Анафем

— Он был совершенно для меня новый.

— То есть органические молекулы Геометров всё-таки способны взаимодействовать с нашей обонятельной системой, — заключила она. — Интересный результат. Теоры изнывают от нетерпения в ожидании ответа — поскольку некоторые из этих реакций имеют квантово-механический характер.

— Наши носы — квантовые приборы?

— Да! — сказала Мароа с сияющим видом. — Малоизвестный факт. — Она встала и подняла с полу шлем. — Это полезные сведения. Мы сможем получить образец тела и проверить его действие на обонятельную ткань в лаборатории. — Она снова весело посмотрела на меня. — Спасибо! — И в качестве совершенно нелепого прощального ритуала натянула перчатки и опустила шлем на лицо. Мне стало грустно, что я больше его не увижу.

— Погоди! — сказал я. — Как такое возможно? Как могут быть Геометры настолько похожи на нас и при том из другой материи?

— Вот про это спрашивай космографов, — отвечала она. — Мое дело — изучать вредоносные организмы.

— Ко мне определение тоже относится? — спросил я, но Мароа возилась с застёжками шлема и не уловила шутку. Она шагнула в тамбур, пристроенный к двери. Дверь закрылась, щёлкнул замок, и снова раздались неприличные звуки клейкой ленты.

Темнело. Я думал о противоречии. Геометры похожи на нас, но состоят из материи столь фундаментально отличной, что Мароа допускала невозможность их обонять. Некоторые участники конвокса боятся инопланетной заразы. Мароа — нет.

Меня заперли в этом ящике из-за споров, идущих в калькориях неподалёку, подумал я и сразу пожалел, что не слушал болтовню Джезри об устройстве конвокса.

Лио заявился поздно и заухал у меня под окном по-совиному. Это был наш условный знак в Эдхаре, когда мы убегали гулять после отбоя.

— Я тебя не вижу, — сказал я.

— Вот и хорошо. Синяки да шишки в основном.

— Занимаешься с долистами?

— С ними было бы куда безопасней. Нет, с такими же кривыми новичками, как я. Инаки Звонкой долины смотрят и потешаются.

— Ну, надеюсь, ты раздаёшь столько же синяков, сколько получаешь.

— Это было бы по-своему приятно, — сознался он, — но вряд ли обрадовало бы инструкторов.

Я чувствовал себя глупо, разговаривая с чёрным пластиковым квадратом, поэтому выключил свет и остался в темноте. Довольно долго мы сидели, разделенные окном. Думая, но не разговаривая про Ороло.

— Зачем долисты учат вас драться? — спросил я. — Мне казалось, этот сегмент рынка они сами заняли и никого туда не пускают.

— Ты перешёл прямиком к самому интересному вопросу, Раз, — сипло отозвался Лио. — Ответа я пока не знаю, но кое-какие соображения уже начали появляться.

— Ладно, мои внутренние часы сбились, заснуть я все равно не смогу, а книги, которые мне оставили, читать невозможно. Моя девушка ушла к Джезри. Я буду рад послушать твои соображения.

— Что за книги тебе оставили?

— Сборная солянка.

— Вряд ли. В них должно быть что-то общее. Тебе надо в этом разобраться перед первым мессалом.

— Я уже слышал это слово от Джезри. Даже попытался найти в нём знакомый корень.

— Оно происходит от уменьшительной формы протоортского слова, означающего плоскую поверхность, на которую ставят еду.

— То есть «столик»…

— Скорее «обедик». Оказывается, здесь это важная традиция. Тут всё не как в Эдхаре, Раз. Для того, как едим мы: все вместе в трапезной, каждый берёт свою миску и садится где хочет, — у них тоже есть слово, не слишком лестное. Им кажется, что это пережиток, дикость. Так едят только фиды и некоторые аскетические ордена. Здесь в обычае мессалы. Максимальное число участников — семь. Считается, что при большем числе людей за столом общий разговор невозможен.

— То есть у них большой обеденный зал со столами на семь человек?

— Нет, так было бы слишком шумно. Каждый мессал проводится в отдельном небольшом помещении — мессалоне.

— И кухня окружена кольцом таких мессалонов?

Лио хохотнул над моей наивностью. Беззлобно — он и сам недавно был здесь таким же новичком.

— Раз, ты ещё не понял, какой богатый здесь концент. У них нет трапезной и нет общей кухни. Готовят и едят во владениях и зданиях капитулов.

