Убийца фараона

Нехези сунул ей в руку изумрудное ожерелье и бросился к толпе паломников…

Нехези удалился с толпой паломников, а Мерани и слепой старик остались стоять и смотрели им вслед.

— Ты думаешь, он догадался? — спросила Мерини своего спутника.

— Нет. Ты сыграла свою роль вполне естественно. Не беспокойся. Сейчас Нехези занимает совсем не то, как ты играла свою роль. Сейчас наступает такой момент, что изменит судьбы нашей страны на долгие годы вперед.

— Ты думаешь у него получиться? Ну, я имею в виду убить фараона?

— Это будущее сокрыто от меня, Мерани. Наша с тобой задача блестяще выполнена. Мы должны были предать ему кинжал, и мы это сделали. Теперь нам нужно жать смерти фараона, чтобы выполнить вторую часть нашей миссии.

— А есть и вторая часть? — искренне удивилась Мерани. — Но я ничего не знаю о ней.

— И неудивительно. Пока о ней известно только мне. Нам с тобой предстоит снова погрузиться в толщу каменной гробницы и на этот раз слуги Анубиса не станут нам мешать.

— Вот как? Неужели мир перевернется?

— Мир? — старик покачал головой. — Мир стоял, стоит и будет стоять после нас с тобой, Мерани. Человеческая жизнь коротка и что она в сравнении с отрезком вечности?

Старик посмотрел на небо, резко повернулся и зашагал прочь от города. Женщина последовала за ним. Они более не изображали слепого и поводыря…

Во дворце среди толп разодетых придворных сновали слуги фараона, надевая на пришедших пышные гирлянды цветов. Придворные стремились в большой приемный покой Эхнатона, где сегодня в честь праздника Солнца собралась вся знать, все принцы, и где фараон снова обрушит поток своих милостей на верных.

В большом зале до выхода фараона придворные музыканты услаждали слух гостей игрой на арфах, лирах и двойных свирелях.

Героем дня был, конечно, Хоремхеб, победитель варваров. Полководец, одетый по случаю праздника с редкой для него торжественностью, выглядел чрезвычайно помпезно.

На нем была традиционная для военных юбка с золотыми накладками и высокий пояс богато украшенный драгоценностями. Торс военачальника был голым, но на шее было пышное ожерелья из восьми рядов драгоценных камней. На его запястьях красовались золотые браслеты. На ногах были сандалии из золоченой кожи, также украшенные драгоценными камнями. На голове Хоремхеба был традиционный калаф с золотыми обручами и знаком высшего военачальника страны. Этот знак прислал ему вчера фараон и повелел носить на завтрашнем приеме.

Его окружали офицеры, что прибыли с ним из Азии.

— Роскошь дворца фараона просто потрясает воображение, — прошептал молодой египтянин Рамсес. — Разве это можно сравнить с дворцами номархов в провинциях?

— Ты впервые здесь, юноша? — снисходительно посмотрел на него один из придворных гвардейцев.

— Да. Я с детства в армии и дворцов видал в своей жизни мало.

Рамсес уже в 14 летнем возрасте стал колесничим Хормхеба и прошел с ним немало кампаний в Азии. Тело его покрывали шрамами как тело старого воина ветерана.

— Так не справедливо делит судьба свои дары, — усмехнулся придворный гвардеец. — Я вот сразу же попал во дворец и уже 10 лет служу в придворной гвардии в личной охране Его святейшества.

— Он еще молод и у него все впереди, — вступился за своего молодого спутника Хоремхеб.— Может, будут и в его жизни дворцы и почести.

Офицеры засмеялись, и стали хлопать юношу по плечам, желая ему достичь в жизни наивысших ступеней. Если бы они могли заглянуть в будущее, то нимало бы удивились. В свое время уже в преклонном возрасте, он взойдет на трон Египта под именем Рамсеса I, и станет основателем новой 19-й династии фараонов. И знаменитый фараон Рамсес II Великий будет его внуком и при нем слава завоеваний Тутмоса III и честь Египта будет восстановлены. Снова египетские колесницы появятся под стенами сирийских городов. Но сейчас никто не мог этого знать и поэтому все смеялись, видя смущение юноши.

