Срочно нужен папа

Хеллер мгновенно вскочила на ноги. Он напился как свинья, даже хуже, бедные животные тут вообще ни при чем, но не может же она пропустить его оскорбления мимо ушей!

— Как ты смеешь! Да еще в моем доме, куда тебе не велено заявляться. К твоему сведению, он поранил колено и я накладывала холодный компресс.

Кэрмоди захихикал и, покачиваясь, наклонился в сторону Джека.

— Ах, Большой Джек ушибся? Бедняжка. Но ничего, ничего, готов держать пари: Хеллер его пожалеет и он поправится.

— Ты, подлая гадина, не смей так разговаривать с ним! — воскликнула Хеллер, а Джек, покачав головой и вздохнув, стал натягивать джинсы. Она сразу поняла, что он собирается делать, и перепугалась. — Джек, дорогой, не делай ничего, о чем потом пожалеешь. Он того не стоит, Джек. И к тому же… к тому же у тебя травма.

Кэрмоди был не в состоянии предвидеть дальнейший ход событий. Покачнувшись и опершись о плечо Хеллер, чтобы не потерять равновесия, он продолжал лопотать:

— В чем дело, Джек? Я тебе испортил свиданку? У тебя, видать, много времени ушло, чтобы разнежить эту сучонку. Ведь она — мне ли не знать! — из фригидных.

— Пора, — спокойно начал Джек, беря Кэрмоди за шиворот, — пора довести до твоего разумения, что тебе здесь нечего делать. — С этими словами Джек приподнял Кэрмоди в воздух и вышвырнул головой вперед во двор.

Кэрмоди перелетел через ступеньки и, громко охнув, упал на землю. Хеллер затаила дыхание, а Джек спокойно вышел из дома и спустился по лестнице, хромая значительно меньше, чем можно было ожидать. Хеллер знала: несмотря на внешнее спокойствие, он весь кипит от возмущения. Она побежала за ним следом и приблизилась к мужчинам как раз в тот момент, когда Джек схватил Кэрмоди за край рубашки и поставил на ноги.

— Заруби себе на носу, — прогудел Джек, — чтоб ноги твоей больше не было в доме Хеллер!

— Не тебе мне приказывать, что делать! — зарычал Кэрмоди, обтирая грязь с лица тыльной стороной руки.

— Именно мне. Все очень просто. Я — внутри. Ты — снаружи. И отныне изволь вести себя с Хеллер как джентльмен, иначе тебе придется иметь дело со мной. Понятно?

— А вот это тебе понятно? — взревел Кэрмоди и что было силы лягнул Джека в больное колено.

Хеллер вскрикнула.

Джек, обожженный нестерпимой болью, стиснул зубы, сдерживая стон. Выпрямившись во весь свой рост, он холодно посмотрел Кэрмоди прямо в лицо.

— Ты, вижу, не все понял. Нужны дополнительные уроки. Урок первый: болезнь еще не признак слабости. Сейчас докажу.

С этими словами он сжал руку в кулак и двинул им Кэрмоди под дых.

Кэрмоди согнулся пополам, ловя ртом воздух, но, когда ему удалось выпрямиться, попытался снова ударить Джека ногой. Джек, однако, успел поймать ее, можно сказать, на лету и отшвырнул Кэрмоди в сторону, как швыряют ненужную тряпку, потом снова поднял его с земли, очевидно, чтобы преподать очередной «урок», но тут из дома выскочила, сотрясая кулачками, Панк.

— Отпустите моего папу! Отпустите моего папу!

Ошарашенная всем происходящим, Хеллер кинулась к дочке, рядом с которой возник протирающий сонные глаза Коди.

— Что случилось? В чем дело? Кто-то кричал? — спрашивал он.

Хеллер, ахая и охая, обняла его, стараясь в то же время остановить Панк.

— Он сам виноват! Напился и оскорбляет меня и Джека.

— Мне это безразлично! — рыдала Панк. — Он мой папа!

Застывший на месте Джек внезапно выпустил Кэрмоди и сделал шаг назад.

— Она права, — сказал он, взъерошивая рукой свои волосы.

Кэрмоди покачнулся и, не удержавшись на ногах, упал.

— Папа!

— Перестань орать!

С этими словами Кэрмоди поднялся на ноги и провел рукой по лицу, качаясь из стороны в сторону. Затем брюзгливым тоном изрек:

— Ну и крику от этих детей, будь они прокляты — и неверным шагом удалился в темноту.

А Панк, неподвижно стоявшая с лицом, напряженным и бледным как мел, разрыдалась. Хеллер принялась ее всячески успокаивать, побуждая и Коди к тому же.

