Орк-лекарь

Гиено-волк, еще пару раз попробовав на прочность ограду, начал кружить по вольеру. Заходить к нему очень не хотелось. Нет, я собак, конечно, люблю! Но не такого размера. И настроение у песика не особо подходящее для первого знакомства…

Краем глаза я заметил, что из-за соседней изгороди за нами подсматривают пара десятков орков. Откуда взялись — не знаю. Вроде, когда мы шли, никого не было. А тут набежали… цирк им тут, что ли?

Приготовившись быть съеденным, я медленно распутал веревку на двери и так же медленно вошел в загон. Утешала только одна мысль: если меня сразу не загрызут до смерти, у Апа-Шер есть великолепные обезболивающие.

Гиено-волк внимательно следил за моими действиями. Я запер за собой дверцу. Зверь замер.

«Выжидает, когда я окажусь на расстоянии, доступном для его зубов?» — подумал я.

Однако виду не подал. Посмотрел на этого Маню, пожал плечами и уселся в углу загона. Если не знаешь, что делать, лучше ничего не делать.

От волнения у меня вдруг разыгрался зверский аппетит. Вспомнив, что еще утром Жужука насыпала мне в карман «китикета», как я называл про себя сладкие шарики из перемолотых в муку сушеных ягод и меда, я вытащил горсть лакомства и начал жевать.

Гиено-волк втянул носом воздух и словно задумался.

К моему удивлению, через какое-то время зверь потянулся ко мне мордой, словно принюхиваясь. Потом вдруг притих, уселся на свой куцый хвостик и стал внимательно следить за моими действиями.

— Хочешь? — я протянул к гиено-волку ладонь с дюжиной сладких шариков.

Одним движением языка слизнув их, зверь вопросительно взглянул на меня.

— И чего ты, парень, буянил? — как можно спокойнее сказал я.

Вряд ли гиено-волк мог сказать что-то вразумительное. На такие вопросы порой не способны ответить и те, кому дана членораздельная речь. Но зверь, кажется, был сообразительнее многих двуногих. Он так посмотрел на меня, вздохнул и закатил глаза к небу. Я понял, что все выходки этого серо-серебристого красавца — от скуки. Лихо ему целыми днями сидеть в загоне. Хочется удрать подальше и отправиться на приключения.

— Ну, приключений, наверное, тебе хватит, — почему-то вдруг совершенно серьезно сказал я. — Я строем со всеми скакать не буду. Только давай договоримся: ты будешь меня слушаться. Все-таки я старше и умнее. Хорошо?

Зверь понимающе кивнул.

— Чего? — не понял я. — Согласен, что ли?

Гиено-волк снова кивнул.

У меня возникло явственное ощущение, что зверь не только понимает орочий язык, но пытается отвечать.

— А погулять хочешь?

От слова «гулять» Маню подбросило на месте. Он пару раз крутанулся вокруг своей оси и улегся в позе сфинкса.

— Думаешь, я знаю, как тебя седлать? — тихонько сказал я, чтобы не слышали заинтересованные орки, которые уже не прятались за забором, а облепили всю клетку. — Не, родной, поедем так!

Я открыл калитку. Маня вроде не предпринимал попыток удрать, лишь внимательно поглядывал за моими действиями. Так же неспешно я вернулся к гиено-волку и уселся ему на загривок.

Со стороны езда на гиено-волках казалась сложным акробатическим упражнением. Но на самом деле сидеть было достаточно удобно. Правда, я чуть не врезался головой в верхний косяк двери, хорошо, вовремя сообразил пригнуться и обнять скакуна за шею.

В три прыжка Маня оказался на улице, а там, ошалев от свободы, помчался куда глаза глядят.

Когда городок скрылся за холмами, я обрадовался, что еще не обедал. Иначе обед мог оказаться разбросан по степи. При этом я абсолютно не имел представления, как командовать гиено-волками. Молодые воины что-то кричали, атакуя «условного противника», но что — я так толком и не понял. Было ясно только одно: звери слушают голос наездника.

— И долго ты собираешься резвиться? — спросил я Маню.

Ноль реакции.

— Может, хватит? Или ты к соседям в гости собрался?

То же самое.

— Да стой ты, скотина ушастая! — не выдержал я.

Маня резко затормозил — так что я со всего размаху скатился через его голову на землю. Хорошо еще старые айкидошные навыки не подвели — а то мог и костей не собрать.

