Солнечная ведьма

Возможно, она пришла поплавать, подумал Кейн, наблюдая, как Ангел медленно расстегивает крошечные пуговицы. Возможно, она разденется и войдет в воду, как тем утром год назад. Если так, то он не станет ждать, когда она подплывет к нему. Он последует ее примеру. Разденется. Заплывет в центр водоема. Встретит ее там и превратит свои сны в реальность. Кровать может подождать, предположил он.

Расстегнув лиф, Ангел отвернула синюю ткань, обнажила одну полную, округленную грудь, и переместила связку в руках. Она перевела взгляд на связку и счастливо улыбнулась.

Сердце Кейна сделало странное движение, как будто стремилось вырваться из груди, потом подскочило к горлу. Нет, это не сердце, что-то было с его животом. Это не белье так крепко прижимала к себе Ангел. Это был... ребенок. Его ребенок? Его колени подогнулись. Он слегка покачнулся.

Если он сейчас покажется ей, она сбежит? Да. Он был совершенно уверенным, что сбежит. Вместо того, чтобы подойти к берегу, где открывался лучший обзор, и откуда Ангел могла его увидеть, Кейн ступил в сторону, не отрывая глаз от нее и ребенка. Каждый шаг был осторожным, хорошо рассчитанным, и пока он бесшумно огибал водоем, удача оставалась с ним.

Разумеется, он женится на ней. Это правильный поступок. От мысли о женитьбе его пробрал неприятный озноб. Когда-то он поклялся никогда не жениться, хотя не мог вспомнить почему. Однако, поскольку дело касалось ребенка, у него не оставалось иного выбора.

Кейн огибал пруд, и ему ни разу не пришла в голову мысль уехать, украдкой отступить к лошади и спешно ретироваться. Если это его ребенок, он несет за него ответственность.

Наконец он смог четко разглядеть своего Ангела. Ребенок у нее на руках жадно причмокивал, обхватив ртом сосок, крошечный кулачок покоился на бледной выпуклости груди.

Когда Кейн выступил из укрытия деревьев, она медленно подняла голову. Ангел не выглядела удивленной. Неужели не смотря на его старания, она услышала, как он приближается?

Узнает ли она его? Год назад он носил тряпье, лицо скрывала многомесячная борода, волосы были спутанными и всклоченными.

Сегодня он надел прекрасный костюм, а вчера утром начисто выбрился. Наверное, на лице уже проступила щетина, но это было ничто по сравнению с бородой, которую она могла помнить. Чистые волосы были стянуты сзади в аккуратный хвост. Он стал другим человеком. Внутри и снаружи он уже не был тем мужчиной, который остановился здесь на привал год назад.

— Ангел, — позвал он, его голос отказывался подниматься выше шепота.

Их глаза встретились. Да, она помнила.

— Солдат, — тихо сказала она.

Он осторожно подошел ближе, боясь, что может напугать ее каким-нибудь резким движением. Было нечто неожиданно неуловимое в том, как ребенок кушал у материнской груди. От этой картины его сердце сжалось, и он не мог заставить себя отвести взгляд.

— Это, — он остановился и облизнул губы, дрожа всем телом, — мой?

Ангел вздохнула.

— Да, солдат. Это твоя дочь, Ариана. Ариана Кейн Файн.

СОФИ НИСКОЛЬКО не удивилась, увидев возле пруда отца своего ребенка. Он снился ей в течение прошлых трех ночей. Пока он усаживался рядом, она вздохнула. Ох, это все усложняло!

С зачарованным выражением в глазах он наблюдал, как ест Ариана. Почему он оказался таким красивым без всех этих волос на лице? Он выглядел моложе, чем она предположила, когда впервые его увидела. На годы моложе. Без косматой бороды черты лица стали намного привлекательнее, и ему шла опрятная прическа. Его волосы не были ни светлыми, ни каштановыми, а теми другими одновременно, как будто некоторые пряди выцвели на солнце или переплелись с полированным золотом. Черный костюм сидел на нем так, будто его шили специально для него, высокие ботинки были сделаны из наилучшей кожи. Год прошел для него удачно, и она знала, что так и будет.

Она заметила, что сегодня у него нет ножа под рукой. Если ее пожелания осуществились, то в прошлом году он не нуждался в оружии.

