Страница 19 из 24
— Поразительно, — сказал Леандро, — как начинаешь ценить то, в чем тебе вдруг отказали.
Феба испытывала неодолимое желание спросить, говорил ли Леандро также о ней, но он опередил ее, вернувшись к шутливому тону.
— Ты хотела, чтобы я устроил для тебя экскурсию? — Он кинул взгляд в сторону, где для них сервировали стол. — Тогда позволь я тебя сначала накормлю.
Когда Феба собиралась сесть на отодвинутый для нее стул, Леандро вдруг схватил ее за руку и усадил себе на колени. Феба поерзала, устраиваясь поудобнее.
— Не двигайся, — услышала она срывающийся голос Леандро. — Если не хочешь, чтобы случилось что-нибудь непредвиденное.
— Может, мне лучше встать? — со смехом спросила Феба.
— Будет достаточно, если ты просто перестанешь ерзать, тогда никто не пострадает.
Феба все же пересела на свой стул.
— Я же собирался тебя покормить.
— Думаю, мне по силам справиться с этим самой. Но все же благодарю.
— Я в этом не сомневаюсь. Но кто оближет мои пальцы?
— Так вот почему ты изъявил желание меня покормить, — сказала Феба с улыбкой. — Я-то думала, чтобы поухаживать за мной, а на самом деле ты преследовал свои корыстные цели.
— Я готов заплатить, — кивнул Леандро.
Феба перегнулась через стол, подняла руку Леандро и облизала его палец, глядя ему прямо в глаза.
Леандро с глухим проклятьем отдернул руку. Его ноздри затрепетали.
— Ну, готовь чековую книжку, — сказала Феба.
— Нет уж. Тебе лучше стоять рядом, иначе я сам не замечу, что лишусь всего своего состояния.
— Ты мне так доверяешь? — подняла брови Феба.
— Сам удивляюсь, — кивнул Леандро и поднял серебряную крышку блюда.
Запах жареной курицы, овощей и специй витал в воздухе. Рот Фебы наполнился слюной.
— Расскажи мне о своем детстве, — попросила его Феба.
Леандро не стал уточнять вопрос, продолжая молча раскладывать еду по тарелкам.
— Хотя Кастальдиния и является моей родиной, я не проводил на этой земле больше нескольких месяцев в год с тех пор, как мне исполнилось семь лет. После смерти матери отец почти забыл о моем существовании. Меня взяла к себе в дом сестра моей мамы, которая жила в Венеции. Я пробыл у нее два года. Затем умер отец. После этого до семнадцати лет я был у своих родственников, которые жили кто где. Вряд ли меня можно назвать коренным жителем Кастальдинии.
Несколько секунд Феба просто смотрела на Леандро, пытаясь представить себя на его месте и чувствуя жалость к тому одинокому мальчику, каким он был.
— И что из этого? Главное — это твоя родина и ты лучше, чем кто бы то ни было, можешь позаботиться о будущем этой страны.
— Ты так думаешь?
— Я всегда говорю то, что думаю, забыл? — улыбнулась Феба и сказала, чтобы сменить тему: — Расскажи мне об этом месте.
— Что тебе рассказать? Дворец был построен еще до царствования короля Антонио. Во время господства Испании в начале четырнадцатого столетия дворец сильно изменился.
— Я и предположить не могла, что он такой древний!
— Он не только древний, но сравним по своей площади с королевским. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь до того, как в семнадцатом веке король Артуро объявил столицей Джавару, королевский двор размещался здесь.
— То есть ты прямой потомок короля Антонио?
— Да. Так что ты можешь снова обращаться ко мне «ваше королевское высочество».
— Это еще неизвестно, — парировала Феба.
— Ты права, — согласился Леандро. — Я чувствую, что готов скончаться с минуты на минуту от передозировки красоты и чувственности сидящей напротив меня женщины.
— Льстец, — заметила Феба, отодвигая тарелку. — Я готова отправиться на экскурсию, — объявила она и встала.
— Тогда прошу следовать за мной.
Леандро рассказывал ей об истории и архитектуре дворца как человек, безумно влюбленный в это место. Феба слушала его, не перебивая, чувствуя, как с каждой минутой ей передается его любовь и гордость.
Затем они вместе отправились в близлежащий городок Эль-Джамид, и их сразу окружила толпа. Казалось, люди были снова счастливы видеть Леандро. Феба читала на их лицах уважение и любовь.
