Убийца фараона

Тот втянул голову в плечи и ответил:

— К сожалению нет, о владыка. На моих людей напали и всех их перебили. Нехези сбежал.

— Что? — не поверил фараон. — Как это сбежал? Разве его кто-нибудь посмел объявить врагом фараона?

— Нет о великий, — ответил Эйе, — но наш почтенный Меира послал своих слуг и так напугал бедного Нехези, что тот, наверное, решил, что на него обрушился твой гнев.

— И ты посмел это сделать? — фараон приблизился к Мерира.

— Не, о великий. Я ничего такого не приказывал. Но мой слуга Эюб нарушил мою волю и сделал то, чего делать не имел права. Они с Нехези давно не любили друг друга.

— Где Эюб? — прохрипел фараон.

— Убит. Но кто это сделал пока выяснить не удалось.

— Я, фараон Верхнего и Нижнего Египта, Эхнатон, хотел снять с него все несправедливые обвинения, которые ты повесил на него, Мерира. Кстати, а где тот толстый жрец, что обвинил Нехези? Как там его зовут?

— Небра, о великий, но только он совсем не жрец.

— Он здесь?

— Нет, о великий, он пребывает в Фивах.

— Жаль! Я бы выдал его с головой Нехези. Пусть лично сдерет шкуру с этого предателя. Оклеветать такого верного слугу, что построил столько храмов и столько сделал для возвеличения культа Атона. А ты поверил? Ты мой верховный жрец Меира?

— Я был обманут подлым клеветником, о великий!

Если бы Нехези мог сейчас слышать эти слова! Как многое могло бы в этом случае измениться!

— Принесли мне роспись для строительства нового храма Атону в Саисе? Я хотел бы поручить это Нехези. Пусть его найдут! Ты меня понял?

— Да, о великий! Мои люди станут искать господина Нехези.

Вперед выступил главный царский архитектор Бек. Он чинно развернул папирус что держал в руках и прочитал:

— Для удовлетворения нужд работников строителей храма в славном городе Саис повелел Его святейшество, фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, Эхнатон выделить:

Довольствие мясом — десть туш каждые 10 дней на каждые 25 человек,

Медовых пирожков — каждому работнику по 10 штук каждый день,

Пива — каждому работнику по кувшину каждый день,

Масла — каждым 10 работникам по большому кувшину каждые три дня,

Овощей разных в достатке подвозить каждые три дня…

— Хватит! Об этом ты позаботился! Вижу! — прервал его фараон. — Сколько ты выделил работников для строительства?

Бек предал слуге первый папирус и развернул второй:

— Для строительства нового храма Атону в славном городе Саис выделено повелением владыки фараона Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, Эхнатона, людей общими числом 8368 человек. Из них 5 начальников, 6 скульпторов, 102 камнесечца, 3 художника и остальных по счету черных рабочих.

— Хватит ли для строительства? — спросил фараон.

— Даже с избытком, о великий.

— Строительство должно начаться в ближайшее время и люди и обозы должны выдвинуться к месту не позднее, чем завтра.

— Будет исполнено, о великий!

— Для меня заботы о строителях всегда стоят на первом месте. И у них всегда все должно быть! Послание для номарха Саиса с моими приказами заготовлено?

Вперед выступил главный писец фараона Абдхиба:

— Да, о великий! Отряд специальных гонцов уже выдвинулся из Ахетатона с твоим письмом к номарху Саиса!

— Это хорошо! Я доволен вами!

Затем фараон наградил еще 12 человек и перевал на это торжественную встречу. Он велел все отправлять в храм Атона, и возносить славу великому Солнцу…

Эхнатон вошел в покои царицы в сопровождении 10 придворных. Это было сигналом, того что дни царицы Нефертити в качестве первой госпожи Верхнего и Нижнего Египта сочтены. Ранее фараон входил к ней один и слуг всегда оставлял у дверей её покоев.

Царица Нефертити был возмущена желанием мужа взять себе в качестве новой наложницы свою собственную дочь. С этого и начались ссоры и скандалы в царском семействе.

При появлении фараона царица подняла со своего кресла и жестом приказала служанкам удалиться.

— Государь лишил меня права присутствовать на празднике Солнца, но почтил своим посещением? — с вызовом спросила она.

