Тишина

Ужасная догадка поразила меня.

— Скотт, ты сказал, что кольцо Черной Руки связывает тебя с ним. А может оно приближать тебя к нему? Может, кольцо предназначено для бóльшего, чем просто усиливать твои способности. Может быть, это что-то вроде… маячка.

Скотт фыркнул. — Черная рука не поймает меня.

— Ты ошибаешься. И если ты продолжишь в том же духе, он поймает тебя раньше, чем ты думаешь, — сказала я тихо, но твердо.

Я потянулась к его руке, но он отодвинулся.

И выпрыгнул в окно, захлопнув его за собой.

Глава 25

Была пятница, и голосование за короля и королеву школы планировалось провести во время обеда. В этот момент я сидела в медицинском классе, наблюдая, как стрелки часов медленно движутся к окончанию урока. Вместо того чтобы переживать, что две сотни людей, с которыми мне придётся провести следующие два года своей жизни, меньше, чем через десять минут будут биться в истерике от одного вида моего имени в списке кандидатов, я сосредоточилась на Скотте.

Мне нужно было найти способ уговорить его вернуться в пещеру до Хешвана, и на всякий случай заставить снять кольцо Черной Руки. Если уговорить его не получится, то я буду вынуждена удерживать его силой. Я не знала, могу ли рассчитывать на помощь Патча. Уверена, он знал пару хороших мест, в которых можно запереть нефилима, но станет ли он напрягаться из-за Скотта? И даже если мне удастся уговорить Патча помочь, как я смогу потом вернуть доверие Скотта? Он расценит это, как величайшее предательство. Я не смогу даже убедить его, что это для его же собственной безопасности — вчера вечером он ясно дал понять, что больше не ценит свою жизнь. Я устала прятаться. С таким же успехом я могла бы умереть.

В самый разгар моих размышлений на столе мисс Ярбовски зазвонил телефон. Послышался спокойный голос секретаря.

— Мисс Ярбовски? Простите, что прерываю. Пожалуйста, отправьте Нору Грей в кабинет посещаемости… — В её голос закралась нотка сочувствия.

Мисс Ярбовски нетерпеливо постучала ногой, видимо, не желая быть прерванной на полуслове. Она махнула рукой мою сторону:

— Возьми свои вещи, Нора. Не думаю, что ты вернёшься до звонка.

Я сгребла свой учебник в рюкзак и двинулась к двери, задаваясь вопросом, к чему это всё. Существовало только две причины, по которым студентов вызывали в кабинет посещаемости. Это прогулы или отсутствие по уважительной причине. Насколько я знала, ко мне не относилось ни то, ни другое.

Я дёрнула дверь кабинета посещаемости и увидела его. Хэнк Миллар сидел на диване, его плечи были сгорбленными, а выражение лица измождённым.

Он кулаком подпирал подбородок, а его глаза безучастно смотрели вперед.

Я непроизвольно отступила назад. Но Хэнк увидел меня и моментально поднялся. От глубокого сочувствия, написанного на его лице, у меня скрутило живот.

— Что случилось? — Я поняла, что заикаюсь.

Он избегал смотреть мне в глаза. — Это был несчастный случай.

Его слова прогремели в моей голове. Моей первой мыслью было: какая мне разница, что с Хэнком Милларом случился несчастный случай? И зачем он сам приехал в школу, чтобы сообщить мне об этом?

— Твоя мама упала с лестницы. Она была на каблуках и потеряла равновесие. У нее сотрясение.

Меня окатило волной паники. Я произнесла что-то похожее на «Нет». Нет, этого не могло случиться. Мне нужно было срочно увидеть маму. Внезапно я пожалела о каждой гадости, что сказала ей за последние пару недель. Мои самые худшие страхи поползли на меня со всех сторон. Я уже потеряла отца. Если я потеряю ещё и маму…

— Насколько всё серьезно? — Мой голос дрожал.

Глубоко внутри я знала, что нельзя плакать перед Хэнком. Банальный вопрос гордости исчез в тот момент, когда я представила мамино лицо. Я закрыла глаза в попытке скрыть слёзы.

— Когда я уходил из больницы, они толком не могли ничего сказать. Я сразу приехал за тобой, и уже оставил секретарю объяснительную, — объяснил Хэнк. — Я отвезу тебя в больницу.

