Отданная Душа

Когда я была уверенна, что Софи уехала домой, Нэш и я последовали за скорой помощью в больницу, где медсестра положила Эмму в небольшой светлой комнате в ожидании экспертизы. И ее мать. Как только медсестра ушла, закрыв дверь, Эмма повернулась к нам обоим, выражение ее лица выражало смесь страха и растерянности.

— Что произошло? — Спросила она, не обращая внимания на подушки, села на больничной койке, скрестив ноги в стиле йога. — Я хочу правды.

Я посмотрела на Нэша, который вытащил резиновую перчатку из коробки на стене, но он только пожал плечами и кивнул в ее сторону, давая мне ясно понять, что могу говорить.

— Хм... — прохрипела я, не зная, сколько можно ей рассказывать. Или какие подобрать слова. Или смогу ли я вообще говорить со своим лягушачьим голосом. — Ты умерла.

— Я умерла? — Глаза Эммы стали огромными и круглыми. Что бы она ни ожидала услышать, я не сказала этого.

Я нерешительно кивнула.

— Ты умерла, и мы вернули тебя обратно.

Она сглотнула, переводя взгляд с меня на Нэша — который возился с одноразовыми перчатками — и обратно.

— Вы, ребята спасли меня? Мол, вы сделали СЛР? — Ее руки расслабились, и плечи упали в облегчении — она явно ждала чего-то... страннее. Я просто кивала, но никто не подтвердит нашу историю. Мы должны были сказать ей правду — или по крайней мере часть ее.

— Не совсем. — Я запнулась, поглядывая на Нэша, прося его о помощи.

Он вздохнул и выпустить воздух из перчаток, а затем опустился на край кровати рядом с Эммой. Я сидела перед ним, поэтому прислонилась спиной к его груди. Я едва не потеряла контакт с ним, пока пела для Эммы, и не собиралась больше делать это в ближайшее время.

— Хорошо, мы расскажем тебе что происходит... — Однако, я знала, когда он сжал мою руку, что он не собирается рассказать ей обо всем, и он не хотел, чтобы я это делала. — Но сначала я хочу, чтобы ты поклялась, что никому не расскажешь. Никому. Никогда. Даже если проживешь девяносто лет, чтобы сделать признание умирающего.

Эмма улыбнулась и закатила глаза.

— Да, как будто я буду думать о вас двоих, в свои сто шесть лет и испуская последнее дыхание.

Нэш рассмеялся и обнял меня за талию. Я наклонилась к его груди, биение его сердца отдавалось у меня в спине. Когда он говорил, его дыхание колыхало волосы над ухом, мягко успокаивая меня, хотя я знал, что эта часть истории была предназначена для Эммы. На всякий случай.

— Так ты клянешься? — Спросил он, и она кивнула. — Ты знаешь, что Кейли может сказать, когда кто-то умрет? — Эмма снова кивнула, теперь ее глаза сузились, в них сияло любопытство, вперемешку со страхом. — Ну, иногда, при определенных обстоятельствах... она может вернуть их.

— С его помощью, — хрипло добавила я, но сразу подумала, что его участие было одной из частей, которые Нэш хотел бы сохранить в тайне. Но он поцеловал мой затылок, чтобы сказать, что все хорошо.

— Да, с моей помощью. — Его пальцы сжали мои, моя рука лежала у меня на коленях. — Вместе мы... вернули тебя. Вроде того. Все нормально. С тобой не случилось ничего плохого, и врач, вероятно, решит, что ты просто упала в обморок от стресса, или горя, или чего-то еще. Так же, как решил медик скорой помощи.

В течении почти минуты Эмма молчала, переваривая. Я боялась, что даже при тщательном влияние Нэша, она может волноваться, или начнет смеяться над нами. Но она только моргнула и покачала головой.

— Я была мертва? — Снова спросила она. — А вы, ребята, вернули меня. Я знала, что мой внутренний механизм еще работает, и я должна была чувствовать, что мне стало хуже, и я должна была знать, что упаду в обморок.

Я улыбнулась, радуясь, что она могла увидеть юмор в этой ситуации, а Нэш громко рассмеялся, все его тело дрожало у меня за спины.

— Ну, если повезет, мы заказали бесконечное здоровье для тебя, — сказал он.

Эмма улыбнулась в ответ, но ее лицо стало серьезным.

— Было ли это, как с другими? Я просто рухнула?

