Страница 9 из 50
Ни одна из войн, в том числе вторая мировая, не опровергла правильности основного принципа: целью стратегии должно являться уничтожение вооруженных сил противника. Этот принцип остается неизменным, он должен быть основным лейтмотивом для действий на войне. Но осуществление этого принципа требует, чтобы операции разрабатывались и проводились именно в этом духе. Для обеспечения их успеха необходимо привлечь основные силы, оставив лишь незначительную часть их для решения других задач. Именно так и поступали все успешно действующие военачальники.
Однако, когда в ходе второй мировой войны на необъятных просторах России стали переходить к созданию сплошных фронтов, этот принцип забыли и даже стали выступать против него. Численность вооруженных сил возросла настолько, что позволяла создать сплошной фронт, но она все же не была столь большой, чтобы можно было сосредоточивать большую часть сил на основных направлениях для проведения операций, решающих исход войны. Основная масса войск решала преимущественно задачи создания сплошного фронта. И поскольку русские действовали аналогичным образом, большая часть ихсил была тоже связана и не имела возможности проводить решающих операций. Эта негативная сторона, вызванная созданием сплошного фронта и являющаяся его следствием, на практике сводила на нет цель операции — нанесение противнику поражения или уничтожение его, хотя в теории эта цель была очевидна. [37]
Внезапный удар в удавшемся сражении на границе (22 июня 1941 года) и недостаточная глубина боевых порядков русских, стремившихся к сплошному фронту, позволили достичь успеха в первые месяцы войны и при слабом сосредоточении сил на основных направлениях или даже без него, чему способствовала возможность создания «котлов». Но и «котлы» являются следствием сплошного фронта, ширина которого достигается в ущерб глубине. Даже когда фронт стабилизировался, обе стороны продолжали проводить вплоть до лета 1944 года операции, в которых участвовала только часть войск и которые не могли иметь решающего значения. Основная масса сил была рассредоточена на двухтысячекилометровом фронте. О привлечении их к решающим операциям не могло быть и речи. Иначе обстояло дело в 1940 году на Западе, где развертывание сил вермахта охватило всю территорию пограничного района, однако здесь численность войск по отношению к протяженности фронта (600 км) была такой, что обеспечивала проведение операций и их успешный исход.
Стремление к сплошному фронту в невероятно больших районах не является вспомогательным средством и методом, способствующим разгрому противника. Наоборот, оно представляет огромное препятствие для осуществления этой цели. Правда, это обстоятельство мешает и противнику, создавшему сплошной фронт, привлечь основные силы к проведению важных операций вследствие их скованности. Единственный выигрыш от этого — ликвидация открытых флангов. Но и это только до тех пор, пока не удастся создать сосредоточения сил на отдельных направлениях и добиться прорыва фронта. Сплошной фронт позволяет только господствовать над районом, но не ведет к победе. На Восточном фронте второй мировой войны он, собственно, и явился препятствием, не позволившим использовать преимущества немецкой стороны, а также осуществить нанесение уничтожающих ударов.
На вопрос о том, находится ли сплошной фронт в какой‑то казуистической зависимости от численности войск, от безопасности снабжения, которое и для вооруженных сил небольших размеров является ныне еще более жизненно важным, чем когда‑либо прежде, следует ответить отрицательно.
Рассматривая ниже такие значительные события, как [38] немецкое наступление против России в 1941–1942 гг., мы считаем, что в то время было бы целесообразным оперативное построение трех групп армий постоянно и без тесной связи друг с другом так эшелонировать в глубину, чтобы они были в состоянии прорвать фронт сильного противника или разбить его путем охвата, а также отразить его нападение на свои глубокие фланги путем проведения контрударов. Здесь вспоминаются действия Наполеона при его наступлении на Москву. Достигнутая в результате этого большая свобода маневра позволила бы верховному командованию и в 1942 году успешно проводить путем взаимодействия групп армий такие операции, которые не были бы связаны с малоподвижным и требующим много сил флангом. Можно было бы также ожидать их появления на тех направлениях, которые были у противника самыми чувствительными. Глубоко эшелонированное построение групп армий позволило бы обеспечить и взаимную поддержку в кризисных положениях.
Если противником создается сплошной фронт, то его части, расположенные в стыках между армейскими группировками, бывают обычно уязвимы и не могут предпринять относительно солидной операции. Удар в эти промежутки может поставить обороняющегося в катастрофическое положение.
Отсутствие сплошного фронта, для создания которого привлекается много сил, позволило бы верховному командованию одну или две армии держать в резерве и вводить в бой в случае возникновения кризисных положений или на тех участках, где решается исход боя. Подобное оперативное построение войск является одновременно и предпосылкой для сдерживания противника в проявлении им инициативы для достижения победы в бою.
После того как вопрос о проведении решающих операций в локальных рамках вообще был снят с повестки дня, стали по–прежнему придерживаться идеи сплошного фронта и строить жесткую оборону. Впоследствии это распространилось и на противника.
Взгляд на атомную войну. Решение проблем, связанных с затронутыми вопросами, имеет самое актуальное значение для ведения боевых действий за Европу, если будет применено атомное оружие. Находящиеся в распоряжении обороняющегося силы не позволяют в сложившихся [39] условиях создать сплошной фронт. К тому же атомное оружие требует, даже при наличии большого количества сил, образования промежутков между группировками, а внутри последних в тактическом и оперативном звеньях обороняющийся вынужден будет использовать в своей полосе маневр с конечной целью — не допустить потери территории.
Однако искусство проведения таких маневренных операций со времен битвы под Танненбергом в ходе двух мировых войн, за небольшим исключением, растеряно. В головах военных, сражавшихся во второй мировой войне, идея сплошного фронта занимала все большее место, поскольку во всех войсковых соединениях открытые фланги порождали неприятное чувство постоянной опасности обхода, для предотвращения которого нужно было принимать особые меры. Прежний метод предупреждения такой опасности — создавать на угрожаемых флангах новый фронт — теперь неприемлем. В вопросах оперативного построения и боевых порядков войск атомное оружие требует поисков новых путей.
Когда зимой 1941 года развитие немецкого военного искусства привело к созданию несплошного фронта, то есть фронта с большими интервалами, между объединениями и соединениями возникли невероятные трудности и кризисные явления, приведшие к потере территории. Эта форма оперативного построения, не имевшая ничего общего с отдельными, самостоятельными фронтами, которые рассматривались мною как целесообразные, возникла стихийно и никоим образом не была диктатом руководства. Она явилась скорее следствием того, что в сентябре 1941 года протяженность советско–германского фронта значительно возросла, цели наступления не достигались, и войска, не получавшие никакой замены с начала войны, были ослаблены настолько, что даже при относительно полной их численности были не в состоянии занять нормальные полосы фронта. Об эшелонировании не могло быть и речи. В качестве примера можно было бы привести действия 2–й танковой армии, которая в ноябре 1941 года не достигла района Тулы лишь потому, что между ней и действующей севернее ее 4–й армией образовалась 50–километровая брешь, для устранения которой [40] не было сил и которая привела к слишком затянувшемуся отводу обеих армий. Бреши были и в самих армиях, и в корпусах. Здесь они были бы менее опасны, если бы соединения, и прежде всего армии, имели глубоко эшелонированное построение, но для этого не хватало сил.