Французский квартал

— Возможно. — Смотреть на нее было одно удовольствие. И слушать тоже. Селина словно рассуждала вслух, отвечая на свои вопросы и не требуя его ответов. — Скажи, тебе-то что до этого фонда?

— Мне просто нравится. Я хочу помогать детям, насколько это в моих силах. Мне не хочется заниматься ничем другим. Экономическое образование здорово мне пригодилось. И если совсем уж честно, то я благодарна всем тем конкурсам, в которых мне довелось принять участие, уже только потому, что теперь передо мной везде открываются двери. Я интересна людям. — Тут она улыбнулась. — Им хочется познакомиться со мной. А к тому времени, когда в голове у них проясняется, я уже, как правило, успеваю выпросить для фонда круиз, новый «мерседес» или еще что-нибудь…

Джек вдруг с ужасом обнаружил, что возбужден, и тотчас опустил взгляд на свои руки и принялся их внимательно рассматривать.

— Я понял… Просить ты умеешь.

Собравшись с духом, он поднял голову и встретился с ней взглядом. Селина не выдержала и отвернулась первая. Джек заметил, как она покраснела.

— Я считаю, что смогу продолжать это дело. По крайней мере на первых порах. Я знаю, что Эррол расстроился бы, если бы узнал, что «Мечты» прекратили существование. У нас были такие планы… А на носу, кстати, очередной аукцион.

— В доме твоих родителей, конечно?

— Джек, не я придумала проводить там торги.

— А кто?

Селина переменила позу и теперь сидела, скрестив ноги. Сегодня вечером на ней было черное льняное платье, едва доходившее до колен. Короткие волосы мягко обрамляют лицо, непокорная челка. Макияжа почти не было. Она и без него несказанно хороша.

Красивое лицо… Умопомрачительные ноги…

Джек давно заметил, что одевается она излишне скромно. Стесняется, что ли? Правду сказать, он одобрял это целиком и полностью. «Но я старомодный, что с меня возьмешь…»

— У моих родителей хорошие связи. Среди богатых людей, которым настолько скучно жить, что они готовы сорить деньгами направо и налево просто так, ради забавы… И еще многим из них нравится читать свои фамилии в списках пожертвователей. Я не говорю, что все это исключительно замечательные люди, но фонд нуждается в них, а у родителей к ним легкий доступ. Что же до нашего дома, то он просто создан для того, чтобы в нем устраивали разные торжества и приемы. Эрролу там нравилось.

Джек не стал говорить ей, что ее родители из кожи вон лезли, чтобы сделать свой дом именно таким и потом зарабатывать на этом деньги, попутно оплевывая тех, кто им эти деньги дает…

— Ты пришла ко мне затем, чтобы рассказать о фонде то, что я и без тебя знаю?

— Нет, не за этим.

Она поднялась с кресла, подошла к окну и вгляделась в темноту.

— Пожалуйста, отойди от окна. Не стой там, — машинально попросил Джек.

Селина от удивления даже вздрогнула, отошла на несколько шагов и повернулась к нему.

— Почему?

«Потому что не стоит лезть самой в прицел снайперу», — захотелось сказать ему, но он не стал. Поднявшись со своего стула, он пожал плечами.

— Так, у меня застарелая фобия. Не обращай внимания. Просто мне неуютно, когда я не вижу, а меня видят.

— Это из-за того, что случилось, когда ты был ребенком? — вновь спросила она.

— Я думал, ты уже поняла, что мне не хочется говорить на эту тему…

— Прости. Мне сегодня постоянно изменяет чувство такта. Наверное, я просто очень устала.

Ему захотелось дотронуться до нее. Обнять…

Джек тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Что за черт! С чего бы это? А… ну правильно. У него давно не было женщины. Последняя слишком быстро решила привязать его к себе, и он поступил с ней так, как привык поступать с другими, — расстался. С тех пор много воды утекло, а ведь он мужчина…

— Ты давно здесь живешь? — тихо спросила Селина.

— Года четыре. А что?

— Мне кажется, такой дом невозможно купить вот так запросто. Нужны…

— Связи, ты хотела сказать? У меня они есть.

Селине мучительно хотелось узнать правду относительно того, что сказала мать о связях его родителей с мафией Джаванелли…

— Но одних связей мало. На уговоры нужны еще деньги, — продолжила она осторожно.

