвила: «С этою веткой Скорбь, и печаль, и нужду, и заботу беру я с собою; Ты же, свободный от скорби, печали, нужды и заботы, Здесь оставайся, и если царя моего ты увидишь, Молви ему, что отсюда печальное все унесла я, Дай ему тень и покой, чтоб под кровлей твоей беспечальной, Гореуслад,он мог, отдохнув, усладиться от горя». С сими словами прекрасная царская дочь удалилась; Снова пустынным лесом пошла, и снова пред нею Стали являться деревья с широкою сенью, крутые Горы, скалы разновидные, темные дебри, потоки; В ветвях деревьев гнездились, шумели, порхали и пели Птицы лесные, и всюду ей в дикой глуши попадались То кабан, то шакал, то буйвол, то рысь, то пантера. Так Дамаянти скиталася долго. Вдруг на широкой, Чистой поляне представился ей караван многолюдный; Лес оглашался криком людей, скрыпеньем повозок, Ржанием конским, топотом тяжким слонов и верблюдов, Вдоль широкой реки, густым тростником опушенной (Где укрывалися цапли и белые лебеди звучно Голос свой подавали, где светлая влага кипела Множеством рыб, черепах и змей), караван тот тянулся. Кинулась к людям навстречу царевна; ее появленье Всех поразило; полунагая, одним покрывалом Шелковых длинных волос, по плечам и грудям в беспорядке Вьющихся, чудно одетая, бледной подобная тени, С горя иссохшая, вся в пыли, но все как небесный Ангел прекрасная — так им явилась в лесу Дамаянти. В страхе одни от нее убежали, другие безмолвно Ей смотрели в лицо, иные смеялись, иные, Боле имея рассудка, приблизились к ней с состраданьем. «Кто ты, образ небесный? — спросили они. — Для чего ты В этом лесу? Земной ли ты человек иль созданье Высшее, горный могучий дух, иль дева потока, Или иная бессмертная? Будь нам встреча с тобою Знаменьем добрым. Тебе мы себя предаем, чтоб дорогу Наш караван совершил безопасно». На это, вздохнувши, Царская дочь отвечала: «Не с неба сошла я; земная, Бедная, жалкая странница я; мой отец — видарбинский Царь; мой супруг — обладатель Нишады, Наль знаменитый; С ним в разлуке, его я ищу и не ведаю, где он. Если что слышали вы о владыке моем, то скажите, Где мне с ним встретиться, где я найду прекрасного Наля, Наля, царя львиносердного, грозно-отважного в битвах?» Вождь каравана, богатый купец, по имени Зуччи, Ей отвечал: «Нигде на путях, по которым давно уж Странствуем мы, нам доныне никто не встречался, кто б имя Наля имел; оленей, медведей, буйволов, тигров Много в этом лесу; но до сих пор еще человека, Кроме тебя, мы здесь не видали». — «Куда ж вы идете?» — Снова спросила его Дамаянти. «Идем в знаменитый Город Шедди, — ответствовал Зуччи, — им ныне владеет Царь Сувегу́, и в царском дворце его обитает Вместе с ним его благодушная мать, драгоценный Перл добродетели женской». Услышав о том, Дамаянти В город Шедди решилась идти; пристать к каравану Зуччи ее пригласил. С караваном пошла Дамаянти.