— У них есть действующие владения? Мне казалось, они упразднены…

— После Третьего разорения — да, — сказал Лио. — Но ты помнишь, как РСФ восстановили владение Шуфа? Так вообрази концент, в котором таких владений сотня — и каждое больше и роскошнее Шуфова. Это мы ещё о зданиях капитулов не говорили.

— Я уже чувствую себя жалким провинциалом.

— Погоди, то ли ещё будет!

— Значит, есть отдельная кухня… — Я замолчал, не в силах представить нечто настолько невероятное.

— Отдельная кухня для каждого мессалона — и в ней готовят только четырнадцать порций!

— Ты вроде бы говорил о семи.

— Сервенты тоже едят.

— Это ещё кто?

— Мы! — рассмеялся Лио. — Когда тебя выпустят, то прикрепят к старшему фраа или сууре. Их тут называют преподобные, сокращённо препты. Часа за два до обеда ты идешь во владение или здание капитула, где назначен мессал твоего препта, и вместе с другими сервентами готовишь обед. Как только колокола прозвонят вечерню, препты собираются и садятся за стол, а сервенты вносят еду. Когда ты не бегаешь с тарелками, ты стоишь за стулом у своего препта, подпираешь спиной стену.

— Ужас, — сказал я. — А ты точно меня не разыгрываешь?

— Я сам сперва не поверил, — со смехом ответил Лио. — Почувствовал себя деревенщиной. Но система работает. Ты получаешь возможность присутствовать при разговорах, которых бы иначе не услышал. А с годами ты сам становишься прептом и получаешь сервента.

— А если препт — идиот? Если мессал скучный и там каждый день нудно твердят об одном и том же? Ты не можешь встать и перейти за другой стол, как в Эдхаре!

— Я не променял бы их систему на нашу, — сказал Лио. — И проблема такая не стоит, потому что на конвокс собрались люди интересные.

— И кто твой препт?

— Она — дефендор крошечного матика, расположенного на верхнем этаже небоскрёба в большом городе, охваченном войной между религиозными сектами.

— Занятно. И где твой мессалон?

Лио сказал:

— Мы с моим прептом каждый вечер едим в другом месте. Но вообще так не принято.

— Хм. Интересно, куда меня отправят.

— Вот почему тебе надо прочесть книжки, — сказал Лио. — Если не подготовишься — можешь получить от препта нагоняй.

— К чему не подготовлюсь — салфетки складывать?

— Ты должен понимать, что происходит. Иногда сервенты даже принимают участие в разговоре.

— Надо же, какая честь!

— Бывает, что и большая. Смотря кто твой препт. Скажем, если бы это был Ороло.

— Я понял. Но такого не будет.

Лио некоторое время раздумывал, потом сказал тихо:

— И вот ещё что. Актал анафема в Тредегаре не проводился более тысячи лет.

— Как так? Да у них народу раз в двадцать больше, чем в Эдхаре!

— Капитулов и владений столько, что каждому, даже самому странному и неуживчивому инаку находится место, — объяснил Лио. — В общем, брат, в суровом месте мы с тобой выросли.

— Ладно, ты только сейчас не размякай.

— Вот это вряд ли, — ответил Лио. — Как-никак, я каждый день спаррингуюсь с долистами.

Я сообразил, что он наверняка страшно устал.

— Эй, пока ты не ушел — ещё один вопрос.

— Да?

— Почему мы здесь. Разве конвокс — не явная мишень?

— Явная.

— А чего бы его не распределить по разным местам?

— Ала сейчас составляет планы такого распределения, — сказал Лио. — Но приказ пока не отдан. Может быть, власть боится, что Геометры воспримут его как провокацию.

— Так, значит, мы…

— Заложники! — бодро закончил Лио. — Спокойной ночи, Раз.

— Спокойной ночи, Лио.

Несмотря на его совет, я так и не смог взяться за книжки. Мозги барахлили. Я полистал романы. Их читать было легче, но я не мог взять в толк, что должен оттуда извлечь. Я прочел страниц двадцать из третьего, в котором герой прошёл через портал в другую вселенную. Два других тоже были о параллельных вселенных, я сделал вывод, что от меня требуется думать на эту тему и остальные книжки тоже как-то с ней связаны. Однако тело внезапно рассудило, что пора спать, и я еле доковылял до кровати, прежде чем отключиться.