Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 18



— Нет. Я облик птицы опять принимал. Не могу долго быть человеком — моя человеческая оболочка истончается, я это чувствую. Но и тогда мы сможем видеться. Здесь, возле дуба я для тебя все еще в теле человека буду появляться. Потом… Потом ничего изменить уже будет нельзя… Еще я должен сказать тебе вот что; чтобы девушке стать вороном, нужно десять ночей провести с ним. Энергия ворона войдет в тело, закрепится там. Слова заклятья закончат обряд, — ты станешь одной из нас. Вороны примут тебя и телом и душой. Живем мы долго. Единственные наши враги — люди и неосторожность. Действительно ли ты хочешь стать одной из нас? Подумай. Еще есть время.

Глава 21

Она мотнула головой, но глаза уже заблестели от предвкушения.

— Хорошо. Смотри еще раз.

Черная фигура широко раскинула руки, растопырила пальцы и ласточкой нырнула вниз, — сделала плавный круг над озером, над водопадом и примостилась опять на ветку. Девушка охнула, обняла Михаса за шею.

— Я боюсь до дрожи!

— Ты быстро научишься, уверен. Ни к чему страхи, Гардиния. Неужели тебе никогда не хотелось летать? Парить над облаками?

Она глубоко вздохнула, вытянулась, как тетива…

Неуклюжий кувырок, и чуть не ударившись о землю и поломав борозду белых лилий, Гардиния взлетела. Ворон вновь вспорхнул с ветки и полетел рядом, равномерно двигая крыльями, поворачивая хвост. Она задышала спокойнее, плавно взмахнула обоими крылами… У нее получается! Вверх, вниз, опять вверх. Гардиния поднялась над деревьями, сделала несколько кругов, затем устремилась ввысь, к лунному диску. Какой маленькой и смешной кажется дубовая роща! И какой громадный лес под ней! Как блестит и отражается в воздухе лунный свет! Как в колодце… Тысяча крошечных лунных брызг несется навстречу, бьет в лицо. Она наяву очутилась в чудесной сказке… Гардиния поняла, что летит на немыслимой скорости. Испуганно перевернулась в лунном свете, и стала замедлять полет, — лучше дождаться любимого. Вон он, поднимается следом. Она растопырила пальцы, замерла, качаясь на волне воздуха…

— На сегодня хватит. Сил у тебя пока не достаточно. Мы и так улетели далеко от дома.

— Да. Знаю. Просто не верится, что это происходит со мной.

Гардиния для пущего удовольствия камнем бросилась вниз, снова поймала волну, — эта волна ее выведет прямо к роще. Откуда она знает? Не понятно. Но знает наверняка. Ощущение полета — как новое рождение. Как она раньше жила без этого пьянящего чувства свободы? Долетев, она примостилась на знакомый сук.

— Может, еще поплаваем? Мне так нравятся здешние цветы…

— Нам пора возвращаться, милая. Еще будет время…

Вот они и на месте. Ворон вытянул ладонь вперед, — Гардиния со вздохом отдала шар, тут же превратившись в большого и громоздкого человека. Как, оказывается, долго и тяжело нести свое тело от ручья к дому! Михас усмехнулся над ее грустью. Обнял за плечи.

— Я рад, что тебе понравилось. Скоро мы будем вместе, будем летать куда душе угодно. Всегда вместе. Я только о том и мечтаю.

— Я тоже…

Глава 22

— Михас, здесь никого нет…

— Сейчас дом пустует, — это родительский дом. Старшие в… отъезде. Младшие на охоте. Мы здесь редко бываем, — у каждого есть свой дом на дальнем расстоянии. Мы уважаем чужую территорию и свободу действий.

— На охоте? Вы охотитесь?

— По желанию. Делаем запасы. Но если есть возможность и азарт — летаем каждый день. Вместе или поодиночке. Моя сестра любит летать одна, — следовать за волками, выискивать их по следам. Мы — спутники хищников. Чистим лес от всего больного, мертвого, слабого. Так хотели боги. Во всем должно быть равновесие.

— Расскажи еще что-нибудь. Интересно слушать, как ты говоришь.

— Мне не всегда просто это делать, — жизнь птиц и людей различна и я не всегда могу найти нужные… нужные слова, образы, чтобы ты поняла, что именно я хочу сказать.



— Значит, ты здесь вырос?

