Страница 12 из 57
После несчастья с Бенедиктом время неслось полным ходом. Годы были тревожные, но упоительные, и Аксель не замечала, как они пролетают. Ее единственным желанием было стать достойной преемницей деда и прадеда. Она подхватила эстафетную палочку, выпущенную Беном, и этим бросила вызов судьбе. Благодаря ей конюшня Монтгомери существовала и процветала. Чего еще желать? Чувство, испытываемое в то мгновение, когда один из ее скакунов первым пересекал линию финиша (иногда опередив остальных лишь на голову, иногда - на десять корпусов), заставляло ее забывать о подъемах до рассвета, обо всех тревогах и разочарованиях. Одна победа в Лонгшаме мгновенно стирала из памяти месяцы усилий, а красивый финиш в Отей вызывал слезы радости. Ее внутренняя жизнь зависела от ритма бега, она приходила в раж и ликовала в полной уверенности, что живет именно так, как и хотела бы. Было ли в этой жизни место чему-то другому?
«Только муж освободит тебя от деда», - сказал Дут. Как он мог подумать, что она пленница? Здесь, в доме с выступами, в маленьком дворике, она чувствовала себя царицей мира. А скипетр и корону ей подарил Бен! Так вот, если Дуглас и Кэтлин вообразили, что ей для счастья нужен мужчина, значит, они ничего не поняли.
3
Дождливые дни прошли, и май стал лучезарным. Теперь всадники разъезжали по дорожкам в футболках или теннисках и обливались потом под обязательными шлемами. На свежем воздухе, в котором уже чувствовалось приближение лета, скакуны нервничали по пустякам, а когда выпускали третью группу - жеребят, то количество падений увеличивалось.
Лошадь, освободившись от седока, устремлялась вперед, сеяла панику во всем центре подготовки, а уж поймать ее было целой проблемой.
Как большинство людей, работающих вне помещения, Аксель искренне радовалась окончанию зимних холодов и следовавших за ними весенних заморозков. Сезон скачек был в разгаре, и Макассар легко победил в состязаниях в Сен-Клу под пристальным взглядом Бенедикта, а затем занял почетное второе место в Лонгшаме. Аксель не чуяла под собой ног от радости и считала, что была права, поверив в этого коня. Крабтри завоевал приз в Шантийи, а вот другие лошади конюшни Монтгомери выступили в Компьене и Фонтенбло менее удачно.
Среди шести новичков, принадлежащих Жану Стаубу, Аксель и Бен сразу же отметили рыжемастного красавца по кличке Жазон. Великолепный в барьерном беге, он входил в список победителей серьезных соревнований, но, похоже, пережил в прошлом сезоне спад, и этим, видимо, объяснялось желание Жана Стауба сменить тренера. Проверив коня в работе, Аксель остановилась на скачках в Отей в последнее воскресенье мая.
В тот день Аксель, которая находилась на трибуне, предназначенной для владельцев и тренеров, воспользовалась биноклем, чтобы не упустить ни малейшей подробности бега Жазона. На выходе из последнего поворота конь Стаубов занимал прекрасное положение на середине дороги и мог претендовать на то, чтобы первым пересечь финишную черту. Ошибка на последнем барьере несколько выбила его из колеи, но он мужественно принялся догонять соперников.
- Вы думаете, он выиграет?
Аксель не отрывала глаз от предпринимавшего значительные усилия коня и не обратила внимания на вопрос, негромко прозвучавший за спиной. Она увидела, что он пересекает финишную черту сразу за победителем, и разочарованно вздохнула.
- Если бы не неловкость при последнем прыжке, он бы мог выиграть, - сказала она и лишь потом повернулась.
Ксавье Стауб вежливо улыбнулся ей и протянул руку.
- Я опоздал и не видел половины бегов. Это было интересно?
Аксель чуть было не пожала плечами, но довольствовалась ответом:
- Очень интересно. У вас просто талант появляться у меня за спиной, господин Стауб!
- Прошу вас, просто Ксавье.
Его бейдж владельца был небрежно прикреплен к отвороту блейзера цвета морской волны, а узел галстука приспущен.
- Отец в Нью-Йорке. Он попросил меня присутствовать на бегах... - Опустив глаза в программку, он поискал, как зовут коня. - Ага, Жазон. Я запомнил только его номер. Девятый.
