Дракула, любовь моя

Я поощряла доктора Ван Хельсинга гипнотизировать меня каждый день перед рассветом или закатом, каковое время он, повидимому, полагал критичным для обмена мыслями. Всякий раз повторялось одно и то же.

– Что вы видите и слышите? – спрашивал профессор, помахав руками перед моими глазами, как будто наводя чары.

Теперь я уступала немедленно, создавая впечатление, что он легко может заставить меня говорить, а мои мысли покорны ему.

– Вокруг темно, – ответила я в первый раз. – Слышен плеск воды. Корабль мчится по волнам.

На следующий день я добавила:

– Паруса и снасти гудят, мачты и реи скрипят. Поднялся ветер – я слышу его в вантах. Нос корабля рассекает пену.

Мое представление, похоже, всех удовлетворило.

– Очевидно, «Царица Екатерина» еще в море, спешит в Варну, – сказал Джонатан.

Перед отъездом из Лондона лорд Годалминг распорядился, чтобы его представитель каждый день посылал телеграмму, не видели ли судна. «Царица Екатерина» должна была пройти Дарданеллы, пролив между европейской и азиатской Турцией, соединяющий Эгейское море с Мраморным, от которого до Варны оставался всего один день плавания. Пока что корабля никто не видел. Когда мы прибыли в Варну, доктор Ван Хельсинг встретился с вицеконсулом, чтобы получить разрешение подняться на борт судна сразу по прибытии. Лорд Годалминг сообщил принимающей стороне, что в трюме находится имущество, украденное у его друга, и получил разрешение вскрыть ящик под личную ответственность.

– Даже если граф примет облик летучей мыши, он не способен пересечь проточную воду без посторонней помощи, значит, не сможет покинуть судно, – сказал профессор, когда мы ужинали в гостиничной столовой в тот первый вечер. – Если мы поднимемся на борт после рассвета, он окажется в нашей власти.

Только я знала, что этот план обречен на провал. Николае говорил мне, что теория профессора насчет того, что вампиры не способны пересекать проточную воду, – совершенная чушь. Да его вообще не было на борту корабля.

– Я взломаю ящик и прикончу чудовище, прежде чем оно проснется! – вскричал Джонатан.

– А нас не заподозрят в убийстве? – обеспокоился доктор Сьюард.

– Нет, – ответил доктор Ван Хельсинг. – Ведь если мы отрежем ему голову и пронзим сердце колом, то тело вампира рассыплется в прах, не оставив никаких улик против нас.

– Почему? – спросил мистер Моррис. – Ведь с мисс Люси не произошло ничего подобного, когда мы проделали с ней то же самое.

– Она была новообращенным вампиром, и ее тело еще не истлело. Графу Дракуле много веков. Да возвратится он в прах!

Николае мысленно общался со мной каждый день, с тех пор как покинул Англию. Он проследовал тем же маршрутом шестью днями ранее, как и мы, на «Восточном экспрессе», втайне отдыхая днем в товарном вагоне, в ящике с землей, замаскированном под обычный груз. Он только что сообщил мне, что прибыл в свой замок Дракулы и отдает необходимые распоряжения для представления.

«А как же „Царица Екатерина“? – мысленно спросила я. – Что случится, когда судно пристанет в Варне?»

«Подожди – и сама увидишь», – ответил он.

Мы провели неделю в Варне, ожидая вестей касательно «Царицы Екатерины». Тем временем я стала очень уставать и много спала, порой до самого вечера. У меня пропал аппетит, я часто мерзла и заметила, что выгляжу немного бледнее, чем обычно, отчего алый шрам на моем лбу пылал еще ярче.

Я видела, что мужчины обратили внимание на эти перемены и втайне беспокоятся, хотя и молчат о них в моем присутствии. Они продолжали верить, что я была запятнана в ту ночь, когда пила кровь Дракулы. Я утешалась тем, что во всем виноваты бессонные ночи и томительные дни путешествия..

Двадцать четвертого октября принесли телеграмму, в которой сообщалось, что «Царица Екатерина» прошла Дарданеллы. Это означало, что она пристанет в Варне не позже чем через сутки. Мужчин охватило дикое и радостное возбуждение. Однако, к общему разочарованию, «Царица Екатерина» не причалила в Варне ни на следующий день, ни позже. Четыре напряженных дня не было вестей ни о судне, ни о возможных причинах его задержки. Мужчины, за исключением Джонатана, изнемогали от лихорадочного беспокойства. По утрам муж безмятежно сидел в нашем номере и точил огромный изогнутый нож кукри, с которым больше не расставался. От вида острого как бритва клинка у меня кровь стыла в жилах. Я с невольным ужасом представляла, что может случиться, если лезвие, сжимаемое твердой и решительной рукой Джонатана, коснется горла Николае.