Почти все в нем изменилось, только глаза остались прежними.

— Ариана, — повторил он, изучая ребенка. — Красивое имя.

— Так звали мою бабушку, — сказала она, перекладывая ребенка к другой груди.

Кейн наблюдал весь процесс, ни разу не отведя взгляда. Ариана ухватилась за сосок полной груди и издала низкий, сладкий звук полностью довольного ребенка.

Наконец, Кейн поднял голову.

— Я не знал, — сказал он. — Если бы я знал, то никогда бы не уехал.

Софи одарила его милой ободряющей улыбкой.

— Не будь глупым. Ты не мог знать, и даже если бы знал, у тебя не было причин оставаться.

— Не было причин? — он нахмурился и сжал губы.

Кейн, конечно, проявит благоразумие. Софи подберет для него несколько тщательно продуманных слов, избавит от тревоги и отправит восвояси.

— Ты уже внес свой вклад. Мой дорогой, что еще ты мог сделать?

— Ты замужем?

Она рассмеялась.

— Не будь глупым, — снова сказала она.

— Глупым? — Кейн почему-то начал сердиться.

Софи опустила глаза и провела пальцем по светлым пушистым волосам на головке Арианы.

— Тебе не следовало возвращаться, — прошептала она. — Твое присутствие здесь только все усложнит. И хотя я рада убедиться своими глазами, что у тебя все хорошо, думаю, тебе лучше уехать и забыть, что мы когда-либо встречались.

— Я не могу забыть, — сказал Кейн, ради ребенка приглушив голос, но все еще явно рассерженный. — Ты снишься мне каждую ночь. Год, Ангел. Каждую ночь в течение года! Ты как будто приходишь ко мне во снах, и эти сны более реальны, чем часы бодрствования. А теперь это. Ребенок. Наша дочь. Я не могу уехать и оставить тебя растить моего ребенка в одиночестве.

— Я воспитываю твоего ребенка не одна.

Кейн не возразил. Он вообще ничего не сказал. Из-за повисшего молчания Софи пришлось поднять голову и посмотреть в его глаза. Он не просто сердился, он был почти в ярости.

— Ты замужем за кем-то другим, — прошептал он. — Моего ребенка воспитывает другой мужчина.

Она попыталась успокоить его улыбкой.

— Растить Ариану мне помогают сестры, а не другой мужчина. Клянусь луной, Кейн, я никогда не выйду замуж.

Она увидела облегчение в его выразительных глазах, затем, мгновение спустя, жаркую решимость.

— Никогда?

— Никогда, — уверенно повторила она.

— Почему?

Софи глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Лучше бы она последовала совету матери и искала возлюбленных подальше от дома. Тогда он не смог бы так легко ее разыскать. Она и так уже испытывала сердечную склонность к Кейну, разумеется, только потому что он был отцом Арианы, и не могла позволить ему стать постоянной фигурой в ее жизни. Если она в него влюбится, беда не заставит себя ждать.

Ее жизнь должна оставаться свободной от уз любви. Нужно раз и навсегда убедить в этом факте и Кейна, и саму себя. Как бы там ни было, она должна заставить его уйти.

— Я не нуждаюсь в мужчине и его заботе. У меня будет столько любовников, сколько я пожелаю, когда того потребует мое тело, и буду…

— Столько любовников, сколько пожелаешь? — прервал Кейн.

— Да.

Он глубоко вдохнул. Потом еще раз.

— И сколько любовников у тебя уже было? — спросил он излишне напряженным голосом.

Хотела бы Софи уметь хорошо врать, но она не умела. Ни она, ни Жульетт, хотя та по крайней мере могла слегка приукрасить правду, не став при этом красной. И сейчас, если бы она могла плести небылицы, как Айседора... но она не могла.

— Только ты, — глухо призналась она и быстро добавила. — Пока.

Кейн заметно расслабился.

— Значит, за прошедший год ты не встретила другого мужчину, которого бы захотела.

— Не будь занудой, — тихо сказала она. — Разумеется, за прошлый год у меня не было другого любовника. Я с самого первого дня знала, что забеременела, и мне не казалось правильным впускать в свое тело другого мужчину, когда там рос твой ребенок.