- Прекрасно! Ваш номер девять замечательно пробежал, можете передать это отцу. Нужно спуститься на взвешивание. Вы пойдете?
Он пробурчал с растерянным видом:
- Нужно еще что-то делать?
- Первых всегда проверяют.
- На допинг?
- Да. И еще проверяют вес наездника.
- Выходит, перед скачками его не взвешивают?
- И перед, и после, если лошадь пришла к финишу.
- Зачем? Это смешно! Ведь не похудеет же он за пять минут!
На ходу Аксель терпеливо объяснила:
- Вес фиксируется по отношению к коню. Если у наездника есть преимущество в весе, он возьмет дополнительный груз, чтобы уравнять шансы с соперниками. Но даже более грубые подошвы на обуви не могут существенно увеличить вес. Поэтому бывает, что под стельку кладут свинцовые пластинки.
- А, понимаю! Можно избавиться от свинца, выбросив пластинки перед стартом в кусты?
- Примерно так...
Она на секунду остановилась и посмотрела на Ксавье.
- Вы вовсе не обязаны сопровождать меня. Мне кажется, что скачки вас усыпляют. Вы вправе уйти.
- Нет, посмотрю до конца, раз уж приехал.
Аксель с раздражением кивнула головой. Иногда владельцы бывают ничего не смыслящими любителями, но они хотя бы делают вид, что им это интересно. А Ксавье Стауб откровенно скучал.
В помещении для взвешивания она обменялась несколькими словами с Антоненом, который разделял ее оптимизм относительно Жазона, и поздоровалась с двумя тренерами и спортивным комиссаром бегов, не утруждая себя тем, чтобы представить им Ксавье. Возможно, он теперь долго и ногой не ступит на ипподром, к чему заставлять его пожимать руки незнакомым людям?
- Если у вас нет других участников, - неожиданно объявил Ксавье с наигранным весельем, - мы могли мы пойти отметить второе место Жазона. Со стороны Отейских ворот есть какие-нибудь бистро, где можно выпить по стакану вина?
- Отейских ворот? - переспросила изумленная Аксель. - Здесь есть все, что нужно. Бары, чтобы...
- Нет, здесь вы слишком многих знаете, нас будут постоянно перебивать!
При мысли, что сейчас уйдет оттуда, где ему явно было не место, Ксавье обрадовался и заулыбался. Аксель поколебалась секунду, но потом согласилась. Действительно, по традиции следовало отметить удачные бега, и даже если ей не хотелось оставаться в компании Ксавье Стауба ни минутой дольше, чем необходимо, она не могла отказаться выпить с ним.
- Я приехал на метро, а вы? - неожиданно спросил он.
- Конечно, на самокате. Впрочем, Мезон-Лаффит не так уж и далеко!
Ответ прозвучал иронически, но, вместо того чтобы обидеться, Ксавье продолжал улыбаться.
- Ладно, - вздохнула она, - сейчас возьмем мою машину на стоянке, беру на себя дорогу.
Десять минут спустя она нашла место на площади Отей, у кафе, витрина которого выглядела не слишком привлекательно.
- На ипподроме было лучше, - напомнила она.
Они прошли в маленький темный зал, где хозяин не слишком-то любезно согласился подать им два бокала шампанского.
- За Жазона, за девятый номер! - с довольным видом провозгласил Ксавье.
Аксель отпила глоток, ничуть не удивившись, что шампанское не было ни хорошим, ни холодным.
- Зачем вы приехали? - спросила она, глядя на Ксавье. - Не похоже, что вы хотели сделать приятное отцу.
- Это правда. Но откажись я, матери бы пришлось несколько недель слушать об этом! Похоже, я - любимая тема их разговоров. Когда им не о чем поговорить, они, по крайней мере, могут бесконечно ссориться из-за того, что я сделал или не сделал...
- Ей следовало самой приехать.
- Мой отец считает, что лошади - не женское дело. Вы и представить себе не можете, каких усилий ему стоило вас воспринять всерьез. Потребовалось все умение вашего деда убеждать и его репутация. То есть репутация вас обоих.
- Это вопрос не репутации, а результатов, - сухо возразила она. - Впрочем, я могла бы и не оправдываться!