Сваты

Дори потребовалась вся сила воли, чтобы не облизать губы и не раскрыть их для поцелуя. Она умирала от желания почувствовать его вкус. Неделя никогда не казалась такой длинной.

— Я поднимал трубку сотню раз, чтобы позвонить тебе, — признался он.

— Но ты этого не сделал.

— Нет. — Он грустно вздохнул и медленно покачал головой. — Веришь или нет, но я боялся.

— Боялся? — Его неожиданная честность позволила ей открыто встретить его взгляд.

— Отношения между нами становятся… более глубокими, не думаешь? — Голос Гевина стал громче, когда он вынужден был это признать.

— И не дай бог, у тебя появятся чувства к женщине, которой около тридцати. — Она резко вдохнула. — К женщине, которая вот-вот найдет у себя первую прядь седых волос.

— Дори, это здесь ни при чем.

— Конечно при чем, — сердито заспорила она. — Если ты захочешь вступить с кем-нибудь в связь, то предпочтешь двадцатилетнюю девочку с идеальным телом и безупречной кожей.

— Остановись! — Он слегка потряс ее за плечи. — Да что с тобой?

— Может, эта неделя дала мне время подумать. Может, я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты абсолютно прав. Ты боишься меня и тех чувств, которые я могу пробудить в тебе, и делаешь это совершенно обоснованно. Я привлекаю тебя, и это рождает в твоей душе страх. Если бы не дети в прошлые выходные, кто знает, что произошло бы между нами? — Под взглядом его прищуренных глаз она сделала еще один глубокий вздох и продолжила свою тираду: — Не старайся отрицать это, Гевин. Я могу понять некоторые вещи сама — в этом состоит твоя проблема, когда ты начинаешь встречаться с женщинами, чей мозг не скрипит при размышлениях. Я чертовски хорошо понимаю, что происходит. И я также хорошо знаю, что ты хочешь предложить.

— Сомневаюсь. — Он слегка скривился от досады.

— Одно из двух, — храбро продолжила она.

— Даже так?

Он сделал шаг назад, скрестив руки, и облокотился на кухонную стойку. Его взгляд обжигал, но Дори не обращала никакого внимания на этот жар.

— Либо ты хочешь полностью прекратить этот маскарад сейчас же и предложить никогда вновь не видеть друг друга. Это, однако, оставит тебя с рассерженной дочерью, которая достаточно упорна, чтобы заставить тебя искать похожее соглашение с другой женщиной. Зная твой образ мыслей, я бы сказала, что ты колебался некоторое время. Но так как ты здесь, скорее всего, решил, что еще одна зрелая женщина будет для тебя лишь новой проблемой. Ты настолько неотразим, что она, скорее всего, влюбится в тебя, — насмешливо произнесла она. — Значит, лучше всего иметь дело с врагом, которого знаешь, — со мной.

— Продолжай. — Он настолько сильно сжал губы, что в уголках появились белые линии.

— Альтернатива под номером два, — продолжила она, передохнув. — И она прямо сейчас, скажу тебе, неприемлема для меня, и я в бешенстве, что ты мог даже подумать об этом.

— Что за ужасное преступление совершил я на этот раз? — спросил он с сильной ноткой сарказма.

Всю неделю ей приходила в голову мысль о том, что он хочет сделать ей одно предложение. О, он бесспорно откинул подобную идею, но намерение все же было, она готова была поставить всю свою месячную зарплату.

— Ты вот-вот предложишь, чтобы мы отказались от того, что думаем по поводу нравственности, и попробовали брак.

— Поверь мне, — громко засмеялся он, — женитьба — последняя вещь в моей голове.

— Я знаю это. И если ты помнишь, я сказала «попробовать», а не жениться на самом деле. Ты собирался предложить, чтобы мы с Денни переехали к тебе. Это, конечно, будет испытание — пробная поездка, возможно, ты так назвал бы это. Чтобы мы могли посмотреть, как пойдут дела. А когда все станет слишком сложно или окончательно разрушится, ты все остановишь. Мой совет: даже не думай мне предлагать подобное. Я никогда не соглашусь и буду низкого мнения о тебе, если ты все же сделаешь это.

— Еще более низкого, чем сейчас, — закончил он за нее. — Но ты можешь перестать беспокоиться — эта мысль никогда не приходила мне в голову.

