Страница 61 из 77
Так вот оно и получилось. Чудо? Случай? А черт его знает! Хорошо, что сдержался, не послал Садовникова, когда тот позвонил.
И что теперь делать с этим состоянием? Третий день уже пошел, но Андрей до сих пор не мог решить.
Дело дошло до того, что из квартиры почти не выходил, боялся деньги без присмотра оставить. Тем более какие-то странные телефонные звонки стали раздаваться в его квартире. Снимает трубку — тишина. Неправильно соединяют, что ли? А если кто проверяет, дома он или нет?
Думал Андрей, думал, как же отметить это нежданно привалившее счастье, и придумал. Нашел в стопке старых газет «Московский комсомолец» за прошлый месяц, положил газету с колонкой частных объявлений на журнальный столик рядом с телефоном и стал набирать номер, усмехаясь в усы.
Сергей Мезенцев неторопливо шагал по Комсомольскому проспекту в сторону метро «Фрунзенская», шел к приятелю в гости, посидели на кухне, поговорили за бутылкой «Столичной». Паша Литвинов по-прежнему работал в «Труде», денег там платили мало, как и во многих других газетах, но Паша на жизнь не жаловался и менять профессию не собирался. Жена его, Оксанка, преподавала историю в школе, тоже получала мизер, но, как и муж, в торговлю и бизнес не рвалась. А пятилетняя дочь Аленка училась читать по книгам, которые в детстве читали папа и мама. Сохранились книги, и вот — пригодились.
Не было там импортных разносолов, напитков; в стареньком магнитофоне «Электроника» крутилась кассета с «Машиной времени», а как хорошо, уютно посидели на маленькой кухне! Оксанка сварила картошки, порезала сала и вареной колбасы, положила капусту собственной закваски — лучшей закуски не придумать. А говорили о литературе, о новых и старых именах, вспоминали общих знакомых и собственные похождения в университете.
Сергей как будто в другой мир попал, жили в нем симпатичные, добрые, умные люди, жили не так, как полагалось высокообразованным специалистам, приносящим явную пользу своему государству, — за чертой нищеты. Как, впрочем, и почти все честные люди в этой странной стране. Но не плакались, не гонялись за легкими деньгами, не завидовали — делали свое дело и были счастливы.
Сергей искренне позавидовал, что Паша и Оксанка остались прежними. А он изменился. Так получилось — попал совсем в другой мир, где было тоскливо от обязательной демонстрации европейской моды, обязательного изобилия, обязательного восхищения коммерческими операциями, обязательного обсуждения предстоящих поездок на Канары или на сафари в Кению. Чужой мир — глупый до невозможности, отупевший от свалившейся вдруг вседозволенности…
Не хотелось уходить, но, как говорится, пора и честь знать. Сергей шагал по тротуару Ленинского проспекта и уже не старался обходить многочисленные лужи. Сырой, тяжелый ветер трепал его длинные каштановые волосы, моросил мерзкий дождь. Гнусная погода. Такая же была весной, когда он жил в общежитии с черноглазой девчонкой, и так же хорошо себя чувствовал, как сегодня у Паши с Оксанкой.
Он был счастлив. Неужели это никогда больше не повторится? Неужели они так и не будут снова вместе? Почему-то не верилось, что рано или поздно они снова встретят друг друга и уже никогда не расстанутся.
Он ничего не знал о Наташе. И не пытался узнать. Лариса рассказывала о том, как Наташа счастлива со своим бизнесменом, как она разъезжает по заграницам, бывает на презентациях, на приемах в посольствах, на самых дорогих концертах. Наверное, так оно и было, он не проверял, но вместе с тем росла в душе уверенность — она, Наташа, его любимая, ласковая Наташа, не забыла его. А что увлекается светскими соблазнами — просто хочет отвлечься от воспоминаний. Наверное, знает, что он женился, думает, не было у него серьезных намерений, просто увлекся, а потом взялся за ум и поступил так, как и должен был поступить…
Да нет же, Наташа, милая, любимая Наташа, все не так, совсем не так! Но разве теперь это объяснишь? Она и слушать его не станет.