— А без денег, думаешь, я ни на что не способен.

— Когда нет денег, приходится просить. По-моему, ты не такой человек. Или я ошибаюсь?

— Нет, ты абсолютно верно подметила… — усмехнулся Джек. Ему нравилась ее прямота. — Знаешь… мне нужно еще к дочери заглянуть. Поэтому давай сразу к делу, хорошо?

Она едва отпила из бокала. Точнее, лишь пригубила вино, но тут же попросила еще. Джек изобразил на лице удивление, но подлил.

— Я и сама не люблю ходить вокруг да около, — проговорила она. — А еще не люблю неопределенность. Я могу работать и хочу работать в фонде, но поскольку не знаю, что по этому поводу думал Эррол, пребываю в известной растерянности. Мне кажется, что я управлюсь с фондом. Возможно, даже в одиночку. Но хотелось бы точно знать, нужны ли еще мои услуги. А поскольку ты был лучшим другом Эррола и помогал ему с фондом, я думаю, ты знаешь… или, вернее, можешь знать… какие планы он строил на сей счет.

Джек терпеть не мог быть галантным и предупредительным. Со времени смерти Элизы его отношения с женщинами не предполагали таких аргументов, как шампанское и розы… Мать пыталась превратить его в джентльмена, а Элиза — укоренить в нем джентльменство. Сейчас Джек чувствовал, что с Селиной все не так, как с другими. Во всяком случае, она заслуживала того, чтобы к ней относились серьезно.

Он приблизился и взял ее за локоть.

— Эррол всегда подчеркивал, что ты — его правая рука… и если уж на то пошло, левая тоже. Я предлагал ему расширить штат помощников, но он упрямился.

Подбородок у нее задрожал, глаза мгновенно наполнились слезами, и она зарыдала так внезапно, что Джек на мгновение растерялся. Неловко похлопав ее по плечу, он дал ей выплакаться, затем протянул чистый носовой платок. Селина довольно быстро взяла себя в руки и отвернулась, чтобы утереть слезы.

— Возьми несколько выходных, — предложил Джек. — Нельзя после такого потрясения сразу возвращаться к работе.

— Но все уже запущено… — еле слышно отозвалась Селина. — Нам нельзя останавливаться ни на день, времени нет. А самое главное — его нет у больных детей…

— Ты когда-нибудь видела мальчишку Эррола? Джейсон был удивительно похож на своего отца. Эррол боготворил его.

— Как ты боготворишь свою дочь? Глаза его подернулись дымкой.

— Да. У Джейсона обнаружили сильную патологию иммунной системы. Его положили в реанимацию, поместили под специальный стерильный колпак, но там что-то не сработало и мальчишка умер. Эррол жил вместе с ним в больнице, почти ни на шаг не отходил. Он уже тогда не мог равнодушно смотреть на других больных детей, к которым никто не приходил. Не раз говорил мне об этом.

— Понятно.

— Ты хорошо знала Эррола?

— Очень хорошо. Он был первым мужчиной, который не попытался использовать меня.

«Ты только так говоришь!» — чуть не бросил ей в лицо Джек, но сдержался.

— У Эррола были свои недостатки…

— Да, но он посвятил себя помощи безнадежно больным людям… Детям! Они стали его детьми, а работа в фонде стала для него смыслом жизни. Просто святой…

Джеку вновь пришлось прикусить язык.

— Надо нанять помощника. Тебе одной, пожалуй, не справиться. Кстати, теперь ты будешь посредником между больницами и родителями?

Селина на минуту задумалась, а потом сказала:

— Я справлюсь со всем одна.

— Послушай… — Он потер пальцами переносицу. — Ты можешь по-прежнему жить на Ройал-стрит, если хочешь, конечно…

Селина вновь внимательно посмотрела на Джека. Ему всегда нелегко было выдерживать ее взгляд. У Селины было такое лицо и такой чувственный рот с чуть вздернутой верхней губой, что при взгляде на нее мужчина поневоле начинал думать о том, о чем и не помышлял…

— Ты разрешаешь? Но ведь дом на Ройал-стрит, насколько мне известно, принадлежал Эрролу. Он был его владельцем, — уже тихо проговорила она, видимо, почувствовав что-то не то.