Страница 29 из 94
Она взглянула на меня и рассмеялась.
Я рассмеялся вместе с ней.
Мисси и Джектор остались серьезными.
— На самом деле, — сказал Джектор, — мисс Спеллинг изучает искусство здесь по соседству.
— Академия Искусства? — заключил я.
Улыбка Тауны погасла.
— Вы даже не видели моих работ.
— Но я и так могу сказать, — продолжал не смущаясь Джектор. — Вы очень серьезны, и ваши произведения не могут быть слабыми. Если бы они не удавались, вы бы занялись чем-то совершенно другим, чем-то, более соответствующим вашему чувству высокого предназначения.
Тауна замялась.
— Вечный вопрос — сбежать или зажать нос! — холодновато заметил я, — когда на тебя обрушивается цунами дерьма.
Джектор позволил своим чертам выразить нечто, сказавшее о нем больше, чем он сказал нам о Тауне, но быстро подавил порыв и сказал:
— Немного, как вы выразились, дерьма, мистер…
— Кестрел, — подсказал я, но смотрел я не на него.
Тауна снова покраснела.
— Кестрел, — повторил Джектор, — багетчик, работающий для звезд. Маленькая рама может, как я нахожу, завести очень далеко.
Я на короткое время прервал удовольствие от созерцания улыбки мисс Спеллинг, чтобы бросить взгляд на Джектора. В его стареющем лице было меньше угрозы, чем в голосе, но и оно было далеко не масляным.
— Мэнни обладает отличной интуицией, — вставила Мисси.
— Нельзя судить о работе по человеку, — сказала Тауна.
— А, — пропел я, — вы, может быть, читали Пруста — «Против Сен-Бева»?
Мисси медленно перевела взгляд на меня, потом так же медленно — на Тауну, которая, насупившись, слушала, как Миссси произносит, очень вежливо, чтобы, как я понял, сдержать смех:
— Вы совершенно правы, Тауна. Вы видели холодильник в том углу — в который Додд-Гампсон заложил гранату?
— Конечно видела, ответила Тауна, — а что?
— Просто по виду Додд-Гампсона никогда не догадаешься, что он так глуп, — сказала Мисси со сладкой серьезностью. — Ты бы догадался? — обратилась она к Джектору.
Дождавшись от него тонкой улыбки, она повернулась ко мне.
— О, — сказал я, кивая на группу, окружавшую художника-кокаиниста, — на мой взгляд, он выглядит соответственно.
Тауна Спеллинг уловила неприятный намек и немедленно свела брови. Она была настолько умна, что могла высосать яд из нормального разговора.
— Я изучаю пластику у Хэнка, — сказала она твердо. — Он очень одаренный, знающий человек. И прекрасный учитель, к тому же.
— Вы ни слова не сказали об уме, — заметила Мисси.
— Он очень умный, — огрызнулась Тауна. — Это одна из лучших галерей в городе. Посмотрите, сколько народу, посмотрите, сколько у него работ. Посмотрите на цены. И сколько наград он получил. Кстати, сегодня здесь много художников. Они уважают его и уважают его работы.
— Как это мы вышли на эту тему? — спросил я.
Тауна пожала плечами.
— Не знаю. Разве что дело в том, что мы стоим посреди персональной выставки Генри Додд-Гампсона.
— Да, но что можно сказать об испорченных холодильниках? — улыбнулась Мисси.
— Ну, — заговорил Джектор, обращаясь в основном к Тауне, — я продал два в Европе всего пару месяцев назад — из его прошлой коллекции. Мы очень недурно заработали. Одна доставка…
— Вы не забыли их застраховать? — вмешался я.
Джектор, собиравшийся развить тему, почтил меня взглядом, ясно говорившим, что он начисто забыл о состоявшемся знакомстве. К счастью или к сожалению, взгляд так же ясно показывал, что он понятия не имеет, о чем я говорю.
— Вот видите? — сказала Тауна.
Мисси, хмурившаяся на меня, теперь бросила девушке несколько резковато:
— Нет.
— Мисс Спеллинг понимает, что европейцы ценят своего Додд-Гампсона, — светски продолжал Джектор. — Я, в сущности, даже не был основным агентом продаж. Тем не менее я получил очень хорошие проценты. Действительно очень хорошие.
— Ты нанимал субагента, или как? — спросила Мисси.