— Да. — Я ненавидела это чувство, рассказать ей о ее собственной смерти. — В середине фразы.

— Почему?

— Мы не знаем, — сказал Нэш, прежде чем я смогла ответить. Я промолчала, потому что технически это было правдой, даже если это была и не вся правда. Я не хотела вмешивать Эмму во что-то, где участвует психически-нездоровый Жнец.

Она на мгновение задумалась, скользя пальцами по белому одеялу. Когда в ее руках оказался прикроватный пульт, она подняла его, глядя на кнопки, затем встретилась с моим взором.

— Как ты это сделала?

— Это... сложно. — Я искала нужные слова, но они не приходили. — Я не знаю, как это объяснить, но это не очень и важно. — По крайней мере, не настолько, чтобы беспокоить Эмму. — Важно то, что ты в порядке.

Она нажала кнопку на пульте, и изголовье кровати поднялось на несколько дюймов.

— Так что же случилось с Джулией?

Это был вопрос, которого я боялась. Я взглянула на колени, где наши пальцы были переплетены. Затем посмотрела на Нэша, надеясь, что у него есть идеи получше, менее травмирующий способ объяснить все это.

— Она умерла вместо тебя.

Но, видимо, других идей не было и у Нэша.

— Мы спасли тебе жизнь, и мы сделали бы это снова, если бы могли. Но смерть, как и жизнь в некоторых отношениях, эм... Все имеет свою цену.

— Цену? — Эмма вздрогнула, и ее рука сжала пульт. Кровать опустил ниже, но она даже не заметила этого. — Вы убили Джулию, чтобы спасти меня?

— Нет! — Я потянулась к Эмме, но она в ужасе отпрянула к подушкам. — Мы не имеем ничего общего со смертью Джулии! Но когда мы не отдали тебя, мы создали своего рода вакуум, и надо было чем-то его заполнить. — Это было не совсем так. Но я не могла объяснить, что этой цены не должно было быть, не сообщив ей о Баньши и Жнецах, и других более темных вещах, которые я даже сама не понимала, пока еще.

Эмма немного расслабилась, но не придвинулась ближе к нам.

— Знали ли вы это, когда спасали меня? — Спросила она, и снова я была удивлена тем, насколько проницательны ее вопросы. Из нее, вероятно, получилась бы лучшая Баньши, чем с меня.

Нэш у меня за спиной прочистил горло, готовясь к ответу.

— Мы знали, что есть такая возможность. Но твой случай был своего рода исключением, поэтому мы надеялись, что этого не произойдет. И мы понятия не имели, кто пострадает вместо этого.

Эмма нахмурилась.

— Так ты не чувствовала ее смерть?

— Нет, я... — нет. Я даже не думала об этом, пока она не спросила. — Почему я не знала о ее смерти? — спросила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Нэша.

— Потому что причин для ее смерти... — то есть решения Жнеца взять ее, — не существовало, пока мы не вернули Эмму обратно. Это доказывает, что Джулия не должна была умереть.

— Она не должна была умереть? — Эмма прижала больничную подушку к груди.

— Нет. — Я наклонилась в объятия Нэша и сразу же почувствовала себя виноватой, потому что она только что умерла. Но там не было никого, чтобы я могла опереться. Так что я снова села, но не смогла заставить себя отпустить его руку. — Что-то не так. Мы пытаемся понять это, но мы не уверены, с чего начать.

— А я должна была умереть? — Ее взгляд сверлил меня. Я никогда не видела, чтобы моя лучшая подруга выглядела такой уязвимой и испуганной.

Нэш твердо покачал головой, я видела это краем зрения.

— Вот почему мы вернули тебя. Жаль, что мы не смогли помочь Джулии.

Эмма нахмурилась.

— Почему?

— Мы... не были достаточно быстрыми. — Я поморщилась, разочарование и гнев по поводу моей собственной неспособности скручивали мой кишечник. — И я, конечно, использовала все силы на тебя.

— Что это значит... — Но прежде чем она смогла закончить вопрос, дверь открылась, и женщина средних лет в халате вошла внутрь. Она несла папку, сзади следовала очень взволнованная госпожа Маршалл.

— Эмма, я считаю, эта женщина пришла к вам? — Врач взяла папку в другую руку, а госпожа Маршалл прошла мимо нее и бросилась к кровати, где чуть не раздавила свою младшую дочь в объятиях.