Страница 51 из 100
Чё, танцульки надумал устроить? – ехидно поинтересовался Сулима.
Шевелись давай, а то мы быстрее энтого здеся окочуримся, парировал Шавка.
Босс велел снять с него наручники. Сулима вопросительно посмотрел на напарника.
А …я …я, кадык Шавки заходил от страха, но он справился с неуправляемым органом. Я не буду этого делать!
Сулима с Шавкой замерли над огромным свертком бездыханным Демьяниным телом, наспех обмотанным грязной простыней. В полуметре от группы зияла дыра незакрытого портала.
Чё боишся-то?
А то и боюсь – закинет он нас опять в Преисподнюю, на вечно! – глазки Шавки округлились от переживаемого ужаса. А то ваще в прах развеет. Пси – и нету Шавки с Сулимой, как будто и не было никогда.
Так он же тавось – без памяти, привел резонный, на его взгляд, аргумент Сулима.
А вот чай очнется – и все, каюк нам будя! – возразил Шавка.
Так он же тудысь – без заправки, Сулима гнул свои железные доводы.
Ты его сам чё-ли опустошал? А ежели у него загашник магический?
Загашник, говоришь, магический? – с сомнением протянул Сулима, глядя на обнаженное тело жертвы. – И где он могёт быть?
Кто его знает, демон все-таки, уровневый.
А босс, думаешь, с нами ничего такого не проделает, ежели прознает, что ослушались?
Так-то ж, ежели прознает!
Портал напомнил о себе сгустившимися красками. Мерцающие круги потусторонней реальности начали подозрительно быстро и неуклонно сокращаться. Бесы переглянулись.
Ну, коли ты молчок-могила, давай в обратку валить, Сулима опасливо огибая лежащего Демьяна, бочком тихонечко направил копытца в сторону портала.
И то верно, душу отвели, Шавка бес, бездушный по определению, хихикнул. – Пора и честь знать.
Отпихиваясь и мешая друг другу, бесята ринулись в радужную явь портала. Мелькнули чьи-то чумазые волосатые копыта, и портореальность закрыла свою зияющую пасть, поглотив залетных бесов.
Эхо
Кристина устала аукать. Она уже несколько часов исследовала долину, ее расщелины, впадины и скрытые пещеры, не переставая при этом, в надежде услышать отклик Эха, громко разговаривать. Только один раз, в самом начале своих поисков она услыхала отголосок своего «Ау». Ангелесса тут же ринулась в сторону отзвуков. Но с тех пор Эхо замолчало, словно онемело.
Нет, ее не мог не заметить призрак. Хоть Кристина каталась на спусках по-людски – на старомодных лыжах снегунах, для подъема же пользовалась своими крылами – летунами. Поэтому в горах людей сторонилась, трассы объезженные не использовала, выбирала и прокладывала маршруты сама. Но сейчас она не скрывалась – услышать, увидеть, почувствовать Эхо ее должно было.
В метрах двухстах черной змейкой показалась новая расщелина. Для простого человека она была неопасна, потому что недоступна. Огромная бугристая наледь, напоминающая замерзший водопад, преграждала путь к ней снизу. Сверху расщелина расходилась двумя голыми каменистыми пиками, напоминающими обелиски-близнецы. Не придумаешь удобнее схоронного места для призрака.
Подъехав к расщелине, Кристина сняла снаряжение и взлетела к узкому входу. С виду небольшая горная расщелина внутри оказалась прикрытием сказочной красоты пещеры с небольшим озером посредине зала. Ажур морозных узоров, покрывших крошечное озерцо, повторял фантастический орнамент ближайших горных склонов. Своды пещерного зала блистали алмазными отсветами огромных ледяных кристаллов, а свисающие сосульки напоминали постаменты для бесчисленного количества свечей.
Пройдя немного дальше, вглубь пещеры, Кристина разглядела ледяную мебель, изящную одной своей прозрачностью. Обстановки было немного – стол со старинного вида стулом, с подлокотниками и высокой прямой спинкой, ложе под балдахином и трогательная ледяная колыбелька.
Есть тут кто? Отзовись хозяин чинный, хозяйка добрая. – Произнесла Кристина, и ее слова гулким переливом звуков разнеслись под огромным сводом.
Гости незваны, сперва спрошают, дозволено ли будет зайти. – Прозвучал из глубины пещеры ответ. Голос молодой женский и … такой же прозрачный, как и вся ледяная красота вокруг.
