Борис Годунов

Святой Митрополит собственными руками построил себе каменный гроб в стене этого храма и желал видеть строительство оконченным, но церковь Успения была освящена после его кончины, летом 1327 года. А раньше, 21 декабря 1326 года. Святитель Пётр отошёл к Богу, а его тело было погребено в ещё строящемся Успенском соборе. Пётр почитался покровителем и заступником Москвы и московских правителей, начиная с Ивана Калиты.

Слух о том, что Борис якобы положил «во гроб» Святителя свою Утверждённую грамоту, не имеет под собой никакого основания; это — пристрастная легенда. Согласно нормам Православия, в «гроб» после погребения ничего и никогда «не клали»; это было бы вопиющим святотатством. Если бы нечто подобное произошло, то тогда можно было уже обвинять не только Годунова, но Первопатриарха Иова и вообще всех русских архипастырей в нарушении канона. Другое дело, что традиционно помещали некие предметы и документы на гробницу Угодников Божиих, прося благословения и заступничества перед Богом. Так что говорить о том, что Святитель «отверг рукописание», нет никаких оснований, тем более что подобное «рукописание» было одобрено и утверждено Собором Земли Русской и всем церковным синклитом.

Что касается возглашения многолетия и моления за здравие Царя и Царского рода («царская ектенья »), то это было принято давным-давно, и ничего нового тут Борис Годунов не вводил; к тому же ничего в церковный чин он сам «ввести» и не мог. При всей свой огромной властной прерогативе московские правители, даже «тиран» Иоанн Грозный, ничего от себя в церковный чин не «вписывали» и угодных себе добавлений не делали.

Теперь что касается колокольни Ивана Великого. Это — общеупотребительное название церкви-колокольни Святого Иоанна Лествичника, расположенной на Соборной площади Московского Кремля. Колокольня являлась самым высоким зданием Москвы — 81 метр — вплоть до конца XIX века, до сооружения храма Христа Спасителя. В старину у колокольни читали царские указы — громогласно, «во всю Ивановскую», как тогда говорили.

Краткая история создания храма-колокольни такова. В 1329 году на этом месте была построена церковь Святого Иоанна Лествичника «иже под колоколы». В 1505 году старая церковь была разобрана, и к востоку от неё приглашённым итальянским мастером Боном Фрязином была сооружена новая церковь в память об умершем в тот год Великом князе Московском Иоанне III. Строительство было закончено в 1508 году. «Того же лета [1508 год] свершиша церковь святаго Архангела Михаила на площади и Иоанн святый иже под колоколы и Иоанн святый Предтеча у Боровитских ворот, а мастер церквам Алевиз Новый, а колоколници Бон Фрязин».

В 1532–1543 годах зодчий Петрок Малый пристроил с северной стороны церкви прямоугольную звонницу с храмом Вознесения Господня, которая была полностью перестроена и приобрела вид, близкий к современному.

В 1600 году при Царе Борисе Годунове предположительно «государевым мастером» Фёдором Конём к двум ярусам колокольни Иоанна Лествичника был достроен ещё один, после чего колокольня приобрела настоящий вид. Завершение строительства отмечала не «золотая доска», а надпись золотыми буквами под куполом колокольни, сохранившаяся доныне: «Изволением святой Троицы повелением великого Государя Царя и Великого князя Бориса Федоровича всея Руси Самодержца и сына его благоверного Великого Государя Царевича князя Фёдора Борисовича всея Руси сей храм совершен и позлащен во второе лето государства их».

Надстройка колокольни была связана с готовившимся Борисом Годуновым возведением в Кремле храма Святая Святых — Новоиерусалимского собора, повторявшего храм Гроба Господня в Иерусалиме, который должен был располагаться к северу от «столпа» колокольни, на месте нынешней звонницы. Проект осуществлён при Царе Борисе не был. Только при шестом Патриархе (1652–1666) Никоне и Царе Алексее Михайловиче в 1656 году на реке Истре под Москвой начали возводить Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, долженствующий воссоздать главные контуры Святой Земли и стать Русской Палестиной.