Только когда наступила поздняя ночь, они вернулись, наконец, во дворец.
Леандро проводил Фебу до спальни. К тому времени она уже изнемогала от желания, поэтому, когда он поднял ее на руки и прижал к массивной двери, она только судорожно отвечала на его сумасшедшие поцелуи.
Когда Леандро отпустил ее, он дышал так тяжело, словно пробежал марафонскую дистанцию.
Он запечатлел на ее губах еще один поцелуй, от которого у нее внутри все перевернулось, и с глухим проклятьем вышел в коридор.
Феба не стала его останавливать. Спотыкаясь, она добрела до постели, надеясь, что сон избавит ее от сжигавшего изнутри дикого желания.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Как и боялся Леандро, страсть, которую он испытывал к Фебе, за эти годы стала лишь сильнее. Он и раньше не мог ей противостоять, а сейчас она грозила лишить его не только самообладания, но и разума. Власть, которую Феба имела над ним, стала почти безграничной.
Но в их отношениях появилось еще кое-что, чего не было прежде. Доверие. Они будто по-новому взглянули друг на друга и поняли, как много их объединяет.
Каждый новый день вдруг превратился для них в праздник. Они вместе обсуждали дела. Феба знакомила его с изменениями, произошедшими за годы его отсутствия. В качестве благодарности Леандро рассказывал ей об истории дворца, который Феба полюбила всем сердцем.
Во время одной беседы она вдруг узнала, чем занимался Эрнесто, которого она не раз видела в Кастальдинии.
— Вот оно что, — кивнула она. — Эрнесто выполнял твои поручения и следил за тем, чтобы во дворце и прилегающих областях все оставалось таким же, как было, когда ты уехал.
— Да, — вздохнул Леандро. — Именно поэтому ты с ним виделась. Но я до сих пор не могу поверить, что это было так часто. Из него вышел бы хороший тайный агент.
— Да, наверное. Теперь я понимаю, почему люди тебя так любят. Ты ведь не забывал о них все это время. Это делает тебе честь.
— В этом нет ничего удивительно, — пожал плечами Леандро. — Это входит в мои обязанности, а я отношусь к ним серьезно. Впрочем, за то, что люди не были лишены моей поддержки, я должен благодарить короля.
— Могут ли на нее рассчитывать остальные жители, если ты им станешь?
— Я окажу им ее в любом случае, тем более теперь, когда мне было позволено вернуться.
— Ты настоящий патриот, Леандро. Я бы даже добавила — демократ.
— Только пусть это будет нашей с тобой тайной, хорошо? — Леандро встал и привлек Фебу к себе.
— Если только я не успею разболтать об этом первому встречному, я унесу ее с собой в могилу, — улыбнулась Феба. Она испытывала невероятный соблазн поцеловать его, и не удержалась.
Их губы встретились, но Леандро с негромким стоном оторвался от нее, провел пальцем по ее припухшим губам и, прежде чем уйти, сказал:
— Если не прекратить это безумие, я просто не сдержу своего слова.
Пройдя несколько метров, Леандро обернулся, и по движению его губ Феба поняла, что он произнес: «Я хочу тебя». Ей показалось, что она бросилась к нему, но почему-то ноги ее не слушались — она застыла там, где он оставил ее, а внутри нее разгоралось желание. Оно становилось невыносимым, но, когда Феба уже была готова сделать шаг, кто-то словно положил руку ей на плечо, удерживая ее.
Это был страх. Феба боялась, что, если снова поддастся своей слабости, страсть поглотит ее с головой и лишит воли. И тогда она вновь перестанет быть собой, порабощенная властью, которой обладал над ней Леандро.
А сейчас Феба знала: ей мало этой страсти. За эти несколько дней она много лучше узнала Леандро как человека.
Феба любила его — в этом не могло быть никаких сомнений. Как ни соблазнительна была мысль снова оказаться в его объятьях, вместе с тем к ней пришло отчетливое понимание, что в этот раз, если она вдруг снова потеряет Леандро, это станет для нее таким ударом, который она может и не пережить. Феба придет к нему, обязательно, но только тогда, когда будет чуть больше уверена, что Леандро, как и она, испытывает к ней не только страсть, когда-то сжигавшую их дотла, но и любовь.