Страница 55 из 61
Третье июля, заход солнца.
Джон Милтон шел по улице, размахивая руками и бормоча себе под нос. Он только что позвонил в телефонную компанию и спросил адрес некоего Джима Дэйвенпорта, имя которого нашел на последней странице отчета консалтинговой фирмы, из-за которого его уволили из «Консолидированного банка».
«Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь. Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь. Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь…»
Джон свернул налево, на улицу Спинорога, и начал смотреть на номера домов. У номера 888 на веранде было полно народу. Джон этого не ожидал и решил вернуться, когда их будет меньше.
Джим Дэйвенпорт увидел, как по тротуару быстро идет какой-то человек.
– Знакомое лицо. Где я его видел?
– Почему он загораживается? – поинтересовалась Марта.
– Куда их? – спросила Глэдис с охапкой противокомарных свечек в форме статуи Свободы.
– Поставь вокруг перил, – сказала Марта. – Что я забыла?… Я знаю, я что-то забыла!
– Может, расслабишься? – спросил Джим. – Ты каждый раз так беспокоишься, когда мы принимаем гостей!
Марта не могла расслабиться. Она трудилась не покладая рук, и список необходимых вещей до сих пор прокручивался у нее в голове. Гамбургеры, хот-доги, уголь, суфле, бумажные тарелки с американским флагом, салфетки с Декларацией независимости…
Студенты в доме напротив занимались своими приготовлениями. Обнаружив и употребив остатки черствого печенья с марихуаной, они решили собрать все свои гремучие покупки в одну многоступенчатую ракету, связав их скотчем и оптимизмом, вызванным действием галлюциногена. Конструктором, прорабом и директором проекта стал сосед студентов, Серж А. Стормс, который особое внимание уделил аутентичности этой модели ракете «Сатурн-5». В ассистентах был невысокий старичок в серебристой куртке Сержа от «НАСА», руки которого едва виднелись из рукавов.
– Сборочный цех, двенадцатый уровень, ваш доклад, – сказал Серж.
– Вас понял, контроль! – отозвался Амброз. – Скрепление ступеней подтверждаю.
Они обменялись тайным НАСА-ским рукопожатием, придуманным Сержем.
Когда ракета достигла потолка гостиной, студентам пришлось прекратить строительство. Серж попрощался и посоветовал им хорошо выспаться.
– Завтра важный день!
45
Теплым утром четвертого июля солнце выкатилось на чистое небо.
Джон Милтон встал с кровати в «Прекрасных акрах», пошел на кухню и сгрыз кусок сухого тоста. «Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь… Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь…» Семь часов кряду он смотрел ток-шоу, а потом схватил шокер, вышел на стоянку и снял защитный брезентовый чехол с белого «феррари».
Луч солнца упал на подушку Сержа, и тот резко распахнул глаза. Проверил дату по часам ныряльщика. Четвертое июля.
– Йес-с-с-с-с! – Серж откинул одеяло и выпрыгнул из постели. Сегодня его любимый день в году.
Он вставил в стерео диск Спрингстина и принялся за дело. Когда Коулмэн и Шэрон, спотыкаясь, вышли в коридор, Серж бегал по дому и вытирал пыль.
– Почему так громко в такую рань? – спросила Шэрон.
«…Родимся в США! Родился в США!..»
– Сегодня День независимости! – воскликнул Серж. – Больше жизни! У нас куча дел.
– Ни хрена не буду делать! – Шэрон плюхнулась за кухонный стол и закурила. Коулмэн достал из холодильника пиво.
– Нет будешь! – сказал Серж. – Думаешь, свобода даром дается? Много крови пролилось, чтобы мы жили так, как сейчас!
Коулмэн отставил руку с пивом в сторону и полюбовался бутылкой.
– То есть они боролись за мое право развлекаться?
– Вот именно.
– Как же нам выразить благодарность?
– Поучаствовать в барбекю.
– Не верю своим ушам! – скривилась Шэрон. – Оба вы придурки. Я пошла спать.
– Нет, не пошла, – сказал Серж. Она направилась в спальню.
– А вот и пошла! Серж двинулся за ней. Шэрон побежала.
– Оставь меня в покое, идиот! Серж погнался за ней по коридору:
– Берегись, «красномундирники» наступают!
К дому Дэйвенпортов подъехал «кадиллак-севилль» последней модели с Цукерманами из Сарасоты. Джим и Марта вышли на веранду.