Дори, конечно, могла и недооценить его, но сомневалась в этом.

— Посмотри хорошенько на меня, — сказала она, приспуская халат. — Все, что ты видишь, принадлежит тебе.

Гевин, может, и не был зол, войдя в ее дом, но теперь он точно ощутил это чувство.

— Я вижу лишь то, что сейчас не может быть и речи о ведении какого-либо здравого разговора с тобой.

— Как ты справедливо заметил, я — не лучшая компания на сегодняшний вечер. — Дори опустила взгляд и судорожно вздохнула. — Я… не хотела накидываться на тебя и показывать коготки.

Она знала, что ей следует извиниться, но слова застревали в горле. Дори всей душой желала, чтобы он ушел и она могла бы пострадать в одиночестве.

— Признаю, что видел тебя и в лучшем настроении.

Прошла долгая минута перед тем, как Гевин заговорил вновь, но Дори прекрасно видела, что теперь он совладал со своим гневом.

— На Пятой авеню ставят пьесу Саймона. Как думаешь, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы сходить туда завтра вечером?

Приглашение было настолько неожиданным, что она застыла на месте. Казалось, мышцы ее горла парализованы, поэтому она смогла лишь едва заметно кивнуть.

— Я заеду около семи пятнадцати. Хорошо?

И снова Дори смогла ответить только кивком. Гевин повернулся, чтобы уйти, но внезапно остановились возле двери:

— Позаботься о себе.

— Я… я так и сделаю, — пробормотала она. Дори услышала, как закрылась входная дверь, и только тогда задрожала от ужаса. Что с ней? Она вела себя с Гевином как сумасшедшая. Она так и не узнала, что же он намеревался сказать ей.

Дори продолжала обвинять себя и чувствовать неуверенность и на следующий день. Возможно, именно благодаря этим ощущениям она потратила деньги на стрижку и укладку. Причем сделала это так, как никогда ранее даже не думала. Дори хотела попросить стилиста сделать что-нибудь новое и потрясающее, позволяющее выглядеть ей сексуально и утонченно, а может быть, и стройнее. Но все же решила не делать этого — женщина занималась волосами, а не магией.

Дори не могла вспомнить ни одного свидания, которое потребовало бы от нее столько приготовлений, даже выпускной вечер в школе. Она купила обтягивающий комбинезон с необычным названием: «Рапсодия в фиолетовом». На этикетке было написано, что это элегантная, динамичная вещь, созданная для свободных духом женщин, а сегодня вечером она хотела быть именно такой. Дори еще раз напомнила себе, что люди должны быть щедрыми в рождественское время, а кроме того, она заслужила некую щедрость и для себя и вытащила кредитку, молясь, чтобы сумма не вышла за пределы ее кредитного лимита.

Оказавшись дома, Дори прошла в спальню и внимательно осмотрела только что приобретенную обновку. Комбинезон был светло-лилового цвета и мягким на ощупь. Его покрой был простым, но, судя по той сумме, которую она выложила, он, должно быть, был сделан из чистого золота. Глубокий треугольный вырез на спине делал этот наряд самым смелым из тех, что составляли ее гардероб.

Дори пораньше отвезла Денни в дом своих родителей, поэтому к семи вечера она была полностью одета и готова. До приезда Гевина оставалось время, и она взяла газету, чтобы найти объявление о представлении, на которое они собираются с Паркером. Он упомянул о комедии, но не сказал, какая именно комедия идет. В газете она нашла афишу на целую страницу, которая оповещала о спектакле «Странная пара». Дори рассмеялась — описание представления подходило им с Гевином просто идеально. Она ни разу не видела более странную пару, чем они сами. Паркер приехал именно в то время, в которое и говорил. И когда Дори открыла дверь, он удивленно посмотрел на нее.

— Привет, — сказала она робко, продолжая высоко держать голову.

— Здравствуй… — Казалось, Гевин онемел. Он вошел в комнату и ни разу не оторвал от нее взгляда. — Для женщины, которой уже не двадцать, ты выглядишь отлично.

— Я посчитаю это за комплимент, — ответила Дори, припоминая вчерашние слова подруги. Она гордилась тем, что не попалась на крючок. Любая реакция от Гевина была плюсом, а уж положительная стоила каждого цента, потраченного на комбинезон. — Ты и сам выглядишь неплохо.