Страница 31 из 41
Но Вивьен только рассмеялась, и Роберт тоже, когда мы вернулись обратно.
— Не понимаю, о чем ты беспокоишься, — сказал он, — шрам ничуть не портит твою красоту.
— Мне нечего портить. — Я понимала, что опять веду себя как ребенок, но Роберт похлопал меня по спине:
— Она напрашивается на комплименты. Ну ладно уж, поддержим ее, да, дядя?
— Я — пас! — ответил дядя и удалился.
Во время обеда Роберт объявил, что повезет меня кататься.
— Мы выпьем чаю в каком-нибудь кафе, чтобы отпраздновать снятие швов, хорошо?
— Отличная идея, — сказала его мать. — Тем более сегодня ее последний день здесь, так что надо использовать его на всю катушку.
Я бросила взгляд на Брета, но он смотрел куда-то в окно. Я тут же одернула себя. Что я делаю? Жду его одобрения? Спрашиваю разрешения директора на прогулку?
— Звучит заманчиво, Роберт. Надеюсь, небо будет ясным.
Мы выехали за город на старой спортивной машине Роберта. Потом, прогулявшись по полевой тропинке, сели под дерево и стали разговаривать.
— Скажи мне, Трейси, — начал Роберт, — какие у тебя отношения с моим дядей?
Это был сложный вопрос, и я попыталась уклониться от ответа:
— Он директор, а я преподаю географию в его школе.
— Рассказывай дальше.
— Больше нечего рассказывать.
— Почему он привез тебя сюда? — нахмурился он.
— Потому что я разбила его машину.
— Да, знаю, но почему ты вообще ехала в его машине?
— Он предложил меня подвезти до моей матери, только и всего. Это правда, Роберт. Между нами ничего нет.
— Но на днях, когда ты рыдала в его объятиях и так прижималась к нему, я мог бы поклясться, что ты влюблена в него.
Мне пришлось быстро придумывать ответ.
— Но, Роберт, я была в таком состоянии, что прижалась бы к кому угодно. Если бы ты оказался рядом, я рыдала бы в твоих объятиях.
— Правда? — просиял он. — Да если б я только знал! Теперь я стану твоей тенью, девочка моя. Вдруг тебя опять что-нибудь расстроит и ты захочешь прижаться ко мне. — Он протянул ко мне руки. — Давай попробуем. Ради тренировки.
— О нет, спасибо! — рассмеялась я. — В данный момент я совершенно счастлива.
— Я рад, Трейси, — серьезно произнес он. — Я тоже счастлив.
Посмотрев на часы, я предпочла сменить тему разговора.
— По-моему, уже время чая? Есть что-то хочется!..
Роберт тотчас поднялся, протянул руку и помог мне дойти до машины.
— Чай так чай!
Мы нашли старый дом, стоявший в стороне от дороги, с вывеской «Чай», написанной мелом на доске, прибитой к забору.
Мне было весело есть с Робертом. Он так напоминал своего дядю, только лет на пятнадцать моложе. Я закрыла глаза и попыталась представить, что напротив меня сидит Брет. Мы веселы, молоды и влюблены.
— Ты где-то далеко, Трейси. У тебя опять грустные глаза. Ты и так слишком много печалилась за последнюю неделю. — Он щелкнул пальцами перед моими глазами. — Очнись! Приди в себя! — Открыв дверцу машины, Роберт вдруг остановился и пристально посмотрел на меня. — Хочешь сесть за руль, Трейси?
Я увидела вызов в его глазах, увидела машину — с облезлой краской, наверное немало повидавшую на своем веку и так притягивающую к себе.
— Можно попробовать, — кивнула я.
И повела эту старую спортивную машину по сельским лугам, по шоссе и запруженным народом улицам к дому Роберта. Он не похвалил меня, когда я притормозила у порога. Он принял это как должное.
Мы вошли в дом держась за руки и тут же, как нарочно, столкнулись с Бретом.
— Трейси опять это сделала, дядя! Она вела мою машину. На шоссе разогналась до шестидесяти миль и даже бровью не повела.
Глаза Брета на мгновение задержались на моем раскрасневшемся от напряжения и восторга лице и скользнули прочь.
— Хорошо, — только и сказал он.
Вечером еще не зажигали огней, и мы с Робертом оказались одни в гостиной. Я рассматривала книги, когда он неожиданно подошел и развернул меня к себе.
