Сыщик-убийца

В группе агентов начальник заметил Тефера.

— Э! Это вы, Тефер, — сказал он, останавливаясь. — Я очень рад вас видеть, пойдемте со мной.

Тефер последовал за ним с крайним любопытством и некоторым беспокойством. Они вошли в кабинет комиссара, и начальник полиции сказал последнему:

— Я передумал. Случай столкнул меня с Тефером, он знает Баньоле и его окрестности. Он может быть нам полезен и будет сопровождать нас.

— Отлично, он знает, в чем дело?

— Нет, он ничего не знает, но я в двух словах расскажу ему. Мы думаем, Тефер, что Плантад, занимавшийся после вас делом фиакра номер 13, убит…

— Убит!… — воскликнул Тефер, разыгрывая удивление и ужас.

— Да, убит, — повторил начальник полиции, — и мы должны найти того или тех, кто убил его.

— Кого же вы подозреваете? — спросил Тефер.

— Похитителей фиакра или того, кто руководил этим похищением.

— Мы найдем их… — пробормотал Тефер, чтобы скрыть волнение. — Куда мы отправимся прежде всего?

— В Баньоле.

Тефер сильно побледнел, но его бледность продолжалась одно мгновение и не была замечена.

«Ну, — подумал он, — надо быть смелым. Сегодня вечером я спасусь или погибну, и если погибну, то увлеку в моем падении герцога и мистрисс Дик-Торн».

Все трое сели в карету и поехали в Баньоле.

Начальник полиции взял с собой различные донесения по делу фиакра номер 13 и по дороге просматривал их.

— Прежде всего мы пойдем к полицейскому комиссару, — сказал он.

С этой стороны Тефер ничего не боялся, так как комиссар его не знал.

По приезде в Баньоле начальник полиции прямо прошел к комиссару.

Тефер в первый раз слышал о молодой женщине, найденной без памяти в одной из каменоломен. Его это поразило, и он задавался вопросом, кто она. Но успокоился, думая, что спасение Берты маловероятно. Без сомнения, речь шла о простой случайности, вызванной неблагоразумным любопытством.

Нарочно или по забывчивости, комиссар ни слова не сказал о билетике, найденном в кармане жертвы и так презрительно отброшенном им.

Начальник полиции заглянул в донесение, которое держал в руках, и спросил:

— Обратили вы внимание на платье бедной женщины?

— Да, оно было в самом печальном виде: разорвано и запачкано.

— Не было ли на нем следов огня?

— Нет… по крайней мере, я не думаю.

Этот ответ успокоил Тефера.

— А что было у нее на ногах: башмаки или ботинки?

— Ботинки.

— Не была ли на одном оборвана пуговица?

— Признаюсь, я не обратил на это внимания.

— Добросовестное донесение должно заключать в себе все: ваше было более чем не полно.

Комиссар опустил голову.

— Где дом Сервана? — спросил начальник полиции.

— Очень близко отсюда, но бедняга ничего вам не скажет.

— Почему?

— Он умер!

— Умер?… — вскричали в один голос Тефер и комиссар.

— Да, скоропостижно. Агент Плантад сильно напугал его, говоря о преступлениях, совершенных в его доме. Он слег в лихорадке, а вчера вечером умер от воспаления мозга.

Тефер вздохнул свободнее. Единственный человек, который мог бы узнать его, не существовал, и он считал себя совершенно вне опасности.

— Какое несчастье, — прошептал патрон. — Но последнее слово еще не сказано: мы осмотрим сгоревший дом.

Трое посетителей, в сопровождении комиссара Баньоле, отправились на холм патронного завода по дороге, которая от дождя стала почти непроходимой. В некоторых местах широкие и глубокие лужи почти совершенно загораживали дорогу, и надо было обходить их.

— Не оступитесь в трещину каменоломни, — сказал комиссар Баньоле. — Во время грозы было несколько обвалов. Вот один из них.

Несмотря на все свое самообладание, Тефер вздрогнул. Они стояли перед пропастью, в глубине которой под слоем земли лежал Плантад.

Начальник полиции и комиссар подошли, заглянули в глубину и поспешно отступили.

Осмотр развалин дома Сервана не привел ни к чему.

