Весна Византии

― С имп… Да, сиятельный господин, ― подтвердил Пагано Дориа.

― Мы прочтем тебе наши условия, ― объявил султан, кривоватыми белыми зубами надкусывая персик. Тот же чтец затянул на скверном греческом:

«Императору Трапезунда из имперского рода Эллинов, Мехмед, великий властитель, объявляет: взгляни, сколь великое расстояние я преодолел, дабы захватить твои земли. Если ты немедленно сдашь свою столицу, я дарую тебе владения, как даровал их Деметрию, князю Морейскому, которого вознаградил богатствами, островами и великолепным городом Энусом. Теперь он живет в мире и счастье. Если же не послушаешься, знай, что городу твоему грозит уничтожение, ибо я не уйду, покуда не сравняю стены и не уничтожу всех, здесь живущих, не ведая никакой пощады».

Голос смолк.

― Итак, генуэзский консул был в городе, когда прибыл мой посланец. Как он был принят?

― Громкими воплями, мой господин, выражавшими страх, скорбь и мольбу о пощаде.

― Послание стало известно народу?

― Незамедлительно, ― подтвердил Пагано Дориа. ― Боюсь, даже прежде, чем сам император услышал ваши слова из уст своего секретаря.

― И что император?

― Был потрясен и повержен от страха. Советники уже говорили ему, что сопротивление бесполезно, и ваше послание лишь подтвердило это. Он готовит ответ.

― И что там будет сказано?

― Кому же, кроме самых близких советников, это известно? Но я знаю, что письма матери императорского племянника с обещаниями безопасности весьма его впечатлили. По слухам, он готовит ответ, в котором даст согласие на все, чего желает ваша милость. Он отречется от империи и попросит вас взять в жены его младшую дочь, восхитительную девственницу по имени Анна.

Николас вздрогнул, а Тоби выпрямил спину. Нащупав руку своего спутника, он сжал ее без единого слова.

― Все может быть, ― проронил султан и отложил в сторону недоеденный персик.

― К тому же есть еще и очаровательный мальчуган Алексий, ― продолжил Дориа ― Племянник, чья мать не менее прекрасна.

Тоби еще сильнее стиснул пальцы.

― Возможно, ― вновь подтвердил султан, ополаскивая руки в чаше из чистого золота с ободком, украшенным рубинами. ― Ты, кажется, говорил об оружии?

И без того раскрасневшееся лицо Дориа вспыхнуло еще сильнее. Конечно, он был рад поговорить об оружии, и во всех подробностях перечислил, что привез из Фландрии: виды вооружения, их количество и качество. По-турецки он говорил почти так же хорошо, как и по-гречески.

― И ты хочешь принести нам такой дар? ― удивился султан.

― Разумеется, ― с улыбкой подтвердил Дориа. ― Кто еще этого достоин?

― По словам Махмуда, ты закопал все это близ городских стен, а поскольку времена нынче опасные, и тебе не стоит возвращаться в Трапезунд, то надеюсь, ты не станешь возражать, если наши люди сами заберут оружие? Когда оно будет здесь, ты получишь полную свободу передвижения в лагере и за его пределами. Даже если к тому времени мы еще не овладеем городом, все равно это будет вопрос часов и дней. Согласен?

― Мой господин! ― вскричал Дориа, страстно целуя ковер под ногами султана.

― Хорошо. Турсун-бек поможет тебе разместиться в лагере. Позже мы еще призовем тебя. Я не скуплюсь, выражая свое удовольствие, ― как о том узнали сегодня другие. А теперь ступай, и пусть прочие наши гости также удалятся. Мы желаем отдохнуть.

Оказавшись в палатке, Тоби первым делом прошептал:

― Говори тише. Мы же знали, что он это сделает. Так какая разница?

― Анна! ― И лишь теперь Тоби понял, что речь вновь идет вовсе не о Пагано Дориа.

― Не верю ни одному его слову, ― заявил лекарь. ― Не верю, что император стал бы вести речь о полной капитуляции, несмотря на все уговоры Амируцеса. Наверняка Дориа готов был сочинить любую сказку, лишь бы понравиться султану. Он не может сам забрать оружие, и хочет, чтобы турки выкопали его сами. Конечно, они ему не заплатят, но зато он получит нечто иное: право эксклюзивной торговли на всех землях султана.

― Или отороченную мехом накидку, ― добавил Николас. Он уже взял себя в руки, хотя лицо оставалось мрачным и напряженным.

― Все равно он рано или поздно сдохнет, ― попытался Тоби приободрить друга.