– Боже, как я это ненавижу! – процедила Марта, фальшиво улыбаясь.
– Это твои родители, между прочим, – прошептал Джим с такой же улыбкой.
Все обнялись.
– Ты какой-то тощий, – сказала миссис Цукерман Джиму. – Марта, ты его кормишь?
– Не начинай.
– Что? Ну, застрели меня, а то я беспокоюсь.
– Мама!
Из дома выбежал Мелвин.
– Дедушка! Бабушка!
– Вам действительно не трудно забрать их на все выходные? – спросила Марта, вставляя стульчик Николь в «кадиллак».
– Ты шутишь? Да я бы взяла моих милых крошек на год! – Миссис Цукерман огляделась. – А где Дэбби?
– Сейчас позову, – сказал Джим и пошел в дом. Дэбби угрюмо сидела на диване.
– Надо спуститься, – обратился к ней Джим.
– Я не поеду, – ответила Дэбби.
– Почему?
– Сарасота – отстой. И в доме у них странно пахнет. Джим молча посмотрел на нее. Обиженным взглядом.
Дэбби могла спорить с матерью так, что клочки летели по закоулочкам, – но не с отцом.
– И хватит на меня так смотреть!
– Как?
– Ладно, поеду!
Джим спустился вниз.
– Она будет через минутку.
Наконец из дверей вышла хмурая Дэбби, вся в черном, черные прямые волосы, на губах – черная помада.
– Ангелочек!.. – засюсюкала миссис Цукерман. Джим и Марта помахали отъезжающему «кадиллаку», вернулись в дом и продолжили приготовления. В дверь постучали.
– Я открою, милая.
Джим открыл.
За дверью оказался Элвис Пресли, вышедший из белого микроавтобуса. Элвис вручил Джиму уведомление о выселении и указал пальцем на небо.
– Вива-а-а-а, Лас Вегас! Вива-а-а-а…
Джим закрыл дверь.
Марта вошла в комнату, открывая коробку с красными, белыми и синими пластмассовыми вилками.
– Кто там, дорогой?
– Не понимаю, – ответил Джим. – Кто-то перекупил наш залог.
Из-за двери донеслось:
– Спасибо! Огромное спасибо!
Микроавтобус завелся и отъехал.
– Наверное, тут какая-то ошибка, – решила Марта. Джим перевернул уведомление. На нем большими красными буквами было написано, что апелляции принимаются сегодня до 16:00 и что в банк нужно явиться обоим лично.
– Но сегодня выходной! – удивилась Марта. – Они закрыты!
– Что-то тут нечисто, – протянул Джим.
Марта схватила сумочку.
– Давай-ка разберемся!
Напротив в золотистом «навигаторе» сидел Лэнс Бойл, нюхая спид и следя за домом Дэйвенпортов. Он видел, как Элвис вручил фальшивое уведомление, которое сам же и распечатал на компьютере, и как Джим с Мартой уехали на придуманную им встречу в банке.
Когда Дэйвенпорты скрылись из виду, Лэнс выбрался из «навигатора» и перешел дорогу. Затем сел на качели на веранде и принялся ждать.
Лэнс нервно качался, свистел и поглядывал на часы. Он уже начал опасаться, что клерк из банка, с которым он недавно разговаривал по телефону, опоздает, а Дэйвенпорты вернутся рано, обнаружив, что банк закрыт. И тут из-за угла вырулила машина. Белоснежная «феррари». Остановилась прямо перед домом Дэйвенпортов.
– Ого! А банкиры неплохо зарабатывают! – Лэнс встал с качелей и трусцой поспешил навстречу.
Из «феррари» вышел Джон Милтон.
– Восемь-восемь-восемь, улица Спинорога, восемь-восемь-восемь, улица Спинорога, восемь-восемь-восемь, улица Спинорога…
Они встретились посреди газона.
– Вы Джим Дэйвенпорт?
– Да, – ответил Лэнс, широко улыбаясь, и протянул руку для пожатия.
Джон тоже протянул руку, но в ней был шокер, который ударил Лэнса разрядом в грудь.
Джон вернулся к «феррари» и встал, уперев руки в боки, словно позади него на газоне не корчился Лэнс. Пока все по плану, подумал Джон. Он достал кусок бумаги: это был план А. Он вычеркнул имя Джима Дэйвенпорта в верхней части страницы и прочитал следующий пункт: Рокко Сильвертоун, должен вернуться в салон после обеда.