Затем были опрошены несколько жителей Монтрейля, но их ответы не объяснили ничего, и в семь часов вечера, после бесполезного следствия, все снова уселись в экипаж.

Тефер торжествовал: тайна становилась непроницаемой.

— В госпиталь Святого Антуана, — сказал начальник полиции кучеру.

Новое беспокойство овладело бывшим инспектором. Но по приезде в госпиталь он был снова успокоен сведениями, полученными в конторе. Девушка, найденная в каменоломне в Баньоле, называлась Элизой Дюшмен и жила не в Париже; ее падение было следствием случайности, и ее двоюродный брат, Пьер Дюшмен, взял ее домой.

«Берта Леруа умерла, — думал Тефер, — я спасен…»

Несмотря на неудачу, начальник полиции не отчаивался.

Целая толпа агентов была пущена в дело. Тефер только улыбался, так как, по его мнению, розыски не могли привести ни к какому результату.

«Ищите! Ищите, дети мои, — думал он, — ищите — вы не найдете ничего!»

Этьен Лорио работал без отдыха.

Рене Мулен продолжал свои странствования по Парижу, не находя Жана Жеди, который был в Гавре.

С утра Этьен отправлялся в павильон на Университетскую улицу, виделся с Бертой, прописывал ей лекарство, затем отправлялся в Париж, к больным, а вечера проводил опять у Берты, в обществе Рене Мулена. Возвращаясь домой, молодой доктор запирался у себя в кабинете и по нескольку раз перечитывал дело моста Нельи.

Интерес, который оно ему внушало, имел две причины. Тщательно изучив его, он был убежден, что убийство доктора из Брюнуа имело таинственную связь с сумасшествием Эстер Дерие. Он не сомневался, что Берта Монетье была дочерью Поля Леруа, казненного за преступление, которого он не совершал.

Постоянные розыски неизвестных убийц, которыми занимались Рене Мулен и Берта… могущественные враги, завлекшие Берту в западню, скрывавшиеся во тьме и наносившие ужасные удары… мистрисс Дик-Торн, испуганная живой картиной «Убийство на мосту Нельи»… — все эти обстоятельства для него имели таинственную связь.

«Берта — дочь казненного, я не сомневаюсь в этом, — думал он, — ее отец был невиновен. Бог свидетель, что я, не краснея, дал бы свое имя девушке, которая носит имя мученика».

Затем он задумывался и спрашивал себя: «Будет ли иметь успех операция, которую я задумал?… Верну ли я рассудок Эстер Дерие? Мне кажется, что в тот день, когда благодаря мне Эстер выздоровеет, пробьет час правосудия».

На другой день после того, как Тефер ездил в Баньоле в сопровождении начальника полиции, Этьен дал знать Рене Мулену, что не может быть завтра утром у Берты.

Доктор отправился в Шарантон на час раньше обычного. Его помощник с несколькими докторами ждал его, желая присутствовать при его интересной и любопытной попытке. Директор госпиталя также должен был прийти.

Доктора редко относятся дружелюбно друг к другу. Почти все собравшиеся смеялись над претензиями Этьена и предсказывали ему полнейшее фиаско, результатом которого должна была быть смерть пациентки.

Менее доброжелательные обвиняли его в том, что он слишком полагается на себя.

Его собственный помощник отвел его в сторону и тихо спросил:

— Уверены ли вы в себе?

— Да, — ответил Этьен, — почему этот вопрос?

— Потому что все сомневаются в успехе.

— Это их право, но я надеюсь скоро доказать, что они ошибаются.

— Директор будет присутствовать при операции.

— Я очень рад, так как сам попросил бы его об этом.

— Надо дать ему знать, что вы приехали?

— Да, прошу вас.

Помощник отдал приказ сторожу, тогда как Этьен Лорио обменялся несколькими словами со своими собратьями.

Все поздравляли его с тем, что он решился на такой опыт, но их лица мало соответствовали словам и выражали насмешливое сомнение.

Наконец старший доктор и директор Шарантонского госпиталя вошли в комнату.

— Итак, мой дорогой собрат, — сказал он Этьену, — сегодня утром мы увидим вас в деле?