— Я буду по тебе скучать, дорогая, — смущенно произнес он. — Когда мы снова увидимся?
Я чувствовала, что он сейчас поцелует меня, и не хотела сопротивляться. Возможно, в глубине души я представляла на его месте Брета, и, когда он поцеловал меня, я ответила на его поцелуй. Внезапно открылась дверь, потом медленно закрылась, и мы отпрянули друг от друга.
— Не ходи туда, пап! — услышали мы умоляющий голос Колина. — Мисс Джонс целует Роберта.
— Поправка, — прошептал Роберт. — Роберт целует мисс Джонс.
Дверь снова открылась, кто-то вошел и остановился на пороге, наблюдая за нами, потом удалился.
— Как в театре, — пробормотал Роберт.
На лестнице послышались быстрые шаги, и наверху громко хлопнула дверь.
— Кто бы это ни был, он явно осудил нас.
Я отошла и села на диван.
— Ну и что? — Роберт сел рядом и притянул меня к себе, но я решительно отодвинулась.
— К чему все это, скажи? Завтра я уезжаю. Вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся.
— Оставь мне адрес, Трейси. Я приеду к тебе. Попробуй только меня остановить!
— Нет, ты не должен приезжать, — затрясла я головой. — Бесполезно, Роберт. Ты... ты мне нравишься, но...
— Не нужно пока говорить о любви, милая. Я тебе нравлюсь, и это неплохое начало.
Моей задачей было разубедить его. Сказать ему правду я не могла, поэтому я кое-что на ходу придумала, посмотрев на кольцо, подаренное Уэйном.
— Я говорила тебе, что помолвлена не по-настоящему, но... будь моя воля, — не могла посмотреть ему в глаза, — я бы оставила все как есть.
— Понятно. — Он говорил совсем как его дядя.
Я подняла глаза. Он сидел понурившись.
— Мне очень жаль, Роберт, потому что было очень хорошо, я наслаждалась каждой минутой, проведенной с тобой.
— Ну, дай мне хотя бы твой адрес! Прошу! Мы могли бы писать друг другу.
Я покачала головой.
— Ладно, возьму у дяди. Как-нибудь — да раздобуду!
В дверь постучал Колин и, войдя, шутливо посоветовал в следующий раз повесить на дверь табличку: «Не входить, здесь целуются».
Остаток вечера мы сидели каждый сам по себе. К нам присоединилась Вивьен, потом Брет с книжкой в руках, которую он читал, пока все не отправились спать. Вивьен спросила брата, в котором часу он собирается выехать. Он захлопнул книгу и зевнул.
— Часов в десять—одиннадцать. Мы опять пообедаем по дороге и ближе к вечеру будем дома.
— В вашей хижине есть еда, Трейси? — поинтересовалась Вивьен. — Может, возьмете с собой домашнего хлеба и молока?
— Спасибо, Вивьен, но я одолжу продукты у Дайны, чтобы не ходить в магазин.
— Если хотите, можете зайти к нам на чай, — небрежно предложил Брет.
— Вы очень добры, Брет, — быстро ответила я. — Спасибо, но я справлюсь. Мне не хотелось бы обременять Элейн.
— Как хотите.
Он положил книгу, пожелал всем спокойной ночи и отправился наверх.
Вскоре я последовала его примеру. Легла в постель, но не могла уснуть и ворочалась с боку на бок. Меня озадачивала перемена в отношении Брета. Я слышала, как немного спустя разошлись по своим комнатам и все остальные. Я повернулась на другой бок и стала вспоминать все, что вчера наговорила Брету в машине. В тишине мой голос звучал насмешливо, произнося все эти ужасные слова.
Я услышала, как Брет вышел из ванной и закрыл свою дверь. Бесполезно!.. Я встала, надела белый халат, который мне одолжила Вивьен, и вышла на площадку.
Собрав всю свою храбрость, я трясущейся рукой постучала в комнату Брета. Он открыл дверь и молча уставился на меня. На нем уже была пижама и халат.
— Вам что-нибудь нужно?
Его более чем прохладное удивление лишило меня присутствия духа.
— Простите, Брет, но я... не могу заснуть.
— И что вы хотите от меня?
— Я хочу поговорить с вами, Брет. Всего несколько минут...
— Хорошо. Заходите.
Я вошла в комнату, он прикрыл за мной дверь и стоял глубоко засунув руки в карманы и напряженно расправив плечи.