Страница 7 из 107
Бреюсь и одеваюсь.
– Почему вы это делаете, Марлоу?
– Можете пропустить стаканчик, пока я бреюсь.
Я вышел, а он остался сидеть, сгорбившись, в углу. Пальто и шляпу так и не снял. Но заметно ожил.
Я пошел в ванную и побрился. Когда я завязывал галстук в спальне, он вошел и остановился в дверях.
– Вымыл чашки на всякий случай, – сообщил он. – Но я вот что подумал.
Может быть, лучше вам позвонить в полицию.
– Сами звоните. Мне им рассказывать нечего.
– Хотите позвоню?
Я резко обернулся и свирепо уставился на него.
– Черт бы вас побрал! – закричал я почти в голос. – Угомонитесь вы или нет?
– Извините.
– Вот–вот. Такие, как вы, всегда извиняются и всегда слишком поздно.
Он повернулся и ушел обратно в гостиную.
Я оделся и запер дверь, ведущую в глубину дома. Войдя в гостиную, я увидел, что он заснул в кресле, уронив голову набок, в лице ни кровинки, весь обмякший от усталости. Вид у него был жалкий. Когда я тронул его за плечо, он открыл глаза медленно, словно возвращаясь откуда–то очень издалека.
Когда он пришел в себя, я спросил:
– Как быть с чемоданом? С тем, из свиной кожи? Он все еще у меня в шкафу.
– Он пустой, – ответил он равнодушно. – И слишком бросается в глаза.
– Вы будете еще больше бросаться в глаза без багажа.
Я пошел в спальню и достал эту кремовую штуку с верхней полки. Прямо у меня над головой, на потолке, была откидная дверца на чердак. Я открыл ее, дотянулся как можно дальше, и забросил футляр для ключей за пыльную балку, или стропило, или как их там.
Я слез с чемоданом в руках, обтер его от пыли и запихал в него ненадеванную пижаму, зубную пасту, новую зубную щетку, пару дешевых полотенец, губку, набор носовых платков, дешевый тюбик крема для бритья и бритву – из тех, что дают даром в придачу к пакетику лезвий. Все новое, обыкновенное, незаметное, хотя, конечно, лучше бы там лежало его собственное барахло. Добавил бутылку виски, прямо в обертке. Закрыв чемодан, я оставил ключ в замке и понес в гостиную. Терри опять спал. Я не стал его будить, открыл дверь, отнес чемодан в гараж и положил в машину перед задним сиденьем. Вывел машину, запер гараж и поднялся обратно по лестнице, чтобы разбудить его. Потом запер дом, и мы двинулись в путь.
Я ехал быстро, но без превышения скорости. В дороге мы почти не разговаривали. И поесть не остановились. Времени было не так уж много.
У пограничников не оказалось к нам никаких вопросов.
На ветреном поле возле тихуанского аэропорта я подрулил поближе к кассе и стал ждать, пока Терри возьмет билет. Пропеллеры ?Дугласа? уже медленно вращались, разогревая моторы. Статный красавец–пилот в серой форме болтал с группой из четырех человек. Один был двухметрового роста и держал в руке охотничье ружье в футляре. Возле него стояли девушка в брюках, пожилой коротышка и седая женщина, такая высокая, что рядом с ней он совсем исчезал.
Неподалеку ожидало еще трое–четверо пассажиров, явно мексиканцы. Больше лететь вроде никто не собирался. Трап уже подогнали к самолету. Но никто не торопился. Затем по трапу спустилась стюардесса–мексиканка и заняла выжидательную позицию. Объявлений по громкоговорителю у них, видимо, не полагалось. Мексиканцы полезли в самолет, но пилот все еще болтал с американцами.
Рядом со мной стоял большой ?паккард?. Я вылез и заглянул в него ? водительские права лежали на виду. Может быть, когда–нибудь я и научусь не лезть, куда меня не просят. Вытащив голову из окна, я заметил, что высокая женщина смотрит в мою сторону.
Тут по пыльной щебенке подошел и Терри.
– Все в порядке, – сказал он. – Прощаемся здесь.
Он протянул руку, я ее пожал. Вид у него уже был неплохой, только усталый, чертовски усталый.
Я достал из машины чемодан свиной кожи и поставил его на щебенку.
Он сердито взглянул на него.
– Сказано вам, он мне не нужен, – отрезал он.