Но это все — временно. Как бы там ни было, она любит его, помнит его. Так же, как и он. Когда-нибудь наскучит ей светская жизнь, поймет, что без любви — не жизнь, а мучение. Почему-то Сергей верил в это. И сегодня — особенно. Наверное, скромное достоинство Паши с Оксанкой еще раз убедило: не все в жизни — деньги.
Шагах в пятидесяти впереди остановилось такси, из него вышла черноволосая молодая женщина, решительно зашагала по тротуару. Сергей почувствовал, как на какое-то мгновение у него замерло сердце. Наташа? В кожаной куртке, в белом берете, в длинных сапогах-ботфортах — он никогда не видел ее в такой одежде. Но походка! Разве можно было спутать ее с чьей-то другой? Сколько раз он специально шел за ней следом и любовался ее фигурой!
Наташа? Неужели это она, его Наташа?
Сергей прибавил шагу. Он почти бежал, уверенный, что сейчас догонит, окликнет, она обернется — вот оно, родное, любимое лицо, и он скажет ей… Что-нибудь скажет!
Женщина резко свернула за угол серого многоэтажного дома. Сергей помчался вперед, разбрызгивая коричневую влагу лужиц, и успел заметить, как она быстро спустилась по выщербленным ступенькам в подвальное помещение в торцевой части дома. Это Наташа? Что она делает здесь?
Сергей остановился, потом медленно подошел к железной, покрашенной когда-то в незапамятные времена коричневой краской, двери. Теперь во многих местах краска облупилась, дверь стала пятнисто-грязной, как вода в лужах. Рядом на стене висела вывеска: зеленые витиеватые буквы на красном фоне: «ТОО «Ландыш».
Сергей усмехнулся, шлепнул себя ладонью по лбу. Совсем расслабился у Паши с Оксанкой, принял какую-то шлюшку за Наташу! Только что Паша с иронией рассказывал об этом «Ландыше» — «красивые девушки — состоятельным господам». Оксанка еще в шутку сказала, что если перестройка затянется лет на пять, придется ей подрабатывать в «Ландыше», благо почти рядом с их домом фирма располагается.
Разве может Наташа приходить сюда? У нее муж богатый человек, она сейчас где-нибудь в казино или в ресторане с экзотической кухней, или на концерте, или дома…
Где ты, Наташа?!
4
Последний разговор с Нигилистом вынудил Наташу лихорадочно искать выход из положения. Стало ясно, что дождаться лета, поступить в какой-нибудь институт не удастся. Уезжать домой не хотелось. Следовательно, нужно было как можно скорее найти работу, такую, чтобы можно было снять хоть плохонькую комнатку.
Ни друзей со связями, ни влиятельных знакомых… вообще никаких знакомых… Где искать?
Но и возвращаться к Нигилисту она категорически не хотела. После того как побывала в гостях у Ирины, познакомилась с ее Аристархом, увидела, как нежно, влюбленными глазами смотрит этот красивый, сильный парень на свою невесту — так же смотрел когда-то Сергей на нее, — видеть Нигилиста было просто противно. Ничто не заставило бы ее вернуться к бывшему мужу.
Время от времени Наташа доставала из сумочки визитную карточку с надписью «Ландыш» и номером телефона, однако после мучительных размышлений снова бросала ее в сумочку. Однажды даже решилась, нашла этот самый «Ландыш», постояла у дверей и… так и не смогла войти внутрь.
Это случилось в начале сентября, когда она поехала в Александровский сад. Просто так поехала: походить, посидеть на лавочке, вспомнить, как хорошо было здесь, когда приходила вместе с Сергеем. А вдруг он тоже придет, и они встретятся?
Когда она сидела на лавочке и грустно думала о том, что Сергей вряд ли придет сегодня, перед ней остановился смуглый парень в светлом плаще. Он внимательно, не скрывая своих намерений, стал разглядывать Наташу. Она рассердилась — и здесь не дадут спокойно посидеть! — встала и собралась уходить, но он задержал ее.
— Простите, вы очень красивы и могли бы рассчитывать на вакантную должность в нашей фирме.
— Отстань!
— Я вполне серьезно. Фирма «Ландыш» — одна из лучших в Москве.