— Сволочь! — высказал я свое мнение моему «транспортному средству».

Гиено-волк сидел и довольно ухмылялся, глядя, как я вытряхиваю из-за шиворота сухую траву.

— В общем, так, — продолжил я воспитательную беседу. — Ты — ездовой волк. Тебя мне подарили. Нравится, не нравится, но теперь ты уже никуда не денешься и должен меня слушаться. Обещал слушаться? Обещал. Вот и делай то, что тебе говорят. Иначе — никаких прогулок. Вообще на тебя обижусь и подходить к тебе не буду. И не надо мне тут башкой трясти. По глазам вижу, что ты не только команды понимаешь. Сейчас мы едем домой — я жрать хочу. А вечером опять отправимся на прогулку. Дошло?

Маня тяжело вздохнул и улегся, позволяя мне забраться на загривок. Понуро опустив голову, гиено-волк затрусил в том направлении, откуда мы прискакали. Я тем временем пытался понять, почему он меня слушается. Магия, что ли? Или действие той жидкости, что старуха мне на голову вылила? Или и то, и другое вместе? В общем, зверь вел себя так, словно был твердо уверен в моем праве командовать им. Хотя я на его месте быстренько перекусил бы мелкому наглому созданию — то есть мне — глотку и отправился по своим делам…

Возле околицы нас встречала чуть ли не вся княжеская дружина. Маня покосился на галдящих орков, поднял голову и зашагал гордо, как по струнке.

— Багыр дед, — услышал я за спиной. — Колдун!

— Верно, колдун!

Но комплименты меня не интересовали. Предстояло еще разобраться с упряжью, а я вообще не знал, что с ней делать. К счастью, возле загона нас встретил сам Гырбаш-князь:

— И что это ты, братишка, охлюпкой ездишь?

Чего не люблю — это врать. Поэтому я совершенно честно объяснил князю, что никогда в жизни не седлал ездовых волков. Не доводилось. До этого я краем уха слышал, что поречные орки сражаются пешими. Поэтому мой более короткий, чем местные сабли, ятаган никого не удивил.

— Ну, ты даешь, братец, — покачал головой князь. — Это что ж получается — первый раз сел и поехал?

— Получается — так.

— Ладно, забирай упряжь да езжай к матушке, завтра пришлю к тебе воина, покажет что к чему…

Волк спокойно протопал по улицам, словно знал, куда идти. Правда, по дороге рыкнул на высунувшуюся из-за угла молоденькую орчиху, насладился бабьим визгом и моментально успокоился.

— Чего баб пугаешь? — не удержался я от вопроса.

Маня остановился и поскреб задними лапами землю — словно кот, закапывающий свои какушки.

— Ага, понятно, — усмехнулся я. — Только жить тебе придется в «женском доме». Вот так.

Зверь встал как вкопанный.

— Что, боишься? — поддразнил я его.

Маня задорно тряхнул головой. Сверху я не видел выражение его морды, но думаю, что оно обещало ученицам Апа-Шер веселую жизнь.

Правда, к самой старухе зверь отнесся с пиететом. У калитки я спешился. Маня, обогнав меня, мордой открыл дверь. Оглянулся, дожидаясь, когда я войду, и по-хозяйски потопал в глубину двора. На вышедшую старуху покосился и боком-боком постарался прошмыгнуть мимо нее.

— Э! Куда? Вон твое место! — Апа-Шер махнула рукой в сторону загончика в глубине двора.

Маня тяжело вздохнул и послушно залез в сарайчик, который по размеру был для него что будка для дворового пса. Я заглянул внутрь. Зверь улегся на подстилку в углу и демонстративно свернулся калачиком.

— Ага, будешь здесь жить, — согласился я. — Зато запирать тебя никто не будет. Хочешь — по двору гуляй, хочешь — тут сиди. Только за ограду не ходи без меня. А пока отдыхай, а я пойду — принесу тебе поесть.

При слове «поесть» морда гиено-волка расплылась в улыбке.

На кухне было готово все, что нужно: половина бараньей туши и миска с молоком. Я оттащил этот «завтрак аристократа» в волчарню и уселся у входа, наблюдая, как зверь расправляется с мясом.

Следующей проблемой была эта дурацкая упряжь. После моего разговора с князем кто-то успел надеть ее на Маню. Но вряд ли зверь должен вечно ходить с седлом на загривке. Запомнив, как расположены ремни, я решил освободить от них мое «транспортное средство». Гиено-волк не противился.