Разбойничий тракт

Дарган метнул по направлению к деревьям раскаленный взгляд, еще ни разу он не оставлял своего оружия врагу. Возле кучи хвороста, сваленного под стеной избушки, сыпала искрами еще одна чурка, он растерзал ее сапогом и отбросил головешку во тьму. Дарган успел заметить, как к третьему факелу потянулась Софи, выскочившая из-за угла, и в этот момент прогремел выстрел.

Казак замер на месте, стараясь угадать, в кого метил стрелявший, и вдруг увидел, как его жена повалилась ничком рядом с вязанкой хвороста. Но падала она совсем не так, как убитые или раненые, Софи просто постаралась обезопасить себя. Он бросился к раненому разбойнику, но того нигде не оказалось.

Новый залп заставил Даргана нырнуть за кочку, всмотреться в черноту перед собой. Звезды подсвечивали прохладный воздух, делая его призрачно-синим и зачерняя остальные предметы. Нужно было уподобиться кошке, чтобы что-то различить в этой кромешной тьме.

Казак пальцами растянул концы век и увидел какую-то тень, словно летевшую по воздуху, она быстро удалялась по направлению к просеке. Он вскинул пистолет и тут же со злостью пристукнул его рукояткой по коленке, вспомнив, что новый заряд не забивал. Дарган поднялся и скорым шагом пошел к жене, которая продолжала лежать на земле. Но как только он приблизился, она вскочила и бросилась ему на грудь.

– О, месье, они не уходят, – с тревогой прошептала она. – Их так много.

– Ты не ранена? – привлек он спутницу к себе.

– Нет, пуля пролетел мимо.

– Их теперь стало меньше, чем было, – сбрасывая напряжение, встряхнул плечами Дарган. – Успокойся, как только рассветет, мы снова тронемся в путь.

– В путь? – переспросила она. – Но там бандит!

– Они больше не посмеют напасть, мы дали им хороший урок. Мужичок из хутора говорил, что от этой избушки до другого поселения ехать совсем немного, а там, глядишь, начнутся поля. Простор.

– Ты говорил, что в России нет разбойник, – усмехнулась жена.

– В России никто никогда никому не был нужен, а это разные вещи.

Не успел Дарган ответить, как пуля вжикнула над головами собеседников и вошла в бревно в стене дома, а уже потом из леса прилетел сухой звук ружейного выстрела. Вероятно, один из бандитов был настолько мстительным, что решил во что бы то ни стало уничтожить путников, оказавших столь активное и умелое сопротивление. Дарган подхватил жену за талию и повлек ее к входу в избушку.

– Зайди в дом и закройся изнутри, – уже в коридоре скороговоркой приказал он. – Ни на что не отзывайся, пустишь только меня, когда услышишь мой голос.

– А ты, мон херос? – встрепенулась она.

– Ты же сама сказала, что в лесу бандиты. Их надо уничтожить, иначе мы и правда отсюда не выберемся.

– Я не хочу дом, я здесь, – спутница указала на коридор.

– Чем ты будешь защищаться? У них ружья.

– Мон пистоль, – она сунула руку за доски и вытащила оттуда пистолет.

– Откуда?… – удивился было казак, но тут же все понял. – Ты обыскала того разбойника, который лежит за деревом?

– Ви, месье д'Арган, вот еще пистоль, вот сабля.

Девушка поочередно выдергивала оружие из-за дверного проема и, негромко им постукивая, складывала на крыльце. Последними поверх этой кучи легли кожаные кошельки с пыжами и пулями.

– Там золото, мало, – она махнула рукой в сторону леса и брезгливо поджала губы.

Дарган не знал, что делать, он подумал о том, что редкая станичная скуреха решилась бы на безрассудный шаг – ночью, когда вокруг стреляют, подкрасться к убитым, снять с них оружие и затащить его в избушку. Переступив с ноги на ногу, он смог лишь промычать:

– Ладно, любая ты моя, я в долгу не останусь.

Стараясь не хрустнуть веткой, Дарган змеем скользил вдоль деревьев. Он хорошо запомнил то место, откуда раздался выстрел, знал наверняка, что бандиты вряд ли предпримут новую попытку нападения, опасаясь засады. Они предпочтут переждать, а уже утром, когда будет светло, поймать путников на какой-либо оплошности.

