Страница 22 из 115
Отстань! Награда не тебе — поднесшему.
Беда, беда! В бесстыдстве превзошли меня!
(Народу)
Ну, что ж ты не решаешь, кто из нас двоих
Тебе и брюху твоему полезнее?
1210Но по каким приметам рассужу я вас,
Чтоб правосудным показаться зрителям?
(Народу)
Вот мой совет: к корзине подойди моей
Тишком и загляни, что там положено.
Потом к его корзине. Будет правильно!
Взгляну!
(Подходит к корзине Колбасника.)
Что ж тут?
Пуста корзина, дедушка! Пуста, вот видишь, все тебе я выложил.
(в восторге)
Сама корзина — демократка чистая!
Ну, подойди же к коробу кожевника!
Народ подходит к другой корзине.
Что, видишь?
И добра же здесь наложено!
И расстегая уймищу припрятал он!
1220А мне ведь дал кусок такой вот маленький!
Вот так же он и прежде поступал с тобой.
Из прибыли тебе частицу малую
Давал, а больше для себя откладывал.
Негодник, ты и крал, и надувал меня!
К чему ж мои венки и приношения?
О да, я крал, но во спасенье Городу!
Снимай венок живее! Я отдам его
Вот этому.
Снимай живее, висельник!
А вот и нет! Дано мне прорицание. 88
1230В нем сказано о том, кто победит меня.
Да обо мне и сказано, тут спору нет!
И все ж я по приметам испытать хочу,
Подходит ли богиней предреченное. 89
И вот о чем сперва я вопрошу тебя:
Ходил к какому в детстве ты учителю?
На бойне вразумлен я колотушками.
Что ты сказал? Мутится ум от знаменья. Ну пусть!
Чему ж, скажи, в палестре обучался ты?
Укравши, отпираться с дерзкой рожею.
О Феб Ликийский! Что ты совершил со мной?
1240А чем же промышлять ты начал, выросши?
И передом, и задом, и колбасами.
Ох, я несчастный! Горе! Я — ничто уже!
Одной держусь надежды, как соломинки.
Одно скажи: а торговал колбасами
Ты у ворот или на рынке, в лавочке?
Нет, у ворот, где торг идет селедками.
Увы! Свершилось богом предреченное!
Катите в дом, катите злополучного!
(Бросает венок на землю.)
1250Прощай, венок! В печали расстаюсь с тобой!
Другой тебя возьмет, тобой украсится,
Не больше вор, а разве что счастливее.
(Вбегает в дом.)
(торжественно надевает венок)
Зевс Эллинов! Тебе, тебе победы честь!
Привет тебе, победоносный. Помни же:
Тебя я в люди вывел. Дай за то теперь
Твоим мне Фаном 90стать, судейским писарем.
А мне скажи, как звать тебя?
Агоракрит 91.
За брань на рынке получил я прозвище.
Агоракриту ныне предаю себя.
1260А пафлагонец пусть себе провалится.
Теперь увидишь, мой Народ, так тщательно
Teбе служить и стану, что признаешься,
Среди разинян 92никого нет в ровню мне.
Народ и Колбасник входят в дом.
Ода
Что краше, чем песнь начиная, 93
Чем при конце песнопепья,
Петь хвалу
Ристателям коней ретивых?
Полно о Лисистрате!
Полно нам Фуманта бездомного песней
Ядовитой огорчать.
1270Милый Феб, ведь он голодает всегда,
В горючих слезах изливаясь,
И, к луку припав твоему,
От глада спасения просит.
Эпиррема
Издеваться над негодным — в этом вовсе нет греха.
В этом честь тому, кто честен, так рассудят мудрецы.
Все же, если тот, кто брани и насмешек заслужил,
Дружен с вами, ради дружбы я не тронул бы его.
Аригнота знает всякий, кто сумеет отличить
Белый день от черной ночи и на лире чистый лад.
1280У него есть братец, брату нравом вовсе не сродни.
Арифрад — подлец. Да, впрочем, брани сам он захотел.
Не простой подлец он (так бы не заметил я его!)
И не расподлец. Придумать и похуже он сумел.