Прости, меня, хозяюшка милосердная. Любопытство вперед меня побежало. Не устояла перед красотами хоромов твоих – поближе разглядеть хотела.
Смотри и уходи.
А ты сама не покажешься мне? Сделай милость, явись пред очи.
Не стоит человеку с призраком встречаться. Разных миров они жители.
А если докажу тебе, что не Срединного мира житель я, окажешь честь гостеприимством?
Ни один человек не зрел меня и никто не вправе условья мне препонить.
Не человек я, ангел. Аль не слыхала о таких?
Не токмо слыхала, но и видала. И супротивников ваших, демонской природы нелюдей, також зрела. А тебя еще на первой вершине разглядела.
Так почему ты не отзывалась? – Голос Кристины звучал ровно, но в нем уже появились раздосадованные нотки.
Не люблю, когда меня кличут с целью какой.
Так я ж только поговорить с тобой хотела.
Вот и цель твоя выпросталась.
Что ж тут плохо?
А то зазорно, что обет одиночества блюду я. Разрешаю себе токмо бедоносных случаев крестьянам допомочь избежать. А кто сам себе бед кличет, пусть с ними и погибает.
Не в приключениях заплутала я, не помощи пришла просить, ангелесса вошла в интонацию проповеди. Твоей душе помочь хотела.
А почем знаешь, что моей душе не покойней твоей будет? Гляди, вечность вокруг какая – непреклонная, совершенная, упокоенная. Чего ж мне еще искати?
Всем известно, Эхо – голос призрака не упокоенного, не нашедшего пути продолжения жизни после смерти.
Да нашла я всё. И вверх, и вниз звали. Но мы с дочуркой решили домой вернуться. Тута оно привычнее.
Тихо, не спеша, призрак поведал свою историю.
Эхо действительно было пришлым, с подножия далеких Южных Альп. И звали Эхо при жизни Джиной, сироткой крестьянской. Жизнь ее началась давно, когда не летали еще по небу стальные птицы, а крашенные металлические жуки не портили воздух горных дорог.
Не сладким было существование сиротки-прикормыша. Всю тяжелую работу по дому взваливали на ее хрупкие плечи за объедки со стола благодетелей. Отправляли ее в лес за сухой щепой, в горы за козлиным мхом. Но свет стал милым для Джины с тех пор, когда встретила она в горах самого лучшего в мире парня, своего ненаглядного Джордано. Он был пастухом из соседней деревушки, одним из самых завидных женихов в округе.
В одиноких горах любовь быстро слаживается. Вот и слюбились Джордано с Джиной. И нет бы им подождать благословения родни, потерпеть до свадьбы честной, не выдержали молодые томления тел. В ту ясную звездную ночь, единственную для влюбленных, под крышей бездонного неба, раскинувшегося над итальянскими Альпами, их любовь искренностью своей зародила жизнь в чреве Джины.
Не ведая о дитяти, уговорились молодые, что через полгода, по окончании пастбищного сезона, приедет Джордано свататься к Джине. Пришло время ехать Джордано, но семья его воспротивилась. Вопреки наказу родительскому ушел из семьи пастух. С проклятием за спиной отправился в соседнюю деревню за Джиной.
А у Джины к тому времени округлость фигуры всем заметна стала. Ее приемная семья, несмотря на уверения Джины, что жених скоро свадьбу играть приедет, решила позор на себя не брать и выгнала сиротку на сносях восвояси. Джина собрала нехитрый скарб в котомку и пошла к Джордано, узнать, что не спешит единственный защитник обещание свое выполнять.
Разминулись два голубка на тропинках горных. И было бы это смешным сказом, кабы не обернулось слезами горькими.
Джина преодолела дорогу горную, дошла до селения жениховского. Да так на пороге его дома и выслушала все от сватов несостоявшихся. И сына они потеряли, и невестку признать не пожелали, а о внуке, так и вообще слышать не хотели.
Джордано добрался до родни своей любимой и узнал, что давнехонько та отправилась к Альпам, да там и померла видимо, уже. От горя Джордано разума лишился. Отправился в горы тоже смерти искать. Нашел самую высокую вершину, взобрался. И только прыгнув с нее, услыхал крик младенца новорожденного, то Джина в соседней расщелине разродилась девочкой. Но Джордано не был ангелом, вернуть вспять прыжок свой опрометчивый никак не мог, разбился он с мыслью о том, что отцом стал.