Страница 6 из 38
— Мне рассказывали о нем мои помощники, — сказал судья. — Они говорят, что Лань Дао-гуй — замечательный борец. Они действительно им восхищаются.
— Он необыкновенный человек, ваша честь! Таких, как он, немного, — вздохнул Го и спустил кошку на пол.
Приоткрылась занавеска, закрывающая вход в заднее помещение, и вошла высокая, стройная женщина с подносом, на котором стоял чайный прибор. Она с грациозным поклоном подала чашку судье, и тот заметил, какие правильные у нее черты лица, словно бы выточенные гениальным ваятелем из белого нефрита. Она не пользовалась никакими умащениями, а волосы ее были просто заплетены в три косы. За женщиной по пятам шли четыре большие кошки.
— Мне докладывали, что вы превосходно справляетесь со своими обязанностями в женской тюрьме, — сказал судья.
Госпожа Го снова отвесила низкий поклон.
— О, ваша честь, вы мне льстите. В тюрьме последнее время совсем мало работы. Сейчас у нас содержатся несколько женщин, которых перевозят с Севера в другую тюрьму, но их скоро увезут. И тюрьма снова будет пуста.
Судья был очарован ее манерой речи: она говорила уверенно, с достоинством и в то же время необыкновенно вежливо и скромно.
Го допил чай; его жена подошла к нему и заботливо укутала его в меховую накидку. От судьи не укрылся ее взгляд, обращенный к мужу, взгляд, полный любви и нежности. Ему не хотелось уходить. Мир и покой, царящие в маленькой аптеке, приятный запах трав были так прекрасны после холодной комнаты с изуродованным трупом… Вздохнув, судья допил ароматный жасминовый чай, отставил чашку и встал из-за стола.
— Что ж, мне пора в управу, — сказал он.
Он вышел на улицу и сел в паланкин.
Глава третья
Тело убитой поступает на вскрытие; судья советуется со своими сыщиками
Письмоводитель уже ждал судью Ди в кабинете. Десятник Хун и Дао Гань грели воду для чая, а судья уселся за стол, куда письмоводитель положил пачку бумаг.
— Позови старшего писца, — распорядился судья, просматривая бумаги.
Писец зашел через несколько секунд.
— Сейчас тело убитой Бань доставят в суд. Я не хочу, чтобы при вскрытии присутствовали всякие зеваки, так что публики не будет. Скажи остальным, чтобы помогли Го приготовить все необходимое, и пусть охранники не пускают в зал никого из посторонних, кроме братьев убитой и квартального Гао. Экспертиза будет проводиться в боковом зале.
Десятник Хун поднес судье чашку горячего чаю.
— Наш чай не идет ни в какое сравнение с жасминовым чаем Го, — улыбнулся судья, отпив немного. — Кстати, странная на первый взгляд пара, а как они счастливы друг с другом!
— Госпожа Го была вдовой, — сказал Дао Гань. — Ее первый муж, мясник, — Ван, кажется, его звали — умер года четыре назад от перепоя. И ей повезло, что умер, — я слышал, это был отвратительный, распутный тип.
— Да, — вставил писец. — Мясник Ван оставил своей вдове одни долги, в основном в веселом доме на рынке. Ей пришлось продать лавку и все, что в ней было, но хватило денег только на часть долга. Хозяин веселого дома решил взять ее в служанки, чтобы отрабатывала долг, но тут появился Го: он заплатил все деньги и женился на ней.
Ставя печать уездной управы на очередной бумаге, судья Ди заметил, что госпожа Го — великолепно воспитанная и образованная женщина.
— Да, ваша честь, она многое переняла от старика Го, — ответил секретарь. — Теперь она настоящий врач и лечит многих женщин. В первое время к ней относились с неодобрением: вышла замуж во второй раз, да еще разгуливает одна по всему городу… Но потом поняли, что женщинам намного лучше лечиться у нее, чем у врача-мужчины, которому только пульс и позволяют щупать.
— И я рад, что она занимается попечительством женской тюрьмы, — сказал судья, передавая бумаги писцу. — Не то что некоторые попечительницы, за которыми надо еще следить, чтобы не обворовывали и не избивали заключенных.
Писец прошел к двери, но тут она открылась сама, и двое высоких, широкоплечих мужчин вошли в кабинет. Это были сыщики Ма Жун и Цзяо Дай, помощники судьи.