Он придерживал дверь для меня, и я механически нырнула под его рукой. Я чувствовала, что ноги несут меня вниз по коридору. Снаружи солнце было слишком ярким. Я думала: запомню ли этот день навсегда. Я думала, будет ли у меня причина оглядываться на этот день и испытывать те же самые невыносимые чувства, как в день смерти моего отца: растерянность, обиду, беспомощность. Отрицание. Я задыхалась, не в силах сдерживать рыдания.

Хэнк молча открыл дверь своего Лэнд Крузера. Один раз он поднял руку, будто хотел приободряющим жестом пожать моё плечо, но сжал кулак и опустил его.

И в этот момент меня осенило: для него всё складывается слишком удобно. Может, это было моё обычное отвращение к Хэнку, но я подумала, что он мог бы солгать, чтобы заманить меня в свою машину.

— Я хочу позвонить в больницу, — сказал я резко. — Хочу узнать, есть ли у них новости.

Хэнк нахмурился. — Мы ведь уже едем туда. Через десять минут ты сможешь поговорить с её врачом лично.

— Извините, если я немного переживаю, но мы говорим о моей матери, — ответила я мягко, но с однозначной твердостью.

Хэнк набрал номер на своем телефоне и дал его мне. Включился больничный автоответчик, предлагающий мне внимательно выслушать следующие инструкции или оставаться на линии для ответа оператора. Через минуту меня с ним соединили.

— Не могли бы вы сказать мне, поступала ли сегодня Блайт Грэй? — спросила я женщину, избегая взгляда Хэнка.

— Да, в записях есть Блайт Грей.

Я выдохнула. То, что Хэнк не лгал о несчастном случае, не значило, что он невиновен. Прожив все эти годы в фермерском доме, она ни разу не падала с лестницы.

— Это её дочь. У вас есть новости о её состоянии?

— Я могу передать сообщение ее доктору, чтобы он позвонил вам.

— Спасибо, — сказала я и продиктовала ей свой номер.

— Есть новости? — спросил Хэнк.

— Как вы узнали, что она упала с лестницы? — пытала я его. — Вы видели момент падения?

— Мы договорились пообедать вместе. Когда она не открыла дверь, я вошёл внутрь. И нашёл её у подножия лестницы.

Если он и распознал какую-то подозрительность в моём голосе, то не выказал этого. Скорее наоборот — ослабляя свой галстук и вытирая пот с бровей, он выглядел мрачным.

— Если что-нибудь случится с ней… — пробормотал он себе под нос, но не закончил свою мысль. — Может, поедем?

Садись в машину, скомандовал мой внутренний голос. Вот так просто я забыла обо всех подозрениях. Я могла ухватить только одну мысль: Я должна была поехать с Хэнком.

Было что-то странное в его голосе, но я не могла понять это своим замутнённым разумом. Весь мой рассудок, казалось, уплыл, оставив место лишь для одного нескончаемого приказа: Садись в машину!

Я посмотрела на Хэнка, который моргал с невинным видом. Я порывалась обвинить его в чём-то, но зачем? Он ведь помогал. Он заботился о моей маме…

И я безропотно скользнула на сиденье Лэнд Крузера.

Не знаю, сколько времени мы ехали в тишине. В моей голове вихрем крутились мысли, пока Хэнк неожиданно не заговорил.

— Я хочу, чтобы ты знала, она в самых лучших руках. Я попросил, чтобы за ней вёл наблюдение доктор Хоулетт. Мы с доктором Хоулеттом жили в одной комнате в Мэйнском Университете до того, как он перешёл к Джонсу Хопкинсу.

Доктор Хоулетт. Пару секунд я мысленно перебирала его имя — и затем вспомнила. Именно он наблюдал за мной, когда я вернулась домой. После того, как Хэнк счёл возможным вернуть меня, поправила я себя. А теперь выяснилось, что Хэнк и доктор Хоулетт — друзья?..

В каком бы оцепенении я ни находилась, оно тут же уступило место страху. Я почувствовала резкое недоверие к доктору Хоулетту.

Пока я лихорадочно просчитывала связь между двумя этими людьми, позади нас появилась машина. Сначала я не заподозрила ничего плохого — а затем машина врезалась в Лэнд Крузер.

Машина Хэнка ушла в сторону, задев дорожное ограждение. От поцарапанного металла разлетелся столп искр. Я едва успела вскрикнуть, как последовал ещё один удар. Хэнк выровнял машину, но задняя часть Лэнд Крузера сильно виляла.