Ты лучше всех

— Эбби выбрала для себя эту комнату, — сообщил Мэтт, распахивая одну из дверей.

Тесса чуть заметно улыбнулась, мгновенно сообразив, чем данная комната привлекла ее дочь. Камин украшали изразцы с фигурками животных, в том числе и шетлендским пони.

— А здесь можно устроить детскую, да? — тихо предложил Мэтт.

Улыбка тотчас же слетела с губ Тессы. Какая же она дура! Забыла, что ее основное предназначение — обеспечивать Мэтта детьми!

— Мэтт ты слишком торопишься, — попеняла она, осуждающе качая головой.

— Да я ведь не настаиваю, чтобы мы прямо сейчас попытались зачать ребенка! — Ему не удалось беспечностью тона завуалировать свое разочарование. — Как говорится, один ребенок, рожденный вне брака, просто несчастная случайность, а вот второй — это уже сущая безответственность! — Мэтт улыбался, но плотоядный блеск глаз противоречил его словам.

Тесса отвернулась и прошла к мягкому сиденью в нише окна.

— Не смей называть мою дочь несчастной случайностью!

— Нашу дочь! — поправил ее Мэтт. Он тоже подошел к окну и сел рядом, почти вплотную к Тессе, поскольку сиденье оказалось узковатым для двоих. Мэтт взял ее руки в свои и нахмурился. — Ты замерзла. Надо было включить отопление. — Он снял с себя куртку и накинул на плечи Тессы.

— Спасибо. Здесь немного прохладно. — Тесса благодарно улыбнулась и плотнее укуталась в теплую куртку, с восторгом вдыхая источаемый тканью запах. Мэттом пахнет, словно в дурмане думала она.

— Пожалуйста.

Мэтт наклонился и коснулся лбом ее лба, затем чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо. Тесса с тревогой ждала, когда он заговорит, ибо взгляд его стал неожиданно серьезным. Сидя в тесной близости в узкой оконной нише, оба были поглощены друг другом и не подозревали, что из окна машины, припаркованной на проселочной дороге напротив Дауэр-Хауса, за ними наблюдает белокурая женщина.

— Так значит, только дочь тебе нужна, да, Мэтт? — ехидно прошипела блондинка, до посинения в пальцах сжимая руль. — Лживая скотина! А что касается твоей бледнолицей сучки…

Не в силах больше наблюдать за идиллией с участием Мэтта и как снег на голову свалившейся соперницы, она дала полный газ, и машина с ревом рванула с места. В затуманенном ревностью мозгу блондинки зрели коварные замыслы. Так или иначе, но Тесса Грант очень скоро превратится в воспоминание! Если она не оставит Мэтта добровольно, придется выдворять ее более радикальными методами…

Сознание Мэтта отметило отдаленный шум мотора, но он даже не шелохнулся: все его внимание было приковано к Тессе.

— Почему ты не хочешь больше рожать? Тебе Эбби досталась тяжело, да? — тихо спросил он.

Молодая женщина протяжно вздохнула и качнула головой. Мэтт догадался, что означала реакция Тессы, вернее, всякое отсутствие реакции. Он грустно улыбнулся.

— Мужчине, конечно, никогда не понять, что приходится вынести женщине, но я все-таки хочу, чтобы ты рассказала. Ты очень мучилась? — ласково допытывался он.

Тесса кивнула, не решаясь заговорить из опасения, что голос не подчинится ей. Слишком живо она помнила, как звала его в горячке. Тогда ей казалось невероятным, что он может не знать, как она страдает, рожая его ребенка, и все ждала, что Мэтт — где бы он ни был и чем бы ни занимался — каким-то чудом появится возле нее. Мэтт, конечно, не появился, не мог появиться, и с тех пор Тессу не покидало чувство, что он предал, бросил ее, хотя, разумеется, это было беспочвенное обвинение.

— У меня такое впечатление, что все пожилые женщины просто сговорились между собой, — наконец промолвила она, выдавив улыбку. — Они в один голос уверяют, что роды пустячное испытание, что боль и мучения вскоре забываются… — Тесса содрогнулась: она-то никогда не забудет. — Я убеждена, они говорят так просто из вредности: они страдали, значит, пусть и следующее поколение помучается! — Она помолчала, кусая губы. — Я думала, что у меня все пройдет нормально, ведь беременность я переносила прекрасно. Конечно, сами роды меня немного пугали, но больше я тревожилась о том, как буду одна растить ребенка.