Когда-то Ма Жун и Цзяо Дай были обычными разбойниками с большой дороги. Двенадцать лет назад, когда судья Ди ехал из дома на место своего первого назначения, на пустынной дороге его настигли эти «лесные братья», как их называют, но судья дал им такой отпор, что разбойники, придя в восхищение от его силы и смелости, стали умолять его взять их к себе на службу. В последующие годы эта парочка не раз помогала судье в делах, связанных с опасными преступниками.
— Что там случилось? — спросил судья Ма Жуна.
— Да обычная драка, ваша честь, две шайки сцепились в харчевне. Когда прибыли мы с Цзяо Даем, они как раз схватились за ножи. Ну, мы их успокоили, как смогли, и они разошлись. Четверых заводил мы забрали. Если позволите, хотим посадить их на одни сутки.
— Хорошо, — ответил судья. — Да, а как ваша охота? Удалось вам забить этого волка, на которого так жаловались все крестьяне в округе?
— Удалось, ваша честь, — ответил Ма Жун. — И набегались же мы! Сначала его поднял наш друг Чжу Да-юань, но только он замешкался и не выстрелил, а выстрелил Цзяо Дай. Прямо в горло, ваша честь! Хороший был выстрел!
— Это Чжу Да-юань помог мне своей заминкой. — Цзяо Дай улыбнулся. — Не знаю, что такое с ним случилось, он же первоклассный стрелок!
— Да, и каждый день тренируется, — добавил Ма Жун. — Видели бы вы, как он стреляет в снеговиков у себя во дворе! Снеговики в человеческий рост, он скачет галопом вокруг них и стреляет, и почти каждый раз попадает прямо в голову. — Ма Жун говорил с нескрываемым восхищением. После небольшой паузы он спросил: — А что это за преступление, о котором все говорят, ваша честь?
Судья помрачнел.
— Грязное дело, — ответил он. — Пройдите в боковой зал, узнайте, все ли готово к вскрытию.
Ма Жун и Цзяо Дай вышли и через минуту вернулись, сообщив, что все готово. Тогда уже все пятеро направились в зал.
В боковом зале поставили четырехугольный стол, по краям которого стояли в ожидании судьи староста приставов и двое писцов. Судья занял свое место за столом, четверо сыщиков выстроились у стены напротив. В углу судья Ди заметил Е Биня, Е Дая и квартального Гао. Он ответил кивком на их поклоны и сделал знак Го, что пора начинать.
Горбун откинул красное покрывало, наброшенное на циновку около судейского стола, и во второй раз за этот день судья увидел вблизи горб на его теле. Вздохнув еле слышно, он взял кисть и стал писать протокол.
— Тело убитой жены Бань Фэна, урожденной Е, — произнес судья, не отрываясь от писания. — Возраст?
— Тридцать два года, — отвечал Е Бинь. Лицо его было белее бумаги.
— Начинайте вскрытие! — провозгласил судья Ди.
Го сел на корточки возле убитой. Он окунул в таз с теплой водой кусок ткани и протер руки женщины; ослабив веревку, он попытался приподнять руки, но они уже окоченели и оторвать их от тела было невозможно. Сняв с пальца убитой серебряное кольцо, лекарь переложил его на листок бумаги. Затем он протер все тело, тщательно исследуя его. Это заняло довольно много времени. Наконец Го перевернул тело на живот и принялся осматривать рубцы на спине.
Десятник Хун тем временем шепотом рассказал Ма Жуну и Цзяо Даю обо всем, что произошло утром. У Ма Жуна перехватило дыхание, когда он увидел кровоподтеки.
— Только бы мне добраться до этого подонка, — прошептал он на ухо Цзяо Даю, — вот увидишь, что я с ним сделаю!
Го изучал рану на шее. Наконец он встал с пола и начал отчет.
— Тело замужней женщины, нерожавшей. Кожа гладкая, родимых пятен нет. Ран или шрамов нет. Есть только следы веревок на руках и рубцы на спине, скорее всего, следы ударов плетью. — Го подождал, пока писец запишет его слова, и продолжил: — Голова была отрезана большим ножом. Могу предположить, что это кухонный нож для разделки мяса.
Судья выдернул несколько волосков из бороды, что означало крайнюю степень гнева. Он приказал писцу прочитать вслух запись, потом велел Го приложить к бумаге большой палец. После того как Го заверил документ, судья велел ему вернуть кольцо убитой Е Биню.