— Панк, не плачь! Я уверена: он ничего дурного не хотел сказать о тебе с Коди. Но он так пьян, что сам не знает, что говорит.

Джек, как ни странно, знаками попросил ее отойти от девочки. Он поднял ее маленькое тельце на руки и, теперь уже сильно припадая на одну ногу, отнес к лестнице и там уселся на ступеньки.

— Мне очень жаль, милая, — сказал он, убирая волосы с ее личика и вытирая ей слезы, — что я допустил это. Так разозлился, что себя не помнил. Твоя мама права, он был слишком пьян, чтобы отдавать себе отчет в своих действиях. Мне не следовало с ним связываться.

Панк всхлипнула и тесно прижалась к Джеку, чем изумила и обрадовала Хеллер.

— Мой папа совсем не хороший, — сказала она дрожащим голосом.

— Может, оно и так, — после некоторого раздумья проговорил Джек, — но он все же твой отец, и, наверное, тебе иногда приятно быть его маленькой дочкой. Ты постарайся думать о таких днях, ладно?

Панк медленно кивнула головой. Глядя ему в лицо, она спросила:

— А быть вашей маленькой дочкой приятно?

— Не могу тебе ничего сказать, — пожал он плечами. — У меня ведь нет своей маленькой дочки. Но если бы была, я бы никогда не назвал ее Панк, точно она какой-нибудь уличный сорванец, не вылезающий из драк.

— Это понарошку, а взаправду меня зовут по-другому, — сказала она уныло.

— Я так и думал, — чуть улыбнулся Джек. — А как же тебя зовут взаправду? Скажи, может, мы станем звать тебя иначе.

Панк выпрямилась и аккуратно сложила руки на коленях.

— Розалия Евангелина.

— Красивое имя! — восхитился Джек.

Панк нахмурилась и прижалась к его груди.

— Красивое, но слишком уж длинное, — произнесла она капризным тоном.

Джек устроил ее поудобнее в кольце своих рук и после некоторого раздумья предложил:

— Длинное — это не беда, в наших силах сделать его покороче. Как тебе нравится «Рози»?

Панк состроила недовольную гримасу.

— Не пойдет? Ну тогда… тогда… — И тут его осенило: — Ангел! Сокращение от Евангелины.

Панк просияла.

— Ангел! — выдохнула она.

— Нравится? — улыбнулся Джек. — Тогда отныне я буду называть тебя Ангелом.

Панк вздохнула с облегчением и посмотрела на Джека влюбленными глазами. Внезапно она обернулась и отыскала взглядом мать.

— Поскорее бы ты выходила за него замуж, мамочка!

Хеллер от удивления открыла рот. Коди запрыгал вокруг, смеясь и хлопая в ладоши. А Джек прижал Ангела покрепче к своей груди и улыбнулся Хеллер.

— Да-да, мамочка, поскорее.

Хеллер закрыла рот, но тут же открыла его снова, чтобы изумленно произнести:

— После всего, что здесь сейчас произошло, ты все еще хочешь на мне жениться?!

— А почему бы и нет? — Джек вскинул голову. — От этого я люблю тебя ничуть не меньше.

Хеллер, слишком растроганная, чтобы говорить, приложила руку к груди, стараясь унять громко забившееся сердце.

Джек спокойно поставил Панк на землю и поманил пальцем Коди. Тот немедленно подошел, ведя за собой мать.

— Сынок, — сказал Джек, не отводя глаз от Хеллер. — Забери-ка сестренку в дом. — Он вытянул больную ногу и, ощупывая ее, невольно зажмурился боли, но, как только Коди взял сестру за плечи и повел домой, схватил Хеллер за руку и усадил себе на колени. — Когда ты наконец поймешь? — сказал он. — Я люблю тебя, и ничто этого не изменит.

— Я просто не хочу тебе навредить, — ответила она, закрывая лицо руками.

— Тогда выходи за меня замуж. Иначе ты мне действительно нанесешь большой вред.

— Джек!

— Хеллер, я никогда не буду счастлив без тебя. Таким, каким я был до встречи с тобой, мне уже не стать, детям я, по-моему, нужен, да и тебе тоже. Во всяком случае, я надеюсь на это, потому что ты мне нужна.

Хеллер вздохнула и… уступила. Ее вдруг охватила беспредельная усталость, у нее больше не было сил сопротивляться воле Джека. Да и сердце ее никак этого не желало.

— В том, что нужен нам, ты уже успел убедиться, — прошептала она.