К Хоремхебу приблизилась блестящая процессия жрецов во главе с самим Мерира верховным жрецом Атона и самым влиятельным вельможей в Египте.

— Рад приветствовать тебя, господин Хоремхеб, при дворе Его святейшества, фараона Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, Эхнатона. Ты спас страну от нашествия ливийцев и вернул спокойствие нашим северным границам.

— Это был мой долг, почтенный Мерира. Я обещал фараону сложить голову но отстоять наши границы.

— Похвально. Верность владыке будет награждена Атоном. И Солнечный вседержитель распространит свои милости на тебя и твое семейство.

— Я слуга фараона. И готов, как и прежде, разить врагов Египта и моего владыки, живущего в правде, фараона Эхнатона.

В одно мгновение музыка и разговоры стихли. В зале в сопровождении десяти слуг появился главный церемониймейстер фараона господин Меритенса. В руках у него был золоченный посох — знак его должности.

Он четко и громко произнес все титулы Эхнатона и провозгласил его выход к верноподданным.

Вслед за этим загремели литавры и показался фараон В сопровождении целого отряда слуг и офицеров гвардии. Все рухнули ниц пред лицом земного величия. Громко прозвучала традиционная формула приветствия царя:

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

Он уселся на трон и позволил придворным подняться с колен.

— В честь Атона! В честь великого животворящего Солнца мы собрались в и возносим ему вечную хвалу! — прогремел глосс верховного жреца Мерира и все запели благодарственней гимн богу Солнца.

Затем, когда все смолкло, Эхнатон поднял символы царской власти и торжественно произнес:

— Хоремхеб!

Военачальник ждал этого зова и вышел на зов фараон и простерся ниц пред троном.

— Встань, Хоремхеб! Ты сумел за короткое время отразить нашествие ливийцев, что вторглись в наши границы и привести к покорности девять вождей племен девяти луков! За этот подвиг я дарую тебе право впредь и до конца твоих дней именоваться титулом «Величайший из великих, могущественный из могущественнейших, великий владыка народа, царский глашатай во главе армии Юга и Севера, избранник фараона, военачальник над военачальниками Владыки Обеих Стран»!

Все ахнули. Такого титула не носил никогда ни один из офицеров фараона. Полномочия он получал воистину царские и это давало ему право самому набирать войска, налагать контрибуции на все города подчиненные Египту, отдавать приказы командирам гарнизонов всех крепостей, вести переговоры от имени фараона самостоятельно!

Хоремхеб такого никак не ожидал и снова рухнул ниц пред троном.

— Тебе на суд отдаю нерадивого нашего слугу, военачальника Маи. Ты волен миловать или казнить его! — добавил фараон. — Этот непотребный жирный хряк уверял меня в том, что северная граница крепка, и что я увидел? Ливийцы прошли по городам моего царства как по своим собственным, и никто не оказал им сопротивления! Суди его, Хоремхеб.

Новый главнокомандующий армиями Египта поднялся и снова поблагодарил владыку за милости. Фараон разрешил ему занять место среди придворных.

— Где Эйе? — фараон окинул взглядом зал.

Вперед выступил чати фараона и пал ниц пред владыкой.

— Ты говорил мне правду, мой верный Эйе! — громко произнес Эхнатон. — А я не склонил своего слуха к твоим словам. И это моя вина! Поднимись!

— Кто может винить фараона? — произнес Эйе вставая на ноги.

— Солнце может винить каждого! Мерира!

— Я здесь о великий, — ответил фараону Мерира.

— Ты верный слуга, но твоя вражда с Эйе мне не нравиться. Вы оба вершите дела по моей воле, так почему же вы не миритесь между собой? Что вам мешает и что стоит между вами? Разве мало я дал каждому из вас?

— Владыка чрезмерно щедр к своим слугам, — в один голос произнесли и Эйе и Мерира.

— Тогда тем более все это странно. Эйе всегда выполнял волю фараона! И Мерира также. Где чиновник Нехези? Ты доставил его в столицу?

Фараон грозно посмотрел на великого жреца Атона.