— Да, Нефертити, но я пришёл не ссориться с тобой, — фараон попытался примириться с царицей. — Почему ты не хочешь меня понять и следовать моим приказам? Разве это достойный путь жены фараона, которая должна подавать другим подданным империи пример послушания и повиновения.

— Государь снова начал тот же разговор. Я уже высказала свое мнение и против того чтобы наша дочь которой едва исполнилось 13 лет стала твоей наложницей! Я мечтала об иной судьбе для неё и о хорошем женихе, что обеспечит её счастье.

— Не наложницей, но женой фараона Египта! Нефертити, что может быть почетнее для девочки, чем положение жены царя!

— Я не желаю делить ложе повелителя с моей собственной дочерью.

— Нефертити! Ты желаешь вывести меня из себя!

— Нет, государь! Я только хочу тебе сказать, что твой поступок некрасив! Твой царственный отец Аменхотеп III до конца дней любил твою мать царицу Ти. Почему ты не такой? Они любили друг друга и подавали благостный пример для всего Египта. Подданные смотрели тогда на своего царя и царицу и радовались! А что делаешь ты?

— Но я не нарушаю обычаев моей страны, Нефертити. Фараоны часто брали в жены своих сестер. Такое ведется с древних времен!

— Но ты сам отменил почитание древних несправедливых обычаев, государь! Ты забыл, что это было при господстве культа Амона-Ра и других богов. Но ты запретил их культы, а Атон поощряет ли такие отношения? Ты говорил, государь, о том, что старые традиции следует позабыть и более не вспоминать! Но теперь ты сам возрождаешь их! Это ли благородный пример для подданных?

— Нефертити! Ты забыла вечное и нерушимое правило Египта! Во главе государства всегда фараон и он один источник права! Единовластие и фараона — источник славы и благосостояния страны! И если я решил что для нашей дочери такое будущее лучше — то так оно и есть!

— Это твое последнее слово, повелитель? — на лице красавицы было презрение к мужу.

— Да. Завтра моя дочь станет одной из моих жен. А может быть и первой госпожой Верхнего и Нижнего Египта.

Эхнатон резко повернулся и вышел из покое царицы. Он хотел вразумить её и думал, что его официальный приход в сопровождении свиты образумит Нефертити, но она повела себя еще хуже чем во время их предыдущего разговора.

Фараон был взбешен и никого не хотел видеть. Он прошел в собственные покои и приказал слугам оставить его.

— Всем прочь! Я желаю остаться один! Идите!

Слуги и придворные молча поклонились владыке и покинули его. Они знали, что в таком состоянии Эхнатон дважды приказов не повторяет…

Фараон подошел к столику с золотой крышкой и схватил рукой деревянный жезл с вырезанными знаками Атона. Им он пользовался во время религиозных церемоний, в которых принимал участие лично.

— Что значит власть, данная мне тобой, Отец, если никто не слушает меня? — спросил Эхнатон то ли самого себя, то ли кого-то невидимого в комнате. — Даже царица мне противоречит! Не я ли поднял её за редкую красоту из безвестности сделал Первой госпожой страны? Почему все так? Почему нет всеобщей гармонии и взаимопонимания, какое должно было наступить в Египте, после того как я покрыл твоими храмами страну? Почему? Что я сделал неверно?

— Ты почти погубил Египет, фараон.

Раздался голос прямо за спиной у Эхнатона. Тот резко обернулся и задрожал всем телом. На мгновение о подумал, что слышит голос вечности.

— Кто ты? Нехези! Это ты? Здесь? Ты страшно напугал меня.

— А разве бога можно напугать? Того, кто является ставленником самого Солнца? — спокойно спросил придворный. — Разве можно напугать тебя, фараон?

— О чем ты говоришь, Нехези? — Эхнатон пришел в себя и успокоился. — И ты не ответил, как попал сюда?

— Ты удивлен этому обстоятельству, фараон? — усмехнулся Нехези. — Ты никак не ожидал меня здесь увидеть? Конечно! Ты думаешь что я уношу ноги подальше от твоего дворца. И так же думает твой жрец Мерира. Но оказался умнее вас. Я пошел туда где меня не станут искать — в твои покои фараон.