— Всего лишь одно письмо, один телефонный звонок, и я был бы с тобой.

— Теперь я это знаю.

— И во второй раз ты будешь не одна. — Он поднес к губам ее руку и коснулся пальцев легким поцелуем. — Тебе будет обеспечен самый лучший уход — и в больнице, и дома.

Тесса отказывалась посмотреть ему в лицо, старалась даже не слушать. Лучше бы уж Мэтт угрозами склонял ее к согласию: когда он приказывает, ей легче сопротивляться. Но как же устоять, если он умоляет дать ему то, что для него очень важно?

— Я знаю, что во второй раз должно быть не так тяжело, — согласилась Тесса. — По крайней мере, разумом это понимаю, но вот душа и тело восстают против повторения подобного эксперимента. Это очень болезненный и унизительный процесс…

— Унизительный? — Мэтт сдвинул брови. Тесса отвечала ему невыразительным взглядом. — Ох, извини, я опять веду себя, как бесчувственный мужлан. — Он криво усмехнулся.

— И Эбби будет ревновать. Она всегда обижается, если я дарю своим вниманием других детей, — торопливо продолжала Тесса, бессовестно прикрываясь дочерью в надежде, что это отобьет у Мэтта охоту обзаводиться еще одним ребенком или хотя бы вынудит его отложить обсуждение данного вопроса лет на пятьдесят.

— Если она столь требовательна в своих притязаниях на тебя, — начал Мэтт, сделав ударение на слове «если», будто разгадал ухищрения Тессы, — я уверен, это исключительно потому, что до сего дня ты была ее единственной опорой, больше Эбби не на кого было рассчитывать. У нее будет много времени, чтобы свыкнуться с мыслью о появлении в ее жизни братика или сестренки, а сама она будет прекрасно устроена — и дома, и в новой школе.

Мэтт говорил очень убедительно, словно лаская ее своим тихим проникновенным голосом, и Тесса допустила большую ошибку, решившись посмотреть ему в глаза, полнившиеся тоской и страстью. Он тебя не любит, сурово напомнила она себе. Брак может оказаться неудачным, и ты, связанная по рукам и ногам двумя детьми, будешь обречена до конца дней своих жить с человеком, которому безразлична.

— Милая моя, — нежно произнес Мэтт и, заключив в ладони лицо Тессы, робким поцелуем коснулся ее губ, упрашивая — не требуя — откликнуться на его призыв.

Тесса чувствовала, что сдается: о, если бы он только любил меня…

— Папа! Ты где? — донесся снизу пронзительный крик. Оба вздрогнули.

— О Господи, она увидела мой автомобиль! Нужно было спрятать его, — пробормотал Мэтт.

Тесса нервно рассмеялась, не зная, обрадована или недовольна вторжением дочери. Пожалуй, впервые Мэтт предпочел ее общество компании Эбби.

— Привыкай, — насмешливо сказала она, когда он неохотно оторвался от нее и встал.

— Надеюсь, Эбби не просыпается по ночам? — с наигранным негодованием спросил Мэтт.

Его реплика имела совершенно ясный подтекст, и Тесса покраснела.

— Очень даже часто, — озорно подтвердила она и, поскольку Эбби теперь была гарантом ее безопасности, добавила: — И обычно просится ко мне в постель.

— Пусть ждет своей очереди, — сухо бросил Мэтт и, подойдя к двери, крикнул: — Мы здесь, Эбби, наверху!

По лестнице быстро зацокали детские башмачки и через несколько секунд в комнату влетела Эбби. Тесса оторопела. Малышка была наряжена в самый настоящий костюм для верховой езды, вплоть до лакированных сапожек и черного защитного шлема.

— Боже, да ты у нас прямо маленькая принцесса, — обратилась она к дочери, отметив, что из всей экипировки Эбби не имеет претензий только к шлему, без которого нельзя садиться на лошадь. Что же касается остального, девочка более естественно смотрелась бы в стареньких джинсах и свитере. Наверное, опять Эвелин постаралась, предположила Тесса, пытаясь пробудить в себе благодарность.

— Привет, мамочка! А я и не знала, что ты тоже здесь! — радостно воскликнула Эбби. — Хороший дом, правда? Мы будем тут жить?