Отданная Душа

Завороженная, я посмотрела на Нэша и увидела, как пот стекает по его лицу. Его глаза были открыты, но не сфокусированы, теперь его руки сжимали горсть брюк цвета хаки. Я наблюдала, как душа спустилась еще немного больше, как если бы сила тяжести на теле Эммы как-то усиливалась.

Все люди бросились к нам, глядя в мою сторону, они кричали, чтобы быть услышанным. Человеческая рука коснулась моей руки, дернула меня за одежду, некоторые пытались успокоить меня и заставить замолчать, другие пытались вытащить меня. Нечетные бесцветные формы, собравшиеся в группы по два или три, смело смотрели, бормоча слова, которые я не слышала и, вероятно, не поняла бы. А душа Эммы двигалась медленно в сторону ее тела, но один дымный усик все еще был направлен к углу зала.

Нэш уже почти вернул ее. Но если он не поспешит, то будет слишком поздно. Мой голос уже теряют силу, горле горело в агонии, мои легкие разрывались, требуя свежего воздуха.

Тогда, наконец, душа опустилась на тело Эммы и, казалось, растворилась в ней. В менее чем за секунду, она была полностью поглощена.

Нэш с силой выдохнул и моргнул, вытирая рукавом пот со лба. Мой голос наконец прервался, и рот резко закрылся, в наступившей тишине это движение раздалось как гром. И все серые существа, и последний клочок тумана, просто растаяли.

На мгновение никто не двигался. Руки, лежащие на мне, не двигались. Люди застыли на месте, как если бы они могли почувствовать разницу, хотя они явно не знали, что случилось, кроме того, что я перестала кричать.

Мой взгляд остановился на Эмме, ища признаков жизни. Вздымающаяся грудь, покалывание импульса. Даже сопливое чихание было бы для меня подарком. Но несколько мучительных секунд, ничего не происходило, и я была убеждена, что нам не удалось. Что-то пошло не так. Невидимый Жнец был слишком силен. Я была слишком слаба. Нэш давно не практиковался.

Тогда Эмма вдохнула. Я чуть не пропустила это, потому что сама все еще задыхалась. Никаких хрипов, она не задыхалась от кашля, чтобы очистить легкие. Она просто дышала.

Моя голова упала на руки, слезы облегчения покатились по щекам. Я засмеялась, но из горла не вырвалось ни единого звука. Я потеряла свой голос.

Эмма открыла глаза, и молчание было нарушено. Кто-то в толпе ахнул, и вдруг все пришло в движение, все наклонялись ближе, шепча между собой, дрожащими руками прикрывая разинутые рты.

Эмма заморгала, смотря на меня, и ее брови нахмурились в замешательстве.

— Почему я... на полу?

Я открыла рот, чтобы ответить, но острая боль в горле напомнила, что я потеряла голос. Нэш выстрелил в меня улыбкой, волнующий триумф светился в его глазах, и ответил за меня.

— Ты в порядке. Я думаю, ты просто упала в обморок.

— У нее не было пульса. — Воскликнула округлая женщина, откинувшись назад, ее лицо покраснело в недоумении. — Она была... я проверяла. Она должна быть...

— Она потеряла сознание, — твердо повторил Нэш. — Вероятно, она ударилась головой, когда упала, но сейчас она в порядке. — Чтобы продемонстрировать это, он протянул руку к ее руке, выпрямил ее, он растянулся на полу перед ней.

— Вы не должны двигать ее! — Кто-то ругался с моей стороны. — Она могла что-нибудь поранить.

— Я в порядке. — Голос Эммы выдавал ее растерянность. — Мне ничего не болит.

Тихий шум поднялся вокруг нас, новость распространялась вглубь для тех, кто стоял слишком далеко. Шептались такие слова, как «умерла» и «нет импульса», но когда Нэш перегнулся через колени Эммы и взял меня за руку, тревога отступила.

Пока второй крик не прервал растущее спокойствие.

Головы повернулись, и люди ахнули. Эмма и Нэш в ужасе смотрели через мое плечо, я повернулась, чтобы последовать за их взглядами.

Толпа по-прежнему окружала нас, но через зазоры между телами, я увидела достаточно, чтобы собрать воедино то, что произошло.

Кто-то упал.