— Да. Здесь я играл, рос, пока не стал взрослым и не встретил тебя. Не узнал, что такое — любовь, боль….

— Я причиняю тебе боль?

— Один твой взгляд может наградить или убить. Какие красивые у тебя глаза! И жаль мне забирать такую красоту в свой мир. И это тоже причиняет боль. Не знаю, шутка ли это злых сил, или мне тебя послало проведение…

Под низким арочным сводом Гардиния наклонилась и вошла в небольшую комнату. Как здесь сумрачно! Девушка увидела широкую кровать с белоснежными простынями и пышными подушками. Такие же белоснежные стены. Резкий контраст с тяжелой массивной мебелью из темного, почти черного дерева. Магический символ над кроватью. Перед кроватью на резных ножках стол, на котором канделябр с гнездами в виде когтистых птичьих лап. В этих лапах горели толстые красные свечи. Пушистый светлый коврик, на нем — низенькая скамеечка. Был еще один стол с кучей старинных свитков сверху и снизу; тщательно уложенные, они напоминали поленницу. В комнате пахло смолой и еще чем-то вяжущим, но свежим.

Она указала на свитки:

— Что это?

— Это знания. Знания нашего рода. Мы храним их и передаем из поколения в поколение. Здесь есть все: заклинания, обряды, законы природы, как движутся звезды и энергия…

— Есть ли в свитках знания, о которых я не ведаю?

— Да.

— Могу ли их прочесть?

— Когда станешь одной из нас. Многое, что неведомо человеку, станет тебе доступно.

Михас подошел сзади, закрыл глаза, прижался лбом к ее волосам. Гардиния набралась смелости и еле слышно прошептала:

— Ты говорил… ты говорил, что я должна перед тем как обернуться вороном, стать … женой твоей… провести ночь…

Гардиния опасливо смотрела кровать. Больше всего на свете ей хочется разделить ложе с Михасом. Принадлежать ему. Чтобы он принадлежал ей. Но…

Михас так же тихо произнес:

— Знаю, человеческие законы запрещают деве иметь близость с мужчиной до брака. Я могу лишь дать клятву. Веришь ли ты мне? Хочешь, я дам ее сейчас.

— Ты мне уже давал клятву.

— Выбор за тобой. Обратного пути не будет. Я не хочу тебя неволить. И скрывать не стану — готов на все, лишь бы ты согласилась. Любишь ли ты меня? Решилась? Готова ли?

Девушка повернулась к Михасу. Поцелуем коснулась глаз. Тонкая рука обвила широкие плечи. Легкий вздох вылетел из приоткрытых мужских губ. Он взял ее на руки, положил на кровать…

Домой Гардиния вернулась под утро, тихо пробралась в свою комнату. Зарылась лицом в подушку, пряча пунцовое от смущения лицо. Нет ничего прекрасней страстных объятий и поцелуев Михаса. Каждая ее клеточка отзывалась на его прикосновения. Перед мысленным взором всплыл его образ, и сердце затрепетало от нежности. Так смотрел на нее только он. Словно заглядывал в самые глубокие тайники ее души, и все в ней волновало его. Было важным. Словно он знает о ней все, одна и та же кровь течет в их жилах и одновременно каждый день, каждая их встреча как откровение. Как легко и просто быть с ним, открываться навстречу! Счастье переполняло ее. Гардиния подошла к окну, распахнула его навстречу лунному свету и ночному сиянию звезд. Как прекрасен мир! Она любит этот мир, камни, траву, деревья, — все, потому что Михас живет в нем и любит ее.

Глава 23

На улице раздавался шум, радостные возгласы и крики. Мальчишки, сверкая белобрысыми макушками что-то тормошили, тыкали палками и не переставали издавать боевые кличи и вопли. Пелагея выглянула в окно, но толком ничего разглядеть не удалось. Женское любопытство всколыхнулось и сразу же исчезло, — все помыслы заняла разостланная на полу пряжа. К вечеру она управится и в ее кладовой добавится этого добра на всю зиму. Еще останется. Удовольствие читалось на загорелом лице, — приятно, когда везде и во всем порядок. Можно еще разок успеть побывать на ярмарке, — вырученные за часть пряжи деньги она поменяет на ткани или на бисер или… Резкий девчоночий визг оборвал размышления. Это был голос Арины, — пятилетней селянки. И слова ее были обращены к Лукасу.