— Да, именно так ее и следует описать, — подмигнул Джектор, и в его голос проникли явственные покровительственные интонации.
— Не подходит ли под описание брюнетка около пяти футов пяти дюймов ростом в маленьком черном платье? — спросил я.
Джектор перестал улыбаться.
— Вам платят?
— Мне заплатили, — тихо сказал я.
Тауна недоумевающе смотрела на нас.
— Дэнни был ее другом, — пояснила Мисси.
Джектор взглянул на меня, потом на Мисси.
— А вы, мисс Джеймс? Вы тоже были подругой Рени?
Мисси промолчала.
— Потому что если вы хоть немного знали Рени, мисс Джеймс, вы бы знали, что у нее не бывало друзей.
— Это та Рени, о которой в последнее время писали газеты? — спросила Тауна, переводя взгляд с одного лица на другое. — Которую убили?
— Да, дорогая, — ответила ей Мисси. — Которую убили. Та самая.
Мне бы держать рот на замке, но я сказал Джектору:
— Довольно жестоко говорить так о человеке, с чьей смерти не прошло и двух недель.
— Простите, — отозвался Джектор подчеркнуто смиренно, — но что именно вам о ней известно?
Чертовски мало, должен был признать я.
— Каждого кто-то любит, — сказала Тауна с надеждой.
— Я не был на похоронах, — буднично сказал Джектор. — Никто там не плевал на ее могилу?
Тауна невольно ахнула. Мисси усмехнулась.
— Никто, — ответил я, — одна-две женщины были сильно возбуждены.
— А другие одна-две, ручаюсь, наоборот.
— Верно, — признал я, — это была странная церемония.
— Вот это больше похоже на правду, — сказал Джектор. — Больше похоже на Рени, которую я помню.
Он сухо хмыкнул.
— Жаль, что меня там не было.
— Почему вы сожалеете?
— Ты был в городе, — благожелательно напомнила Мисси. — Я видела тебя на аукционе на Таунсенд-стрит.
Джектор слегка поклонился в ее сторону.
— Тебе следовало бы поздороваться.
Он повернулся ко мне.
— Право же, мистер…
— Кестрел.
— Да. Интересная фамилия. Вид маленького сокола, не так ли?
Я пожал плечами.
— Мой дед выбрал его на острове Эллиса вместо не поддающегося американизации венгерского имени, которое он носил от рождения. Он был орнитологом.
— Этого я не знала, — сказала Мисси. — В погоне за искусством узнаешь самые удивительные вещи.
Она взглянула на Тауну.
— Вы так не думаете?
Но Тауна уже изобразила на лице мину «взрослые такие скучные».
— Вы собирались рассказать о своих чувствах к Рени, — напомнил я Джектору.
Он смотрел на Тауну, но, кажется, не видел ее.
— Я думал, что она напрашивалась на это очень давно, — сказал он с осторожной, но искренней уверенностью. — Судя по тому, как она себя вела, по тому, как обращалась с людьми, по тому, с какими людьми она имела дело, я считал, что это только вопрос времени.
Он посмотрел на меня.
— Если бы вы знали Рени, вы бы поняли, о чем я говорю. Не поймите меня ложно. Мы живем в мире, где каждый хватает, сколько может унести. Но…
Он сжал кулак и тихо добавил:
— Рени подставляла людей.
Тауна слегка нахмурилась.
— Она и вас подставила? — спросил я.
Джектор слабо улыбнулся.
— О, Рени должна была попытаться. Убей отца и учителя и все такое. Такой она и была. Такие мы все. Она пыталась, но ей не удалось.
— Что она пыталась сделать?
Он медленно разжал кулак и покачал головой.
— Ей не удалось. Если бы она заранее послала мне поздравительную открытку, замысел был бы не более явным. Я просто ждал. Когда она споткнулась, как я и предвидел, я успел поймать ее. После этого, по крайней мере на время, — он медленно смыкал пальцы, пока они снова не сжались в кулак, — она была моей.
Тауна невольно вслушивалась и теперь заметно опешила, даже задохнулась. Все молчали. Все мы смотрели на Джектора. Шум в галерее как будто заглох, словно посетители держались на почтительном расстоянии.
— Моей, — прошептал Джектор.
— Э… — заговорила вдруг Тауна, — мне ведь надо еще найти… подружку.