Я не видела, кто это, потому что кто-то склонился над ней, выполняя СЛР[10]. Но прямая черная юбка и тонкие, гладкие икры выдавали, что это девушка, и я знала, что она будет молодой и красивой.

Нэш сжал мою руку, и я взглянула вверх, чтобы встретиться с его взглядом, напряженным и полным сожаления, как и мой. Мы сделали немыслимое. Мы сохранили жизнь Эмме за счет чужой жизни. Никто из наших не пострадал — пострадала невинная, посторонняя девушка.

Я выгнула брови молча спрашивая, готов ли он попробовать снова. Он кивнул, но выглядел не уверен, что мы сможем чего-то добиться. А в глубине моего сознания билась уверенность, что если мы спасем еще одну девушку, Жнец просто ударит снова. И еще. Он возьмет одного из нас. В любом случае, мы не могли позволить себе играть в эту игру.

Но я не могола позволить кому-то еще умереть без всякой причины.

Я открыла рот, чтобы закричать — и ничего не вышло. Я забыла что мой голос пропал, и на этот раз даже не было желания петь. Не было никакой паники. Никакой свежей боли, царапающей внутреннюю сторону моего горла.

Я в ужасе посмотрела на Нэша, ища совета, но он только нахмурился.

— Если ты не можешь петь, значит она уже ушла, — прошептал он. — Стремление заканчивается, когда Жнец забирает свою душу.

Вот почему моя песня для Мередит закончилась, как только она умерла — мы не заявили свои права на ее душу.

Опустошенная, я могла только наблюдать, как люди снуют вокруг мертвой девушки, пытаясь помочь, пытаясь увидеть, пытаясь понять. В середине путаницы один из людей привлек мое внимание. Потому что он не смотрел в ту сторону. В то время как все остальные были сосредоточены на девушке, лежащей на полу спортзала, через тонкую руку перекинута зеленя кофточка, эта женщина стояла в дальнем углу, глядя на... меня.

Она не двигалась, и казалась устрашающе холодной. Пока я смотрела, она медленно мне улыбнулась, как если бы мы хранили какую-то общую тайну.

И это было правдой. Она была Жнецом.

— Нэш... — прохрипела я, ища рукой его руку, не решаясь оторвать глаз от странной неподвижной женщины.

— Я вижу ее. — Едва он выговорил последнее слово, как она исчезла. Она пропала так же тихо и внезапно, как Тод, казалось, что никто больше не заметил ее.

Разочарование и гнев вспыхнули во мне, опалив изнутри. Жнец дразнила нас.

Мы знали о возможных последствиях и приняли риск, а теперь кто-то умер, заплатил за наши решения. И Жнецу, вероятно, известно, что мы не могли остановить ее.

А хуже всего было то, что когда я посмотрела на Эмму, которая не знала чего стоила ее жизнь, я не жалела о своем выборе. Ни чуточку.

ГЛАВА 17

В течение следующих нескольких минут, к счастью, внимание толпы переместилось к другому объекту, сосредоточившись на другой стороне комнаты. Девочка была одной из младших. Болельщица по имени Джулия Герцог. Это имя вызывало смутное изображение ее лица. Она была красива и, если память не обманывает, более дружелюбна, чем большинство других.

Когда спустя несколько минут после того, как она упала, у Джулии не нащупали пульса, взрослые начали подталкивать студентов к двери. Нэшу и мне было разрешено остаться, потому что мы подвозили Эмму, а учителя не позволит ей отправиться домой, пока скорая не проверит ее. Тем не менее, Джулия была важнее, поэтому, когда медики прибыли, сначала направились прямо в сторону толпы вокруг нее.

Но было слишком поздно. Даже если бы я и не знала этого наверняка, то их осанка и неторопливый шаг выдали бы это. Тогда один из медиков в черных брюках равномерным шагом направилась через весь зал к нам, аптечка первой помощи бала у него в руках. Он тщательно осмотрел Эмму, но не нашел ничего, что могло бы стать причиной ее падения. Ее пульс, артериальное давление, дыхание — все было в порядке. Ее кожа покраснела и выглядела здоровой, глаза были расширены, а рефлексы... точными.

Медик пришел к выводу, что она просто упала в обморок, но сказал, чтобы пришла в больницу для более тщательного осмотра, на всякий случай. Эмма попыталась отказаться, но директриса позвонила госпоже Маршалл, которая сказала, что встретит свою дочь там.