Где-то рядом послышался говорок ручейка, горло казака продрал сухой ком, он вспомнил, что с тех пор, как они с женой подъехали к келье отшельника, прикоснулся к баклажке один раз, когда в перерывах между нападениями им удалось перекусить. Дарган подумал, что надо бы набрать воды и для спутницы, зачерпнул пригоршней влагу, ощутил, как прокатилась по телу живительная прохлада. Он наклонился и стал пить воду как лошадь – всасывая ее в себя струями.

Между кронами деревьев просыпались звезды, от их свечения ручей казался свитым из бесконечных серебряных веревочек. Внимание хорунжего привлек темный силуэт у ручья, он присмотрелся и узнал разбойника, раненного им в спину и так и не сумевшего оторвать лицо от воды. Пистолета с кинжалом при нем не нашлось, значит, стрелял бандит, которого Дарган не тронул.

Издалека послышалась какая-то возня, через некоторое время этот шум повторился. Или по лесу пробирался крупный зверь, или казаку повезло, удалось неожиданно обнаружить стоянку разбойников. Он перехватил ружье и сунулся в темноту, шел осторожно, высоко отрывая подошвы от земли. Идти пришлось долго, но хорунжий все-таки увидел, что на другой стороне просеки возле костерка кружком расселись пятеро ловцов удачи – вероятно, сюда подошли бандиты, оставленные в засаде. Разбойник в оборванном сюртуке поигрывал казачьим кинжалом. Несмотря на снова увеличившееся количество бандитов, сердце у Даргана радостно забилось, ведь этот кинжал для него являлся частью жизни. Казак притаился за кустарником, проверил оружие, готовясь к броску.

– Як не смогли? – донесся до него возмущенный голос одного из разбойников. – Их приихало тильки двое – солдат та с ним кралева у шальварах.

– А где був ты, у засади? – огрызнулся сидящий напротив бандит. – Сам бы в ту драку и влиз.

– Може, путников не двое? Мы зустричали с того конца, а до них привалили з другого.

– Може и так.

– С другого конца нес вахту Збышек.

– А де вин?

– Хтось его… Почти всех положили.

– Кажись, з солдатом не дивчина, а хлопец, я у няе пистоль падсматрэл.

– Яка разница, все равно двое…

Один из разбойников начал разливать вино по кружкам. Выждав момент, когда члены банды опрокидывали их в рот, Дарган в несколько прыжков приблизился к костру, в упор разрядил ружье в бандита в рваном сюртуке и, не давая опомниться, выстрелил из пистолета в того, который был в засаде. Затем он выхватил шашку и со свистом махнул ею перед лицом третьего противника, решившего принять вызов.

Это был рослый мужчина с усами и аккуратной бородкой, в руках у него оказалась французская шпага с рукоятью, отливавшей серебром. Одет он был в атласную рубашку с широкими рукавами, на ногах топорщились ботфорты выше колен. С первого взгляда стало понятно, что родословная этого рыцаря большой дороги корнями уходила не в мужицкую беспросветность. Он так ловко управлялся со шпагой, что Дарган едва успевал отбивать удары, стальное острие тряслось перед его глазами змеиным жалом, не давая возможности оценить обстановку. А осмотреться не мешало бы, потому что двое бандитов, растворившихся во тьме, в любой момент могли возвратиться.

Площадь, на которой сошлись дуэлянты, тоже оказалась маленькой. Казак, привыкший рубить с плеча направо и налево, то и дело цеплял ветви кустов концом шашки. А противник напирал, он прекрасно владел своим оружием, которое было предназначено в первую очередь для нанесения колющего удара. Разбойник вибрировал острием шпаги, отливающим паутиной в ночи, словно пытался загипнотизировать врага, он приближался к цели непреклонно, чтобы нанести единственный смертельный укол. Когда за спиной Даргана раздался шум, и он сделал резкий шаг в сторону, жало шпаги прошло в вершке от груди. И тут же сбоку сверкнула еще одна молния – бандит, находящийся сзади, на первый раз опоздал с броском, но не ретировался, а снова занял позицию.

Дарган собрал волю в кулак. Выдернув из-за пояса дорожный нож, он метнул его не в разбойника, стоящего напротив, а в того, который мог атаковать сзади. Тот завалился навзничь с проткнутым горлом и забился в предсмертных судорогах. Казак обрушил стальную карусель на противника в ботфортах и заметил, как тот поспешно отклонился, невольно приподнимая острие шпаги. Хорунжий ударил по клинку снизу и вышиб его из рук противника. Шпага упавшей звездой сверкнула в пламени костра и пропала в ночи. Бандит сунулся было к сабле убитого товарища и нарвался на страшный удар, разваливший его лицо пополам.