Все указанные вины Царя Бориса носят какой-то нарочитый, несерьезный характер. Лишний раз только можно убедиться, что, как написал историк С. Ф. Платонов, все «улики против Бориса слишком шатки »^^^ Но при этом обвинения-то слишком громогласны и слишком серьезны. Помимо «дела Царевича Дмитрия» существовало и ещё одно «дело», в котором многие видели, а некоторые и до сего дня видят проявление «низменной человеческой природы Годунова»; одну из главных его «вин». Речь идёт о так называемом «деле Романовых».

Перед Борисом Годунов после воцарения постоянно возникал вопрос об укреплении свой власти, чего невозможно было сделать без обуздания боярского своеволия. Он, конечно же, прекрасно знал, как боярские спесь, непослушание, корыстолюбие, «многомятежные хотения» умел подавлять Царь Иоанн Грозный. Сколько в его правление именитых и родовитых лишились и имущества, и крова, и свободы, и жизни. В конце же своего правления он так всех «приструнил», что «люди высокой чести», что называется, и пикнуть не смели. Сам, пройдя тяжёлую и опасную «школу Иоаннову», Борис Годунов не хотел подобной участи не только для своей семьи, но и для других.

Третий Царь намеревался добиться веры и верности не через страх, а по доброй обязанности, по согласию, через миролюбие и взаимное расположение. Ведь все крест целуют и клятвы дают, всё перед Лицом Божиим присягают, и исполнять обеты обязаны по доброй воле. Но очень быстро выяснилось, что доброе сердце и незлобивые помыслы Царя только разнуздывают старые инстинкты. Он не желал прибегать к казням, хотя это было неотъемлемое право Самодержцев, но и оставлять без последствий боярскую «оппозиционность» он не имел права.

Необходимо ещё раз подчеркнуть, что до нас дошло очень мало материалов и свидетельств, раскрывающих время, так сказать, «в прямом отражении». Всё, что написано про Бориса Годунова и эпоху его правления, практически всё, выходило из-под пера различных авторов через годы и десятилетия. В таких случаях событийно-смысловая ретушь неизбежна. В данном же случае речь вообще надо вести не о какой-то «ретуши», не о «поправлении» портрета времени, а в силу различных причин общего и частного порядка о его полном переписывании и переиначивании. Потому многие важные события как бы повисают в воздухе.

Сами дела правителя подвергаются осуждению и хуле, а мотивационные установки «злодея » просто отсутствуют; вместо них во множестве циркулируют домыслы, уверенно выдаваемые на «тайные намерения» Бориса Годунова. Самое показательное и резонансное подобное событие эпохи Третьего Царя — «Дело Романовых». С пафосом обличительной нетерпимости Н. М. Карамзин написал, что «сие дело — одно из гнуснейших Борисова ожесточения и бесстыдства.

С тех пор об этой истории так много сказано, но существо события так до сего дня и не прояснено. Да вряд ли оно вообще когда-либо будет прояснено во всех своих составляющих; сколько-нибудь надёжных документом до наших дней не дошло. Однако общий абрис той истории восстановить и возможно, и необходимо.

Ко времени воцарения Годунова, в 1598 году, здравствовали пять братьев Никитичей — сыновья покойного боярина Никиты Романовича Захарьина-Юрьева, умершего в 1586 году и принявшего перед смертью постриг с именем Нифонта. Именитый вельможа, дядя Царя Фёдора Иоанновича, был весьма «чадоплоден». Он был женат дважды: первый раз — на Варваре Ивановне Ховриной (ум. 1552), а второй — на княжне Евдокии Александровне Горба-той-Шуйской (ум. 1581), принадлежавшей к потомкам суздальско-нижегородских Рюриковичей. В общей сложности Никита Романович являлся отцом тринадцати детей.

От первой жены родились: Анна (ум. 1585), супруга князя И. Ф. Троекурова; Евфимия (ум. 1602), супруга князя И. В. Сицкого; Анастасия (ум.1555), супруга князя Б. М. Лыкова-Оболенского и Ульяна (родилась и умерла в 1565 году).

От второй жены родились: Фёдор (Филарет) (1556–1633); Марфа (ум. 1610), супруга князя Бориса Кейбулатовича Черкасского; Лев (ум. 1595); Михаил (ум. 1602); Александр (ум. 1602); Никифор (ум. 1601), Иван (ум. 1640); Ирина (ум. 1639), супруга окольничего Ивана Ивановича Годунова; Василий (ум. 1602).