Муж держал свое обещание ничего от меня не скрывать и вскоре убедил остальных поступать так же. Я и дальше позволяла доктору Ван Хельсингу гипнотизировать меня дважды в день, всякий раз повторяя одно и то же. Однажды на рассвете, когда я находилась в притворном трансе, он открыл мне рот, чтобы осмотреть зубы, чем ужасно напугал меня.

– Пока что без перемен, – заметил профессор.

– О чем вы говорите? – спросил мистер Моррис.

– Помните, как клыки мисс Люси стали длиннее и острее в последние дни перед ее смертью? – спросил доктор Ван Хельсинг, и мужчины закивали с серьезным видом. – Я слежу и за другими симптомами. Разве вы не видите? Мадам Мина уже теряет аппетит. Если она начнет алкать крови…

– Что тогда? – тревожно спросил лорд Годалминг.

– Нам придется принять меры, – с сожалением ответил профессор.

– Какие? – в ужасе воскликнул Джонатан.

В комнате повисла тишина.

– «Эвтаназия» – прекрасное и утешительное слово, – тихо ответил доктор Сьюард.

– Вы что, рехнулись? – закричал Джонатан. – Вы хотите лишить мою Мину жизни до срока? Не желаю и слышать об этом!

– Вы не понимаете, друг мой, потому что вас с нами не было, – возразил доктор Ван Хельсинг. – Мы все видели ужас воскрешения мисс Люси.

– Вместо женщины из плоти и крови перед нами предстало существо из сладострастной похоти и ужаса, – добавил мистер Моррис – Поверьте, Харкер, вашей жене лучше умереть, чем рыскать по полям подобным чудовищем.

Мое сердце забилось от тревоги. Господи! Если мужчины решат, что я бесповоротно становлюсь вампиром, они прикончат меня! Я постаралась не думать, что это может случиться, что, возможно, Николае пил мою кровь слишком часто и…

«Не тревожься, – раздался голос в моей голове. – Что бы ни случилось, эти мясники не причинят тебе вреда. Я буду поблизости, любовь моя. Я охраняю тебя даже сейчас».

«Где? – мысленно спросила я. – Где ты?»

«Рядом. Я двигаю судно. Управлять погодой довольно непросто».

Я мысленно улыбнулась. Столь небрежное замечание и такая невероятная задача.

Я быстро открыла глаза, улыбнулась как можно слаще и спросила:

– Профессор, что я сказала? Ничего не помню.

Джонатан и остальные отвернулись с виноватыми лицами.

– Только то, что мы уже знаем, мадам Мина, – поспешно ответил доктор Ван Хельсинг. – Судно попрежнему гдето в пути.

– Вероятно, его задержал туман, – предположил лорд Годалминг. – С некоторых пароходов, пришедших прошлой ночью, сообщалось о пластах тумана, лежащих на север и юг от порта.

– Нам остается только ждать и наблюдать, – подытожил профессор. – Корабль может причалить в любую минуту.

В то же утро пришла телеграмма. Мы собрались в гостиной, чтобы прочесть ее.

ЛОНДОН, 28 ОКТЯБРЯ 1890 ГОДА

ЛОРДУ ГОДАЛМИНГУ. ЧЕРЕЗ ВИЦЕКОНСУЛА ЕЕ БРИТАНСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА В ВАРНЕ. ПОСТУПИЛО СООБЩЕНИЕ, ЧТО «ЦАРИЦА ЕКАТЕРИНА» ВОШЛА В ГАЛАЦ СЕГОДНЯ В ЧАС НОЧИ. РЕГИСТР ЛЛОЙДА, ЛОНДОН.

– Галац? Нет! Не может быть! – потрясенно вскричал доктор Ван Хельсинг и на мгновение воздел руку над головой, как бы апеллируя к всемогущему Господу.

– Где это – Галац? – мертвенно побледнев, спросил лорд Годалминг.

– В Молдавии, – ответил доктор Сьюард, качая головой в изумленном разочаровании. – Это их главный торговый порт, примерно в ста пятидесяти милях на север от нас.

– Я ожидал чегото подобного с тех пор, как судно изрядно задержалось, – напряженно сказал мистер Моррис.