– Там бутылка приличной выпивки, Терри. И еще пижама и всякая дребедень. Без опознавательных знаков. Не нужен, сдайте на хранение. Или выбросите.
– У меня есть свои соображения, – заносчиво объявил он.
– У меня тоже.
Внезапно он улыбнулся. Потом подхватил чемодан и другой рукой сжал мне руку выше локтя.
– Ладно, приятель. Вы начальник. И помните, если придется туго, поступайте как знаете. Вы мне ничем не обязаны. Мы просто выпивали вместе, немножко подружились, и я слишком много болтал про свои дела, Я оставил пять сотенных у вас в банке с кофе. Не сердитесь.
– Вот это вы зря.
– Мне и половины своих денег не потратить.
– Удачи вам, Терри.
Двое американцев поднимались в самолет. Из аэропорта вышел приземистый малый с широким смуглым лицом и стал махать нам руками и указывать пальцем.
– Идите на посадку, – сказал я. – Я знаю, что вы не убивали. Потому я и здесь.
Он весь подобрался и напрягся. Потом, повернувшись к самолету, медленно оглянулся.
– Мне очень жаль, – сказал он тихо. – Но тут вы ошибаетесь. Я пойду по полю очень медленно. Вы вполне успеете меня задержать.
Он зашагал вперед. Я смотрел вслед. Малый у аэропорта все еще ждал, но без особого нетерпения, У мексиканцев нетерпение – редкость. Нагнувшись, похлопал по чемодану свиной кожи и улыбнулся Терри. Затем он отступил, и Терри вошел в здание. Скоро он появился из другой двери, там, где таможня.
Так же медленно он шел по щебенке к трапу. Здесь остановился и посмотрел в мою сторону. Он не помахал. Я тоже. Потом он поднялся в самолет, и трап втянули внутрь.
Я влез в свой ?олдсмобилъ?, завел его, дал задний ход, развернулся и стал выезжать, со стоянки. Высокая женщина и коротышка остались на поле.
Женщина достала платок, чтобы помахать. Самолет покатился в дальний конец поля, подымая тучу пыли. Там он развернулся, и моторы взревели на полную катушку. Он двинулся вперед, постепенно набирая скорость.
Пыль за ним так и клубилась. Потом самолет взлетел. Я смотрел, как он медленно подымается в пыльный воздух и исчезает в чистом синем небе, в юго–восточном направлении.
Потом я уехал. На границе никто на меня и не взглянул, словно мое лицо заслуживало не больше внимания, чем стрелки на циферблате.
Глава 6
Дорога от Тихуаны длинная и одна из самых скучных в штате. Тихуана ? никчемное местечко, здесь не интересуются ничем, кроме доллара. Парнишка с огромными грустными глазами, который бочком подбирается к вашей машине и клянчит: ?Пожалуйста, мистер, десять центов?, тут же, без запинки, будет предлагать вам на продажу свою сестренку. Пограничные городишки все на одно лицо, так же, как портовые. Сан Диего? Один из самых красивых заливов в мире, а в нем всего–навсего военный флот и несколько рыбачьих лодчонок.
Ночью это – сказка. Прибой шелестит нежно, словно старушка, поющая церковный гимн. Но Марлоу некогда – надо домой, считать серебряные ложечки.
Шоссе на север монотонное, как матросская песня. Въезжаешь в городок, вниз по холму, вдоль берега, потом в другой городок, вниз по холму, вдоль берега.
Было уже два часа, когда я вернулся, и они ждали меня в темной машине, без опознавательных знаков, без красной мигалки, правда, с двойной антенной, но такие бывают и не на полицейских машинах. Я успел подняться до середины лестницы, когда они вылезли и окликнули меня – обычная парочка в обычных костюмах, с обычной тяжелой неспешностью в движениях, словно весь мир вокруг притих и ждет их указаний.
– Это вы – Марлоу? У нас к вам разговор.
Он блеснул мне в глаза значком. Рассмотреть я ничего не успел – это мог быть и значок инспектора по защите растений. Волосы у него были пепельные, вид настырный. Его партнер был высокий, недурен собой, чистенький и какой–то особо противный – бандит с образованием. У них были внимательные и цепкие глаза, терпеливые и выжидающие глаза, холодные и надменные глаза, полицейские глаза. Им такие выдают на параде при выпуске из полицейского училища.
– Сержант Грин, центральный отдел расследования убийств. Это полицейский сыщик Дейтон.