Водопады Возмездия

— Вопрос не в том, чья вина, — начала Джез.

— Не моя, это точно! — вставил Фрей.

Джез посмотрела на него и продолжила.

— Дело не в том, чья вина. Вопрос в том, обвинят ли нас.

— Что же, благодаря тому, что Харкинс огромный трус, возможно, обвинят, — сказал Пинн угрюмо.

— Этот парень отличный пилот! — запротестовал Харкинс.

— Он … он фантастический пилот! Ну, фантастический или он просто хотел умереть. Какой идиот будет лететь на полной скорости сквозь горное ущелье в тумане? Он сумасшедший, или что-то вроде того! Я хороший пилот, но я не сумасшедший идиот! Ты сказал минимум сопровождения, кто-то сказал минимум сопровождения! Никто не говорил о … о четырех «Свордвингах» и в одном из них пилот такого класса. Что такой пилот делал в эскорте этого гнилого грузовоза?

— Я бы поймал его, — сказал Пинн. — Я поймал того, кого преследовал.

— Твой, наверное, был дерьмовым, — пробормотал Харкинс.

Джез ходила по столовой, озабоченно наклонив голову, пока пилоты спорили. Когда она приблизилась к Слэгу, он изогнулся и зашипел на нее. Что-то типа, как ему надоели люди. Он не понимал почему, только он чувствовал угрозу, когда она была рядом, и это злило его. Он ненавидел Харкинса за его слабость, но Джез он боялся.

— Что на него нашло? — гадал Крейк.

— Уродливый кусок дерьма, — смеялся Пинн. — Он окончательно лишился своего, слабенького умишки.

— Эй, — вступился за него Фрей. — Не наговаривайте на кота, — он протянул руку, чтобы погладить Слэга, и быстро отдернул ее, когда Слэг ударил ее лапой.

— А почему нет? Он подходит только для того, чтобы его использовали как щетку для пыли. Свернуть ему шею, прилепить ручку и…

— Не трогай кота! — сказала Джез, чем очень их удивила и они затихли. Для такого маленького существа она вела себя необычайно напористо, и она внушала уважение гораздо большее, чем ее физические размеры.

— Нам нужно заняться более важными вещами.

Она медленно сделала круг по столовой и встала между спорщиками.

— Мы захватили их врасплох. Даже если этот «Свордвинг» улетел — он мог разбиться в тумане — к тому же у него практически не было времени, чтобы разобраться, что к чему до того, как он сбежал. Харкинс повис у него на хвосте практически сразу. Он был занят другими мыслями.

— Ты думаешь, он не сможет нас опознать? — спросил Фрей.

— Я в этом сомневаюсь, — ответила Джез.

— На нашем корабле не было никаких знаков, чтобы идентифицировать нас как «Кетти Джей», и мы не так уж знамениты, так? Что у них есть? Может он смотрел на Викфильдского «Айронклада» в сопровождении «Фаеркроу» и «Скайланса». Нужно быть знатоком в достаточной степени, чтобы выследить нас исходя из этого.

— Квайл, не хочешь чего-нибудь сказать? — спросил Фрей.

— Разве не осталось еще много портов, в которые мы можем отправиться? — проворчал Малвери.

— Ну что ж, теперь двумя меньше, — он оглядел комнату.

— Все в порядке? Хорошо. Давайте заляжем на дно, забудем, что это когда-либо было, и это дело просто обычное, — он почти ушел, но его остановил мягкий голос.

— Я единственный, кто помнит, что на грузовозе были люди? — спросил Крейк.

Фрей обернулся, чтобы через плечо посмотреть на демониста.

— Эта штука перевозила пассажиров, — сказал Крейк, — а не грузы.

Взгляд Фрея остался холодным.

— Это не моя вина, — сказал он и вскарабкался по трапу к выходному люку.

После этого остальные члены команды разошлись, некоторые еще спорили между собой. Слэг остался стоять посреди стола в пустой столовой, чувствуя себя брошенным. После быстрого и возмущенного вылизывания себя языком, он решил заползти на ночь в каюту к Харкинсу и собирался поспать на его лице.

Фрей зашел в свою каюту и задвинул за собой тяжелую железную дверь, которая отрезала от него голоса его команды. Вздохнув, он сел на твердую постель и закрыл лицо руками, он надавил на лицо так сильно, словно хотел размазать его. Некоторое время он сидел, ни о чем не думая, погрузившись в мрачную депрессию.