― Скорее всего, мы умрем все вместе. ― Он тут же замолк, услышав какой-то шум на входе в палатку. В тот же миг Николас согнулся, нащупывая что-то в переметных сумах. Полог шатра откинулся, и на пороге в картинной позе замер красивый чернокожий паж в белоснежном тюрбане.

― Вот они, ― объявил он.

Так значит, бывший слуга Дориа их узнал.

Тоби ощутил неимоверную усталость. После всех этих усилий… такая жалость, что все закончится по нелепой случайности. Паж сообщил обо всем Махмуду-паше, своему хозяину, и тот ― персона слишком значительная, чтобы самому утруждаться такими мелочами, ― послал Турсун-бека разобраться с самозванцами. Турсун-бека, который наверняка припомнит недавнее унижение в Константинополе. А способы казни в исламе весьма многочисленны и разнообразны… Осужденного могут освежевать заживо, или вздернуть на крюках и сбросить на торчащие копья, или забить насмерть дубинками… Когда наступал отлив, то порой бухта Золотого Рога оказывалась сплошь усеяна циновками, каждая из которых прикрывала плавающий труп…

Человек, чуть нагнувшись, вошел в палатку, оставив пажа на входе. Это был Пагано Дориа.

― Мессер Дориа, ― вежливо поприветствовал его Николас. Весь его гнев испарился, и теперь он стоял, выпрямившись во весь рост с самой невозмутимой улыбкой. Тоби очень хотелось сейчас оказаться как можно дальше от них обоих. Он ожидал появление янычар.

― Мастер Тобиас, ― обратился к нему генуэзец. ― С вами мне нечего делить. Я лишь хотел бы перемолвиться парой слов с присутствующим здесь флорентийским консулом. Вы, разумеется, помните Ноя?

Паж выступил вперед. Он и впрямь слегка подрос, но все же больше походил на ребенка. Тоби сощурился, измеряя расстояние для прыжка.

― Мой нож советует вам не делать этого, мессер Тобиас, ― произнес Дориа. ― Иначе Никколо умрет.

Он уже держал фламандца за руку и прижимал кинжал к его горлу. Просто удивительно, как ему удавалось двигаться столь стремительно, и почему Николас его не остановил.

― Боюсь, мой славный лекарь, что вы должны позволить Ною вас связать. Вон там веревка.

Это не заняло много времени. Маленький ублюдок прекрасно умел завязывать узлы, ― и очень болезненно. Кляпом никто не озаботился, ― впрочем, если бы Тоби закричал, то лишь привлек бы внимание турков, и Дориа прилюдно объявил бы их шпионами.

Оставалось лишь гадать, почему он не привел с собой солдат с самого начала. Ведь он явно не собирался давать Николасу возможности для побега.

Прежде чем Ной успел довести дело до конца, Дориа отыскал кинжал, спрятанный у Николаса в кушаке, и отбросил его подальше, а затем сам отступил на шаг, с широкой улыбкой.

― А ведь на нем и впрямь было мое имя. Надеюсь, ты не станешь возражать… А это, как ты заметил, его пара ― Он обернулся к негритенку. ― Ной…

Безжалостно связанный, Тоби лежал на полу; он видел, как паж кивнул и вышел наружу. Сам Дориа, встав у выхода, велел Николасу:

― Сядь на землю. Иначе твой лекарь умрет. Впрочем, вы оба все равно умрете. И Сара-хатун наверняка тоже. Ной мне рассказал, что она выдавала вас за верблюжьих лекарей.

Николас сел по-турецки, скрестив ноги.

― Я думал, ты приведешь с собой Турсун-бека.

― Ной как раз отправился за ним, ― подтвердил Дориа, усаживаясь на сундук у входа. ― Никогда еще игра не доставляла мне такого удовольствия. Я хотел сказать тебе об этом лично. И думать не смел, что тебе удастся протащить своих наемников в Трапезунд. Поддельная чума ― просто гениальный ход. Ты соблазнил Виоланту. Ты! Как? С помощью крестьянских штучек, которых она никогда до сих пор не пробовала? Ты украл мое серебро. Купил весь мой товар в Эрзеруме и послал его через Бурсу, оставив меня банкротом. Катерине это не понравилось. Я виню тебя за то, как она переменилась ко мне. О, да, уверен, что и этим я тоже обязан именно тебе. А ты все никак не мог уняться! Помог императрице отправиться в Грузию! Конечно, это могло бы заслужить тебе благодарность целого народа, но в результате ничего не вышло. Как и этот фокус с мулами, которые провезли шелк в Цитадель. Теперь-то я его получу. И галеру тоже, где бы она ни была. Ты сделал слишком много ошибок.