— Каждый раз, — подумал он горько. — Каждый проклятый раз.

Внезапно, он вскочил на ноги и хотел ударить рукой об стену, но в последний момент сам себя остановил. Вместо этого он с ненавистью уперся в нее лбом и кулаком, глубоко дыша. Ненависть без цели, не на что не направленная, слепое разочарование человека злящегося на судьбу.

Что он сделал, чтобы заслужить это? Где написано, что все его усилия должны пойти прахом, что случай должен заигрывать с ним и в конце концов одурачить его, что деньги должны рассыпаться в пыль у него в руках. Как он закончит свои дни, живя в окружении глупцов, отчаяния, пьяниц, воров и негодяев? Разве он не заслуживает лучшего?

Ублюдок Квайл! Он сделал это. Он каким-то образом ответственен за это. Фрей подозревал, что эта работа слишком хороша, чтобы быть правдой. Люди, которые заработали пятьдесят тысяч дукатов за сделку — это те, кто уже имел в десятки раз больше этого. Это просто еще один способ для их мирка — сговориться богатеям держаться вместе, а остальных спихивать вниз.

«Туз Черепов» никогда бы не взорвался. Это было невозможно. Что случилось с теми людьми … Фрей никогда не задумывался над этим. Это несчастный случай. Его нельзя винить в этом. Он просто хотел попасть в аэриумные баки. Он попал в аэриумные баки. Это как извержение вулкана, или когда самолет попадает во внезапный ураган. Воля Всевышнего, если конечно верить в болтовню Бодрствующих.

Фрей угрюмо размышлял, что это может быть что-то во власти всеконтролирующего бытия. Кто-то кого определенно не достать, полный решимости перечить каждому его намерению. Если это Всевышний, то ясно, что он очень не любит Фрея.

Он побрел к стальной раковине и плеснул воды на лицо и рассмотрел себя в зеркале с мыльными разводами. Он сделал попытку улыбнуться. Линии в уголках глаз, казалось стали глубже с тех пор, когда он смотрел на себя в последний раз. Фрей заметил их год назад, и был в шоке от первых признаков старости. Он неосознанно предполагал, что всегда останется молодым.

Хотя он никогда не говорил этого вслух, он был симпатичным. В его лице определенно было что-то, что притягивало к нему женщин: тонкий намек озорства, обещание опасности, мрачная улыбка — неважно, что. Он сам не был уверен что. И эта самоуверенность в том, что он все еще привлекает женщин, давала ему уверенность в его юности.

— Если бы я еще был немного удачлив, — думал он, с этого момента у него было раздражительное настроение.

Зависть к успеху среди противоположного пола, может вывести любого мужчину обратно на орбиту. У Фрея никогда не было проблем с тем, чтобы завести друзей. Шарм, который обнаруживался у него, был искусством притворяться, что ты говоришь, то что имеешь ввиду. Был ли то комплимент мужчине или красивая ложь женщине, Фрей всегда казался искренним. Но обычно он забывал их, сразу же, когда они исчезали у него из виду.

Сейчас ему было тридцать, и у него были морщины вокруг глаз, когда он улыбался. Он не мог торговать своей внешность вечно, и когда она уйдет, что останется? Что он будет делать, когда его тело перестанет принимать ром и его перестанут хотеть женщины?

Он оттолкнулся от раковины, фыркнув от разочарования.

Жалеть себя не подходит тебе, Фрей. Никто не любит нытиков.

Он должен согласиться, последнее десятилетие было довольно плохим, и в свои тридцать он имел не многообещающий старт. Ожидание удачи сменилось тем, что его терпение истощилось, а попытки самостоятельно изменить судьбу неизменно заканчивались крахом.

Поглядев на светлую сторону, он подумал. — По крайней мере, ты свободен.

Да, он был свободен. Нет начальника, на которого нужно пахать, нет Коалиционного Флота, который дышит ему в спину. Нет женщины, к которой он привязан. Ну, по крайней мере, в метафорическом смысле. Некоторые из покоренных им женщин были более сексуально предприимчивы, чем другие.

Но, черт побери, сейчас … он действительно думал, что это шанс. Абсолютное разочарование тяжело потрясло его.